США уже боятся Китая
     Как отмечалось на Всемирном конгрессе исполнительных директоров корпорации «Форбс групп», состоявшемся недавно в Шанхае, в течение последних десяти лет Китай добился впечатляющих успехов в социально-экономическом развитии, усилении комплексной мощи: его ВВП достиг 1 трлн. юаней, среди развивающихся стран он является самым крупным получателем иностранных инвестиций, по объему внешней торговли занимает шестое место в мире, в значительной степени повысил уровень жизни своего населения. А специалисты инвестиционного банка «Морган Стенли» считают, что сегодня на долю КНР приходится 4 процента мировой экономики, оцениваемой в 32 трлн. долларов, и что в ближайшее время Китай станет четвертым по значению двигателем мировой экономики после США, Японии и Германии. Причем, как подчеркивается, траектория развития КНР удивительно позитивна, и это происходит не за счет роста глобальной экономики.
     По общепринятым оценкам, склады китайских предприятий ломятся от товаров народного потребления, которыми можно заполонить любой национальный рынок. И это не только изделия из дешевого текстиля, но и прежде всего высококачественная электроника. Уже сейчас каждая третья фотокамера, третий кондиционер и телевизор, четвертая стиральная машина, продаваемые на мировом рынке, китайского производства. А впереди ожидается важный прорыв Китая в области науки и техники, использовании новейших телекоммуникационных, космических и других технологий.
     И это начинает серьезно беспокоить ведущие экономические державы. На днях министры финансов и главы центральных банков «большой семерки» по сути попросили Пекин поднять курс юаня. Дело в том, что китайская национальная валюта последние восемь лет жестко привязана к американской - 8,3 юаня за доллар - и колеблется вместе с ней. Когда доллар слабеет, а в последнее время это наблюдается довольно часто, слабеет и юань. Соответственно дешевеют китайские товары, что еще шире открывает им путь на мировой рынок и что, естественно, не устраивает многие страны. И прежде всего Соединенные Штаты, где уже ведут речь о грядущей войне доллара и юаня. Однако Китай вряд ли пойдет навстречу этой просьбе. Валютная политика - его внутреннее дело, и решать его он будет так, как это ему выгодно.
     Надо сказать, что Китай вообще мало прислушивается к рекомендациям, а уж тем более указаниям из-за рубежа. Став на стратегический путь развития, начертанный аж на пятьдесят лет мудрым Дэн Сяопином, китайское руководство ни на йоту не сворачивает с него, предпринимая лишь тактические корректировки своих действий в зависимости от мировой конъюнктуры и внутренней ситуации в стране. В результате получается постепенное, поэтапное, системное, без глубокого социального расслоения и каких-либо катаклизмов реформирование общества и экономики. Избранное в этом году новое китайское руководство намерено и дальше придерживаться такой реформаторской политики.
     Одним из свидетельств тому стала «Программа устойчивого развития Китая в начале ХХI века», подготовленная Госсоветом КНР и обнародованная в преддверии очередной годовщины образования республики, которая отмечается 1 октября. В ней, в частности, определено, что Китай должен добиваться осуществления стратегического урегулирования национальной экономики и интегрирования ее в мировую экономику. В социальной области страна должна создать систему комплексного управления населением и стабильного снижения уровня рождаемости, чтобы сдержать рост численности населения и добиваться повышения качества его жизни. В документе особо отмечается необходимость повышения эффективности китайской энергетики, большего использования природного газа, восполняемых источников энергии, гидроэлектростанций, охраны лесов. И все это направлено, как подчеркивается, «на достижение великой цели - всестороннего строительства общества малого достатка («сяокан»)», что трактуется за рубежом как превращение Китая в сверхдержаву.
     
Почему модель соседа нас не устроила
     То, что эта цель будет достигнута, у большинства аналитиков сомнения не вызывает. Хотя есть немало и таких, в том числе и в России, которые не только отрицают «китайское экономическое чудо», но и предрекают Китаю не то чтобы коллапс, но уж глубокий кризис точно. Думается, что во многом из-за этих негативных оценок китайской модели развития у нас и был проигнорирован опыт ближайшего соседа по реформированию страны. Хотя помнится, что первый российский президент, пораженный во время визита в 1992 году в Поднебесную ее успехами в своем развитии, прилюдно заявил, что надо этот опыт взять на вооружение. Но рядом оказались советники, которых не устраивали порядок, четкая организация и строгий контроль, в условиях которых развивается Китай и которые не позволяют моментально обогащаться за народный счет. Не устраивало и то, что в Китае не было дармовой приватизации и фиктивных залоговых аукционов, что там за коррупцию и мошенничество в крупных размерах наказывают по самое последнее число. Поэтому наши горе-реформаторы, поощряемые определенными силами на Западе, навязали России вестернизацию, заявляли и заявляют до сих пор, что не надо никаких планов перестройки страны, что все должен решать рынок.
     В результате мы имеем то, что имеем: Китай семимильными шагами идет в будущее, а Россия все еще никак не выберется из болота «стихийных рыночных отношений», в которое продолжают все больше погружаться духовность и нравственность нашего народа. Последнее не может не вызывать глубокой озабоченности. Ведь успехи Китая во многом определены и силой патриотизма, солидарности и единения всего народа. Благодаря этим качествам в страну пришли немалые средства разбросанных по всему миру богатых китайских общин. Да и те, кто живет в Китае, не стали держать деньги в кубышках, а, веря в существующую власть и будущее страны, доверяют их государству. Представить себе ситуацию, чтобы кто-то из китайцев, имея большие средства, которые нужны стране, не превратил их во внутренние инвестиции, а купил бы футбольный клуб или что-нибудь подобное за рубежом, в принципе не возможно.
     И здесь невольно возникает вопрос: что нас ждет впереди? Если сохранятся нынешние темпы развития двух стран, а сегодня по объему промышленного производства Китай уже в пять раз опережает Россию, то существует опасность, что превращение КНР в экономическую сверхдержаву может поставить нашу страну в позицию ее сырьевого придатка на долгие годы. При этом Россию не спасут ни стратегическое партнерство, провозглашенное обеими сторонами, ни щедро произносимые слова о «равенстве» и «взаимовыгодном сотрудничестве» - она превратится в «младшего брата» своего могущественного соседа.
     Чтобы этого не произошло, необходимо срочно поднимать страну, особенно Дальний Восток, используя для этого и китайский опыт реформ, расширять с КНР торгово-экономические связи, которые значительно отстают от уровня политических контактов двух стран.
     Определенные шаги в этом направлении сделаны. Принята программа подъема экономики на Дальнем Востоке, расширяется российско-китайское торговое сотрудничество. В этом году оно выходит на рекордный уровень - 14 млрд. долларов. Причем почти 4 млрд. долларов составит приграничная торговля. Активизируются контакты и в плане взаимного инвестирования. Так, в первом полугодии этого года в России были зарегистрированы 503 китайских предприятия с общими инвестициями в 350 млн. долларов, а в Китае - 1.470 проектов с участием российского капитала. И, как было подчеркнуто во время состоявшегося на прошлой неделе визита в Китай председателя Правительства РФ Михаила Касьянова, это далеко не предел. Стороны уверены, что российско-китайский товарооборот выйдет на запланированный на 2005 год рубеж в 20 млрд. долларов. Для этого есть резервы в виде пока еще существующих проблем: ограниченной структуры товаров, небольшого удельного веса продукции машиностроения и электроники, несовершенной системы обслуживания в торговле, низкого уровня сотрудничества в области страхования и кредитования.
     
Хорошо, что дело не закончилось трубой
     Думается, нашему премьеру пришлось пережить в Пекине немало неприятных минут, связанных и с российской необязательностью, как подчеркивали китайские информационные агентства, при выполнении оговоренных контрактов. Речь идет о строительстве российско-китайского нефтепровода Ангарск - Дацин, по которому начиная с 2005 года Россия сможет поставлять в Китай по 20 млн. тонн нефти в первые пять лет, а затем - еще на 10 млн. тонн больше. Китаю нефть нужна как воздух. Сейчас потребление «черного золота» в этой стране составляет 240 млн. тонн в год, а через семь лет эта цифра возрастет в два раза. И здесь труба Ангарск - Дацин как нельзя кстати.
     Однако компания «ЮКОС», которая нынешним летом подписала с Китайской нефтегазовой корпорацией соглашение о запуске нефтепровода в 2005 году, предварительно этот вопрос не проработала. То есть действовала по российскому принципу: главное прокукарекать, а там посмотрим, что будет. Подобное в Китае, где за всем наблюдает недремлющее государственное око, трудно представить. При согласовании же проекта с Минприроды оказалось, что маршрут нефтепровода проложен через Тункинский национальный парк. Естественно, он не получил положительного заключения. А здесь подоспело новое соглашение, заключенное компанией «Транснефть» с Японией на строительство нефтепровода Ангарск - Находка, который гораздо больше по пропускной способности (свыше 30 млн. тонн в год), по инвестициям (6 млрд. долларов против 2,8 млрд.), по потребителям (кроме Японии и Китая нефть можно поставлять в США, Южную Корею). И хотя он также не прошел согласования с Минприроды, Россия серьезно задумалась, какому нефтепроводу отдать предпочтение. Что, естественно, не понравилось Китаю, который начал уже подбирать альтернативных поставщиков нефти и рассматривать ответные экономические меры. Лишь ценой больших усилий, сообщает китайская печать, Касьянову удалось не допустить охлаждения экономических отношений двух стран, пообещав, что нефтепровод будет построен, правда, с небольшой задержкой. Ее же Россия несколько компенсирует, увеличив поставки нефти Китаю по железной дороге (сегодня они оцениваются в 1,8 млн. тонн в год).
     Ситуация с нефтепроводом, как отмечают некоторые иностранные наблюдатели, должна стать для России хорошим уроком для выстраивания отношений с Китаем. И связано это с тем, что в Пекине пришло к власти более прагматичное по сравнению с предыдущими руководство страны, которое не училось в России, не знает русского языка и русской культуры и не намерено принимать в расчет российские трудности. С этим нельзя не согласиться, этого нельзя не учитывать. Хотя очевидно и другое: сегодня Китай и Россия нуждаются друг в друге. Их всестороннее сотрудничество обеспечивает стабильность и предсказуемость в полной мере на своих рубежах и во многом в мире. А стабильность - одно из главных условий поступательного развития страны.
     Это постоянно подчеркивается во всех официальных документах Пекина, посвященных внешней политике Китая. Из них также следует, что КНР не намерена повторять ошибку СССР и брать на себя разорительное бремя соперничества с Западом. Своими внешнеполитическими приоритетами китайское руководство объявило «защиту мира во всем мире и содействие совместному развитию», поддержку становления экономической глобализации и стабильного многополярного мира, в котором нет места гегемонизму, силовому давлению и терроризму. В то же время Пекин непрерывно следит за переменами в развитии международной обстановки, которые могут оказать влияние на безопасность Китая. Понимают китайцы и то, что главной парой геополитических конкурентов в наступившем веке будут их страна и США.
     
Приоритеты НОАК
     По большому счету незримая борьба между ними уже идет. Она, несомненно, станет очевидной при окончательном решении тайваньской проблемы. По словам официальных представителей КНР, руководство страны остается верным своим принципам и предпринимает искренние усилия, чтобы добиться мирного объединения Тайваня с материковой частью Китая. Однако тайваньские власти отказываются принять предложение правительства КНР об объединении по принципу «одна страна - две системы» и расширяют сепаратистские действия. Не секрет, что во многом эти действия определяются расчетом на американскую помощь. В этой связи Пекин готов пойти на самые решительные меры. Народно-освободительная армия Китая (НОАК) «никогда и никому не позволит отделить Тайвань от КНР», - заявил министр обороны страны Цао Ганчуань. И добавил: «Мы сможем защитить национальный суверенитет и территориальную целостность Китая».
     Следует отметить, что НОАК на особом положении в Китае. И не только потому, что Центральный военный совет, руководящий вооруженными силами, является одновременно влиятельным органом власти в масштабах всей страны. Китайская армия, имеющая славную историю, пользуется исключительным доверием у народа. А кроме того, она традиционно играла важную социальную роль, представляя деревенским парням прекрасную возможность «выбиться в люди». Правда, это было далеко не просто, так как желающих стать в ряды НОАК, самой многочисленной армии в мире, всегда было значительно больше, чем того требовалось. А с недавних пор сделать это будет еще труднее. Дело в том, что НОАК сокращается. В 1996 году началась первая волна увольнений с воинской службы на 500 тысяч человек. На днях объявлено, что к началу 2005 года НОАК, насчитывающая 2,5 миллиона человек, будет сокращена еще на 200 тысяч.
     Тщательно проанализировав боевые действия во время войны в Персидском заливе и особенно войны в Ираке, китайское руководство пришло к выводу о необходимости отказаться от количественных характеристик в оценке боеспособности вооруженных сил. «Количество солдат уже не является показателем обороноспособности страны, этот критерий применим к сельскохозяйственному обществу», - заявляют сегодня в Пекине. «Дальнейшее сокращение численности вооруженных сил поможет нам сосредоточить ограниченные стратегические ресурсы и ускорить темпы наращивания информационно-технологических возможностей нашей армии», - подчеркнул председатель Центрального военного совета Цзян Цзэминь, объявляя о решении по уменьшению численности НОАК. По его словам, быстрое развитие высоких и новейших технологий, ядром которых являются информационные технологии, толкает мир в сторону новых перемен в военном деле, что бросает вызов подготовке КНР к военной борьбе и осуществлению его модернизации. Цзян Цзэминь также указал на «необходимость переориентировки в области руководящей стратегии китайской армии, повышения качества боевой подготовки, с тем чтобы войска не только могли противостоять противнику в обычной войне, но и выйти победителем из возможной локальной войны с применением новейших технологий».
     В этой связи в Китае взят курс на реформирование военного строительства, суть которого заключается в том, что наряду с сохранением «главного фактора, обеспечивающего победы китайской армии, - руководства ею со стороны компартии» ставка сделана на информатизацию и механизацию вооруженных сил. Причем информатизация определена в качестве ведущей силы, а механизация - основой. Как сообщают иностранные СМИ, в НОАК уже создаются специальные институты и центры научных исследований и опытно-конструкторских разработок в области ведения информационной войны, проводятся эксперименты с информационными операциями. Что касается механизации, то в первую очередь она охватывает сухопутные войска. Планируется, что за десятилетие треть сухопутных войск, которые сейчас насчитывают 1,6 миллиона человек, будет организована и оснащена для проведения полностью интегрированных объединенных операций.
     Важнейшим аспектом в модернизации вооруженных сил также названа поставка в войска высокотехнологичных военных систем. Поэтому следует ожидать, считают аналитики, повышения требований к технологическому уровню закупаемых за рубежом вооружений, значительного расширения иностранных поставщиков оружия и главное - совершенствования отечественной технической базы, которая позволяла бы создавать и производить все виды современной боевой техники.
     Анализируя предпринимаемые Пекином усилия в военной области, газета «Нью-Йорк таймс» делает вывод, что они направлены на сокращение разрыва в мобильности и технической оснащенности между вооруженными силами Китая и Америки. И надо полагать, что она не ошибается.