- Иван Алексеевич, редко какой рассказ о враче-целителе обходится без мистических ноток…
     
- Наверное, потому, что болезнь - всегда срыв, отступление от нормы. Еще вчера человек служил, планировал будущее. И вдруг все рушится, «замыкание в одной темной точке». Кем бы он ни был по должности, званию - всех уравнивает недуг. У всех одна мысль, единая вера: Господь и лечащий врач. И если удается вырвать из «небытия» того, над которым, что называется, склонялся ангел, история правды и легенд обеспечена.
     
- Хорошо помню время, когда, возглавляя Кардиоцентр, вы многим пациентам выдавали, образно говоря, визитку удачи на выздоровление. Возвращали к нормальной жизни. Впечатление, что никогда не расставались с белым халатом. Что же определило выбор профессии?
     
- Вы затронули очень непростой период жизни. Сколько лет прошло, а все перед глазами. Отец вернулся с Великой Отечественной напичканный осколками. Раны то рубцевались, скрывая кровь, то обнажались. Он по природе был сильным человеком, но меня, мальчонку, обожгли его слезы на мертвом лице. Тогда вызрела цель жизни…
     После срочной службы поступил в Гродненский мединститут. А четыре года спустя (видимо, от призвания не уйдешь!) перевелся на военно-медицинский факультет. В Гродно встретил девушку, которая стала женой, матерью наших детей. Лидия Евгеньевна тоже врач-кардиолог, многие годы работаем, точнее, служим вместе.
     
- До госпиталя им. Вишневского был Краснознаменный БВО?
     
- Имея «красный диплом», я выбрал Белоруссию. Десять лет в военном городке. Лес, глухомань, дикие звери чуть не в окна заглядывают. Но остались светлые воспоминания. Люди рядом служили замечательные. Окончив Военно-медицинскую академию, получил назначение в 3-й Центральный клинический госпиталь. Здесь уже15 лет.
     
- Иван Алексеевич, тема врачебной этики актуальна во все времена. Есть выражение «святая ложь», когда от больного скрывают диагноз. Насколько трудна правда? Или это из разряда сантиментов тургеневских героинь?
     
- Редко кто задумывается, почему человека допускают к лечебной практике только после семи лет учебы и стажировок. Жизнь среди скорби, людских утрат не всем под силу. Есть золотой стандарт: если больному после беседы с врачом не становится легче - это не врач. Без сопереживания, если хотите, духовной переклички, нельзя. Бывает, по истории болезни становится ясно - человек обречен. Иногда он догадывается. Смотрит и ждет приговора. Здесь «правдивым словом» можно убить. Вот и думаешь, как сказать, чтобы он ощутил искорку надежды, чуть различимый толчок света к выходу из тупика. Называйте это «святой ложью», но в моей практике были случаи, когда жажда жизни делала чудеса…
     
- Доводилось слышать, что рынок замахивается на клятву Гиппократа. В США и Англии уже предлагают пересмотреть незыблемый, как заповедь, текст. Чтобы воздать доктору по таланту и защитить пациента от финансовых домогательств дипломированных наглецов. А что в России?
     
- Я считаю, что клятва Гиппократа - своеобразное кольцо нравственных обязательств. В СССР они определяли святость лечебной практики. Хотя этические основы медицины, наверное, будут обретать нюансы. Так, в некоторых странах эвтаназия уже не противоречит законодательству. Не скажу, что сейчас видим сплошной сумбур в понятиях честь, достоинство, однако рыночная воронка затягивает медицину. Не от хорошей жизни прибегают к платным услугам, страховкам и т.д. При капитализме меняется и менталитет врача. Даже на Западе, где несравнимо выше зарплата, есть вымогательство, попытки сделать «совесть шире».
     Не секрет, что у нас еще многое наперекосяк, доктор едва сводит концы с концами. Наш госпиталь Бог миловал, но если взглянуть за ведомственные границы, отношения «врач – больной» нуждаются в коррекции. Изматывают прыжки через «денежные барьеры», а наживаться на людских страданиях, считаю, недопустимо. Думаю, что «прививки» от меркантильности вряд ли избавят, пока не изменится цена вопроса: оплата труда врача, принцип «остаточного финансирования» здравоохранения.
     
- В знаменитом НИИ, которым руководит академик Валерий Шумаков, я видел домовую церковь. В ней доктор медицинских наук правит службу. А что значит религия для врача в погонах?
     
- О духовном мы тоже не забываем. В будущем году завершим строительство храма на территории госпиталя. Это дань традиции: не зацикливаться на рациональных схемах, «побеждать страдание спокойствием, одолевать ненависть любовью». Сказывается ностальгия по корням, оставленным в наследство, культуре исцеления души и плоти. До революции церковь при лечебнице была обычным явлением. Предки мудры. Лишний раз убедились мы в этом на примере раненых военнослужащих из «горячих точек». После посещения палаты священником глаза у ребят, даже недвижимых, светлеют...
     Военный врач почти всегда на развилке экстремальных ситуаций. Болезнь, опасное ранение не знают пощады. Нередко счет идет на часы, минуты. Ты должен успеть! И в подобные моменты жизни понимаешь: противоречий у религии и медицины нет. Иногда мне кажется, что наша профессия - в некотором роде тоже религия. Есть свои молитвы. Вера и Надежда. Есть свое Евангелие - история болезни, история добродетели и падения, чистоты и прегрешений человека… Среди слез, света и тьмы иногда происходит перелом в умонастроении. Не буду утверждать, что все врачи обращаются к Богу. Но задумываются точно. Я знал в Кардиоцентре верующих врачей-кардиологов. Видимо, религия добавляла в жизнь те измерения, которых не хватало.
     
- Что в вашем понимании «врачебная ошибка»? Одолевают ли сомнения в правоте собственных суждений? Или происходит по известной формуле: праздновал бы великую радость, если бы жизнь, чьи-то доводы доказали - я заблуждаюсь?
     
- Ну, без сомнений ты уже не человек, а скорее техносистема. А с ошибками не все так однозначно. Когда врач недооценил, недообследовал, - один вариант. И тут к месту выражение «попасть в плохие руки». Но если лечил исходя из объективных данных, заключений консилиума, а результат хуже, чем ожидалось, не спешите в пылу эмоций объявлять ему приговор. Каждый больной, как говорили в старину, непознанный космос. Это не просто красивая фраза. Как-то, лет семь назад, доставили молодого прапорщика. Анализ «классических» болевых синдромов в грудной клетке подсказывал - без операции не обойтись. Предстояла оценка лабораторных и инструментальных данных. Ничто не предвещало беды, а перед коронографией у больного сердце остановилось. Бросили все силы, но оживить даже кудесники вряд ли смогли бы. Трагедия... Но можно ли винить врачей?
     Извечная забота: исключить в лечении даже малейшие просчеты. В нашем госпитале пошли на радикальные меры. Многие врачи по обмену опытом побывали в ведущих отечественных и зарубежных медцентрах. Используются передовые технологии. Поставлено суперсовременное оборудование. И вот статистика. В середине 90-х в госпитале делали около 70 операций на сердце в год. Нынче - за 800. Летальность - чуть больше одного процента. Это уже мировой уровень. Мы не имеем потерь среди раненых военнослужащих из Чечни, а их более тысячи! Всех выходили.
     
- Однажды известный кардиохирург в беседе заметил, что у каждого доктора, увы, «собственный мартиролог». Насколько, по-вашему, это отражает суровые будни человека в белом халате, который буквально сражается за жизни людей? И на таком плацдарме есть победы, поражения…
     
- О сражениях – это верно. Закрыв дверь палаты, не избавляешься от тревог. Ты их заложник, особенно в канун операционного дня. Даже дома случайный повод, словно тревожный стук сердца в бессонную ночь, мыслями возвращает к подопечным. Память врача особенная. Через годы встречаешь пациента. Фамилию можешь забыть, ведь таких - тысячи, но только не диагноз, над которым ломал голову. Поэтому больной рвется к врачу, который помог. А что касается откровений… Медицина действительно не всесильна, и доктора не боги. Со студенческой скамьи запомнил пронзительные строки: «Мне жаль того огня, что просиял над целым мирозданьем, и в ночь идет, и плачет, уходя». Бывает, предчувствуя гибель, человек вдруг приходит в себя. Шепчет последнюю исповедь, и ты видишь тускнеющий свет жизни… Об этом тяжело говорить. Не верьте браваде - к смерти не суждено привыкнуть. Всегда потрясение. Каждым нервом ощущаешь, как все зыбко в мире и как драматична наша профессия.
     
- Давайте поговорим о другом. Нередко на вашем рабочем столе видишь книжные новинки, испещренные пометками публикации…
     
- Моя научная работа посвящена проблемам рецидива ишемической болезни после аортокоронарного шунтирования. Дело это очень динамичное. К тому же, как заместитель начальника госпиталя, обязан быть в курсе методов лечения в различных областях. Приходится проводить консилиумы. А медицина - синтез науки, практики и искусства. Процесс требует непрерывности.
     
- Иван Алексеевич, вы кардиолог с двадцатилетним стажем. Поэтому спрошу об опытах по электрическому картированию состояния миокарда. О том, что сердце якобы можно вырастить в лабораторных условиях. Мы на пороге шоковых открытий?
     
- Проблемы «пламенного мотора жизни» актуальны для всех, кто в «боевом строю». Обладая фантастической выносливостью (суточная работа сердца сопоставима с подъемом десяти тонн груза на высоту 10 метров), оно, к сожалению, нередко дает сбои. Современная наука предлагает уникальные методы лечения грозных заболеваний. Медикаментозная терапия - этакие «чудо-пилюли» - помогает восстанавливать сократительную функцию миокарда, добиваться значительной реабилитации пораженной инфарктом ткани. Мы рассчитываем, что грядущие достижения генной инженерии позволят «адресно» реконструировать коронарные артерии. Есть новости и в области взращивания клеток миокарда, что называется, в пробирке…
     
- Недавно «Красная звезда» рассказала о награждении 3-го ЦВКГ имени А.А. Вишневского Благодарственной грамотой Президента РФ «за большой вклад в развитие отечественной медицины». Дивиденды приносит кадровый подбор?
     
- Надо отдать должное начальнику госпиталя доктору медицинских наук, профессору генерал-майору медслужбы Юрию Викторовичу Немытину. Он умеет разглядеть и оценить по достоинству профессиональные, нравственные качества человека. Рентгенохирург Владимир Александрович Иванов, хирурги Георгий Васильевич Лазарев и Александр Николаевич Лищук, кардиолог Андрей Николаевич Пырьев, врач ультразвуковой диагностики Наталия Кузьминична Пикурина, медсестры Ремезникова Васса Филипповна и Сергеева Нина Васильевна… Это лишь некоторые из множества тех, кто составляет гордость одного из ведущих медицинских центров.
     
- Иван Алексеевич, лейтенантская молодость бывает до неприличия расточительной. Как в лихой припевке: любить так любить, гулять так гулять, стрелять так стрелять. Но самообман мстителен…
     
- Как ни банальна истина, но самое бесценное, что есть у человека, - здоровье. Его надо беречь, чтобы не подводило долгие годы службы. Рецептов много. Но принципиально важно не уповать на «доброго дядю», смолоду перестраивать свое отношение к здоровью, к своей единственной жизни. Думаю, уместно напомнить совет древнего эскулапа: любым способом следует избегать и отсекать огнем, железом, любыми средствами от тела болезнь, от души - невежество, от желудка – излишество. От всего в целом – неумеренность! Вряд ли нужно что-то добавлять.