Нишу всесильных, всемогущих и всепочитаемых должностных лиц с начала 90-х годов в армии заняли финансисты – «финики», как традиционно называл их служивый люд. Это слегка пренебрежительное название постепенно тоже сошло на нет. Потому как роль «фиников» сводилась уже не только к выплате денежного довольствия и ведению финансовой отчетности. С внедрением в нашу жизнь так называемых рыночных отношений некоторые законы этого первобытного постсовкового рынка перекочевали и в Вооруженные Силы.
     Полковой начфин теперь мог вовремя выплатить отпускные или командировочные, а мог вывесить на двери табличку «Денег нет. Прошу не беспокоить». Начфин дивизионный мог санкционировать выдачу беспроцентных ссуд прибывшим лейтенантам, а мог заартачиться. Что касается «фиников» вышестоящих, то они и работали «по крупному». Их профессиональный маневр сводился уже не к тому, чтобы перекинуть деньги с одной статьи на другую так, чтобы комар носа не подточил, а сделать все, чтобы при скудном финансировании деньги в казенном сейфе водились и на приличный прием многочисленных проверяющих, и на латание всевозможных «дыр», и на достойный жизненный уровень себя, любимого, и непосредственного командира – не всегда любимого, но неизменно почитаемого. Ибо на всех финансовых документах в воинских частях, управлениях и учреждениях ставятся две подписи – начфина и командира.
     Задача эта непростая. Особенно когда командир и в финансовых вопросах привык махать шашкой. Дескать, давай-ка, начфин, средства, предназначенные для выплаты денежного довольствия за текущий месяц, пустим на погашение задолженности по пайковым. А «наверх» доложим, что получку так и не получили…
     Лет пять назад, когда различные задолженности перед военнослужащими достигали астрономических величин, а деньги, поступающие в войска, велено было тратить исключительно на денежное довольствие, некоторые «хитрые» командиры таким вот образом пытались «выйти из положения». И выходили! Получая выговоры за нецелевое использование средств, но слывя отцом родным перед личным составом. Сам был тому свидетелем во время службы в ГРВЗ.
     Некоторым на личный состав, впрочем, было наплевать. И они заставляли финансистов «перебрасывать» денежные потоки на асфальтирование плаца, возведение какого-нибудь забора или объекта «особой важности». Бардак, творившийся в стране все это смутное десятилетие, не мог не поразить и армию. Видя, как беззастенчиво воруют из государственного кармана штатские коллеги, некоторые финансисты в погонах задавались вопросом: мы-то чем хуже?
     Именно на этот период приходятся многочисленные факты растрат и хищений денежных средств в войсках. До суда, как правило, доходили лишь те из них, где нанесенный государству ущерб был слишком уж вызывающим. И где начфин не мог грамотно «разрулить» ситуацию, убедить проверяющих в целесообразности тех или иных расходов из полковой или дивизионной казны. Кстати, один из таких «кадров», о котором мы поведали миру, до сих пор судится с «Красной звездой», безуспешно пытаясь доказать, что мы «опорочили его честь и достоинство». Когда он запускал руку в государственный карман, «честь», вероятно, была сдана в аренду.
     При этом командир, ставящий закорючку в финансовом документе, как правило, отделывался легким испугом. Привычка особо не вникать в финансовые дела, не лезть в «кухню» начфина стала «фирменным стилем» руководства полками, дивизиями, армиями. «Делай, что хочешь, но чтобы все было шито-крыто», - давая финансисту такой наказ, командир некоторым образом дистанцировался от ответственности за жесткую финансовую дисциплину. Когда же дело «пахло керосином», иные командиры, ссылаясь на полную некомпетентность «в этой бухгалтерии», нередко умывали руки.
     Нечто подобное происходило и в масштабах Вооруженных Сил. Самый яркий пример тому – история бывшего начальника Главного управления военного бюджета и финансирования (ГУВБиФ) Минобороны Георгия Олейника, приговоренного к 5 годам колонии общего режима, лишенного государственных наград и звания генерал-полковник. Столь жесткая по генеральским меркам кара последовала за превышение Олейником должностных полномочий.
     Аудиторы Счетной палаты не могли взять в толк, чего ради ГУВБиФ в середине 90-х передал находившемуся на грани банкротства «Военбанку» 771 облигацию валютного займа общей стоимостью 554 млн. долларов «на ответственное хранение и в доверительное управление». Надо полагать, военное ведомство и лица, его возглавлявшие, собирались крепить обороноспособность страны на купонные доходы от этих акций. Но за год они составляли только 1,6 млн. долларов, что, по данным следствия, нанесло Министерству обороны ущерб в 60 млн. долларов и 344 млн. рублей.
     На счетах «Военбанка» (вот еще одно вопиющее недоразумение наших дней – может ли коммерческий банк официально именоваться… «Военным»?), по уверениям Олейника, хранились капиталы военного ведомства. И дабы предотвратить его финансовый крах, глава военного ведомства, как заявляет бывший начальник ГУВБиФ, дал ему команду бросить «военным банкирам» «спасательный круг». Была ли такая команда в действительности, поди теперь докажи! Сам бывший министр утверждает, что, давая «добро» на эту сомнительную сделку, «в детали не вникал».
     Скорее всего так оно и было. У министра без того дел невпроворот. Но, опасаясь, что «Военбанк» лопнет и вместе с ним накроются ведомственные денежки, маршал, как любой нынешний командир, наверняка сказал своему начфину ту самую заветную фразу: «Делай, что хочешь, но чтобы…»
     Что сделал генерал Олейник, хорошо известно. Ему принадлежит инициатива по «спасению» родственного коммерческого банка или же его непосредственным начальникам, теперь вряд ли узнаешь. Но, судя по тому, что перед этим главный армейский «финик» уже получил трехлетний срок и был затем амнистирован за причастность к скандальной афере с перечислением на Украину 450 млн. долларов за мифические стройматериалы, якобы поставленные Минобороны, метод зарабатывания «на стороне» денег для ведомственных (или своих?) нужд был поставлен совсем недавно в Вооруженных Силах на широкую ногу.
     Устраивало ли это самих армейских финансистов, вопрос спорный. Многие из них в мутной воде наверняка набирали себе «на жареху». Но очевидно и другое: хорошим начфином в глазах военачальника любого ранга мог считаться лишь тот, кто, беря всю ответственность на себя, «разруливал» ситуацию таким образом, чтобы волки были сыты, а большая часть овец – цела. От армейского финансиста, окончившего профильное военное училище в Ярославле, требовались качества, которые не приобретешь ни на одной лекции или стажировке. Если он такими качествами не обладал, то в лучшем случае оставался «бесперспективным». Если обладал – ходил по лезвию ножа, в любой момент рискуя сорваться.
     Сложившаяся в армии в 90-е годы система принятия решений по финансовым вопросам практически всю ответственность возлагала на исполнителей. А отсутствие четко очерченного правового поля нередко делало их заложниками ситуации. В случае с Олейником следствию так и не удалось доказать причастность к афере с украинскими стройматериалами бывшего первого заместителя министра финансов РФ Андрея Вавилова, который, по некоторым данным, был «крестным отцом» этой операции, стоившей России многих десятков миллионов долларов. В роли стрелочника выступил бывший начальник ГУВБиФ, и, похоже, это устроило всех.
     Устроило и в том плане, что пример Олейника стал наукой для его коллег. Создан прецедент, когда ни генерал-полковничьи звезды, ни наличие в деле высоких политических фигурантов, ни масса других немаловажных факторов не смогли предотвратить сурового решения суда. Можно говорить, что Олейника сдали, что он ответил за всех. Во многих отношениях это так. Но важно и другое. Теперь, прежде чем решиться на рискованный финансовый ход, «финики» семь раз отмерят. Подумают, «пройдет» или нет. Стоит ли доверять отцам-командирам или «деловым партнерам», которые запросто способны «кинуть» или при малейшей опасности выйти из игры. Ведь отвечать перед законом в случае чего придется не им…
     Сыграло свою роль и внедрение системы казначейства. Даже председатель Счетной палаты Сергей Степашин признает, что после этого ситуация в вопросах бюджетного финансирования и расходования средств в Вооруженных Силах резко изменилась. Прямых хищений, откровенного воровства в армии теперь практически нет (по крайней мере в особо крупных размерах). Хотя аудиторы СП и выявили в военном ведомстве всевозможных финансовых махинаций на 2,4 млрд. рублей, надо делать скидку на то, что охватывают они период с начала 90-х годов, описанный выше.
     С приходом на должность армейского «главбуха» — педантичной и прижимистой Любови Кондратьевны Куделиной в Минобороны резко поменялись приоритеты. Теперь здесь ценят рачительность и собираются жить по средствам. Однако батальонный или полковой начфин так и будет ходить по «минному полю», пока вышестоящие должностные лица не будут отвечать за финансовую дисциплину наравне с ним. Или хотя бы так же, как за дисциплину воинскую.