-Юрий Николаевич, выбор вас в качестве собеседника по этой брошюре не случаен. Молва гласит, что вы – главный ее разработчик. Поэтому, как говорится, вам и карты в руки, чтобы рассказать о достоинствах, а если они есть, то и о недостатках брошюры, ее главных идеях. Но прежде хочу вас спросить: кто был инициатором издания брошюры и чем вызвано ее появление?

     - Молва явно преувеличивает: это коллективный труд. Ну а чем вызвано? Я думаю, что вы со мной согласитесь: о том, что делается в Вооруженных Силах, было написано и сказано достаточно много. Но собранного в одном месте, обобщенного взгляда Министерства обороны России на военное строительство до настоящего времени не было. Конечно, есть немало закрытых документов, касающихся развития всей военной организации и ее основы - Вооруженных Сил. Но все они, естественно, не доходили до широкого круга и российской, и международной общественности. Хотя интерес у нее к этим проблемам огромен, о чем свидетельствуют регулярно проводимые различного рода «столы» – «круглые», «квадратные», «овальные» и прочие, конференции и симпозиумы. Поэтому мысль показать взгляд Министерства обороны на перспективы развития Вооруженных Сил, извините за тавтологию, в обозримой перспективе давно витала в воздухе. Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию, где прямо сказано, что Россия будет сильной страной с современными, хорошо оснащенными и мобильными Вооруженными Силами, окончательно укрепило нас в решении сделать такой открытый документ, который в доступной форме показал бы взгляд Министерства обороны на роль и место России в системе военно-политических отношений в мире, на угрозы и риски, которые ее ожидают в ближайшей, средней и долгосрочной перспективе, на направления развития Вооруженных Сил.
     На мой взгляд, со времен издания брошюры «Откуда исходит угроза миру» подобного документа не было. Причем мы действительно постарались сделать его максимально возможно открытым. Кроме того, эта брошюра - своего рода приглашение обществу к откровенному разговору о перспективах развития Вооруженных Сил. Мы готовы прислушаться к конкретным предложениям по совершенствованию военной организации России.

     - Положения брошюры настолько серьезно затрагивают фундаментальные принципы военного строительства страны, что многие эксперты называют ее новой доктриной…

     - Это, естественно, не так. Даже чисто легитимно брошюра «Актуальные задачи…» не может быть доктриной, так как она не утверждена Президентом России. Хотя, конечно же, многие положения, которые прозвучали в докладе министра обороны на совещании руководящего состава министерства и те, которые изложены в брошюре, отличаются новизной и отвечают содержанию военной доктрины. Например, если в Военной доктрине Российской Федерации речь идет о двух видах угроз — внешних и внутренних, то в брошюре сказано еще и о третьем виде – трансграничной угрозе. Это когда политические, военно-политические или силовые угрозы интересам и безопасности России совмещают в себе черты внутренних и внешних угроз. То есть, будучи по форме проявления внутренними угрозами, по своей сути они являются внешними.
     К числу таких угроз следует отнести прежде всего международный терроризм. Мы первыми столкнулись с этим вызовом человечеству, когда страна подверглась нападению внутреннего терроризма, который очень быстро перерос в международный. И мы первыми вступили в борьбу с ним. Только после трагических событий 11 сентября 2001 года его опасность признали и Соединенные Штаты. В этой связи мне приходят на ум слова нашего Президента Владимира Владимировича Путина, сказанные им на последней сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Они прозвучали буквально следующим образом: «Я вот с этой трибуны предупреждал вас, господа, еще в 2000 году об опасности терроризма. Но вы тогда не увидели этой угрозы, потому что она тогда была направлена лишь против России». А сегодня, как мы знаем, международный терроризм расползается по всему миру
     Введен в брошюре и фактор неопределенности. Под ним мы понимаем ситуацию, конфликт или процесс политического или военно-политического свойства, развитие которых может существенно изменить геополитическую обстановку в приоритетном для интересов России регионе или создать прямую угрозу безопасности РФ. Это реальности сегодняшнего дня.
     Но как соотносятся наша брошюра и Военная доктрина? Вот передо мной лежит Военная доктрина Российской Федерации. В ней написано, что это доктрина переходного периода, но временные рамки этого периода не определены. С момента принятия доктрины прошло три года. Достаточно ли это для переходного периода? Не знаю. Думаю, что на этот вопрос ответ должны дать не военные, а политики. Я лишь хочу подчеркнуть, что за это время произошли значительные изменения не только в Вооруженных Силах, но и в обществе. Вспомните, какая была дискуссия по поводу того, должны ли быть у Вооруженных Сил задачи внутреннего плана, о чем было записано в Военной доктрине. Тогда многие говорили, что это чуть ли не преступление против демократии, что армию превращают в жандарма против своего народа и тому подобное. Но мы ведь увидели, и три года отчетливо это показали, что внутренняя функция Вооруженных Сил — это веяние нового времени.
     Что же касается соотношения брошюры и Военной доктрины, то хочу сказать следующее. В Военной доктрине говорится, что ее положения могут уточняться и дополняться с учетом изменения военно-политической обстановки, характера и содержания военных угроз, условий строительства, развития и применения военной организации государства, а также конкретизироваться в ежегодних посланиях Президента Российской Федерации Федеральному Собранию, в директивах по планированию применения Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований и органов, в иных документах по вопросам обеспечения военной безопасности Российской Федерации. Вот эту брошюру я бы отнес к категории иных документов.

     - Из всех последних уточнений и дополнений к Военной доктрине наибольшее количество комментариев, несомненно, получило заявление, что Россия сохраняет за собой право на превентивное применение военной силы. Некоторые из наших ближайших соседей сравнили это положение с гитлеровскими агрессивными планами…

     - Не стану комментировать подобные высказывания. Известно, что оно принадлежит Эдуарду Шеварднадзе. И пусть остается на его совести. Что же касается конкретно самого положения о превентивном ударе, то хотел бы отметить следующее. Нельзя трактовать наш принцип прямолинейно: мол, России может не понравиться какое-то государство и она набросится на него со всей своей военной мощью, включая и ядерное оружие. Это не так. Мы рассматриваем превентивные удары как крайнюю меру, когда исчерпаны все другие имеющиеся средства воздействия – политические, экономические, международные. Хотя, конечно, если строго следовать Уставу ООН и его 51-й статье, то превентивные удары являются нарушением международного права, так как там четко записано, что государство может применить силу только в том случае, если оно подверглось нападению. Но реалии современного времени таковы, что страны мирового сообщества уже используют военную силу в превентивном порядке.
     Взять, например, миротворческие операции, которые, кстати, осуществляют и Вооруженные Силы России в той же Абхазии, Южной Осетии. Ведь это есть не что иное, как превентивные действия, направленные на то, чтобы не допустить не только гражданской войны там, но и выхода насилия за их пределы, в том числе и на российскую территорию. Или где-то захвачен самолет с российскими гражданами на борту. Чтобы защитить, не допустить их гибели, государство использует силу. Это ведь тоже превентивные действия. И таких примеров масса. Поэтому мы лишь открыто признали то, что уже есть в действительности, и одновременно предупредили всех тех, кто может составить угрозу национальным интересам и безопасности России, что ответ будет адекватным. И пока в практике международной жизни будут использоваться подобные действия, Россия оставляет за собой право действовать таким же образом.

     - Тем не менее кое-кто посчитал, что мы тем самым подыгрываем американцам, которые ранее объявили о готовности использовать превентивные удары для защиты национальных интересов.

     - Никому мы не подыгрываем. Если взять наш и американский подходы к превентивному применению военной силы, то увидим, как говорят в Одессе, две большие разницы. Мы, я повторю, рассматриваем превентивные удары как крайнее средство, когда исчерпаны все другие имеющиеся меры воздействия – политические, экономические, международные. Мы никому не угрожаем, у нас на сегодня нет врагов. Необходимость превентивного удара может возникнуть лишь тогда, когда кто-то станет серьезно угрожать национальным интересам России, правам ее граждан.
     А вот у американцев вожжи отпущены: там уже назначены государства, названные «странами-изгоями», против которых в любое время может быть применена военная сила США. А вина их состоит лишь в том, что они расположены в регионах, представляющих особый интерес для США, и что политика находящихся в этих странах режимов не укладывается в рамки американской политики. Характерный пример — действия против Ирака. Думаю, здесь нет особой необходимости подробно рассматривать их, так как широкой общественности они хорошо известны. Подчеркну лишь, что в них наглядно проявился американский подход к превентивному применению военной силы.

     - А как понимать записанное в брошюре положение о возможности возвращения ядерному оружию свойств реального военного инструмента? Комментарии по этому поводу значительно разнятся.

     - Мы сочли необходимым специально выделить в брошюре это положение. Решение продиктовано тем, что самая мощная в военном, политическом и экономическом отношении страна — Соединенные Штаты – серьезно готовится к снижению порога применения ядерного оружия. Вспомните начало антитеррористической операции в Афганистане. Тогда в Америке уже обсуждался вопрос о нанесении по талибам ядерного удара. А во время войны против Ирака даже назывались те бомбы, которые могут быть сброшены на объекты этой страны. Поверьте, мне, как военному человеку, не понятно, зачем это делается. Наоборот, казалось бы, надо повышать планку применения ядерного оружия. Мы не можем не замечать этой тенденции. Поэтому и записали в брошюре, что Россия видит серьезную угрозу международной и собственной безопасности в стремлении отдельных стран снизить порог применения ядерного оружия и тем самым придать ему свойства реального военного инструмента. Мы предупреждаем о такой опасности и говорим, что будем учитывать ее при оценке перспектив военного строительства в России. Мы оставляем за собой право трансформировать свое военное планирование в соответствии с изменениями международной обстановки, в том числе и со снижением порога применения ядерного оружия.
     Но на сегодня принцип применения нашей страной ядерного оружия, закрепленный в Военной доктрине, остается неизменным. А здесь записано, что, цитирую, «ядерное оружие, которым оснащены Вооруженные Силы Российской Федерации, рассматривается Российской Федерацией как фактор сдерживания агрессии, обеспечения военной безопасности Российской Федерации и ее союзников, поддержания международной стабильности и мира. Российская Федерация оставляет за собой право на применение ядерного оружия в ответ на использование против нее и (или) ее союзников ядерного и других видов оружия массового уничтожения, а также в ответ на крупномасштабную агрессию с применением обычного оружия в критических для национальной безопасности Российской Федерации ситуациях». И этот принцип подтвержден в нашей брошюре.

     - Еще одно положение брошюры вызвало бурю эмоций. Я имею в виду раздел, где речь идет об отношениях с НАТО. Уж как-то резко прозвучала оценка происходящих в этом блоке процессов.

     - Свой ответ на него начну несколько издалека. Известно, что сейчас ведется большая работа по принятию и вступлению в силу адаптированного Договора об обычных вооруженных силах в Европе, согласно которому должен произойти перевод ограничения уровня вооружения от межблоковых на межнациональные подсчеты и обязательства. Что в конечном итоге приведет к существенному уменьшению потенциала обычных вооруженных сил на континенте, снижению их наступательных возможностей. Однако мало кому известно, что инициатива по адаптации этого договора принадлежит не России, а Германии. Мы же его только поддержали. Более того, президент страны уже внес в Госдуму предложение о ратификации адаптированного договора. Но у натовцев, и прежде всего у американцев, я об этом говорю открыто, так как не раз встречался с ними и знаю их позицию не понаслышке, нет особого желания принимать этот договор.
     При этом начат процесс по перемещению военных баз из Западной Европы в Восточную. Речь уже идет о том, что в ближайшее время американские военные базы могут появиться в Болгарии, Румынии, других странах. Я, как военный человек, прекрасно понимаю предназначение таких баз, пусть даже на них будет минимум личного состава, а максимум вооружений и боевой техники. При нынешних средствах доставки перебросить на эти базы личный состав не представляет особого труда. Учитывая такую тенденцию, легко предположить, что завтра на территории стран Балтии, на тех аэродромах и в тех военных городках, которые когда-то занимали советские войска, появятся боевая техника и вооружение Североатлантического альянса. Спрашивается, как объяснить российской общественности, зачем это делается?
     Или взять расширение НАТО на восток. Нас пытаются убедить, что это не несет угрозу безопасности России. По большому счету я уверен, что ни в НАТО, ни в США, лидера альянса, нет таких, кто строит планы по уничтожению России. На такой шаг может пойти лишь сумасшедший человек. Потому что это смерти подобно. Не только для нас, хотя сегодня у России и НАТО разные весовые категории, но и для всего континента. Поэтому мы в брошюре и подчеркиваем, что нет никаких, даже косвенных доказательств о существовании непосредственной угрозы России со стороны НАТО. Мы даже исключили из числа наиболее вероятных конфликтов, к которым готовились Вооруженные Силы страны, крупномасштабную войну с использованием обычных вооружений с НАТО. Тем более в этих условиях наши натовские партнеры, и мы им не раз это предлагали, должны взять на себя обязательства, что на территории новых членов альянса в соответствии с ДОВСЕ не будут размещаться ни инфраструктура, ни склады, ни военные базы НАТО.
     Однако они пока этого не делают, а лишь говорят: вот вступят эти страны в Североатлантическую организацию, тогда и будут приняты такие обязательства.
     Пока также нельзя сказать, что предпринимаемые изменения в военной структуре НАТО направлены на подготовку к ведению миротворческих операций. Скорее наоборот, военный механизм НАТО стал еще более приспособлен к крупномасштабным операциям. К примеру, активизирован процесс подготовки войск к действиям в условиях применения оружия массового поражения. Зачем это делается? Для защиты от террористов? Сомневаюсь. Или идет перевод войск на высокоточное оружие. Спрашивается, во имя чего? Для того чтобы нанести удар по бен Ладену или ему подобным, не надо всю военную организацию переводить на системы высокоточного оружия.
     В этой связи маленькое отступление. Я хорошо знаю генерала Джона Абизаида, который сегодня возглавляет центральное командование вооруженных сил США. А в бытность его начальником управления Джи-5 Пентагона я не раз бывал в его кабинете и видел разложенные на столе карты Афганистана и Ирака. И я ему говорил: «Джон, война в Афганистане — это не война в Югославии, где вы высокоточными боеприпасами наносили удары по мостам, инфраструктуре, включая гражданские объекты. По палатке, где сидят талибы, тоже можно использовать высокоточное оружие. Но цена будет другая».
     Хочу еще раз подчеркнуть, что далек от мысли, что дело когда-нибудь дойдет до прямого вооруженного столкновения с НАТО. Нам лучше решать все вопросы, взаимодействуя в соответствии с Римской декларацией. И здесь многое уже сделано и делается. Думаю, нет необходимости на этом подробно останавливаться. Тем не менее мы намеренно записали в брошюре, что Россия внимательно следит за процессом трансформации НАТО и ее военной доктрины, и оставляем за собой право корректировать российское военное планирование в зависимости от происходящих в альянсе процессов.

     - Вы сказали, что исключили возможность крупномасштабной войны с НАТО и записали это в брошюре. Но ведь в ней же говорится, характеризуя возможные военные действия на Западном стратегическом направлении, что в ходе войны под ударом противника окажутся не только войска и военные объекты, но и экономика страны со всей ее инфраструктурой, гражданское население и практически вся территория. А что это, как не крупномасштабная война? Налицо явное противоречие.

     - Здесь нет никакого противоречия. Готовя эту брошюру, мы еще раз посмотрели, какие силы и средства находятся на этом стратегическом направлении, и сделали вывод о их боевых возможностях. То есть о характере военных действий, которые эти силы и средства могут вести независимого от того, кто является их противником. Поэтому, учитывая, что на западе расположены вооруженные силы США, Великобритании, Франции, Германии, нетрудно предположить, что их действия будут носить объемный воздушно-космическо-морской и наземный характер. Что, собственно говоря, подтверждает в основном война против Югославии.
     А вот на Дальневосточном стратегическом направлении основу военных действий составят морские десантные операции и противодесантная оборона. Этот вывод мы делаем, исходя из преимущественно морского характера данного театра военных действий.
     Другими словами, в этом разделе брошюры речь идет не о возможной войне против России, а в целом о военных действиях, которые могут вести расположенные в данном регионе войска.

     - Кстати, о Дальнем Востоке. В брошюре достаточно много говорится об отношениях России с США, НАТО, другими организациями на уровне вооруженных сил и почти ничего с государствами, расположенными на востоке от нашей страны. Почему? Возникает мысль, что или этот регион менее важен для России, или нечего сказать о нем, или, наоборот, что-то скрывают.

     - Ни то, ни другое, ни третье. На наш взгляд, мы достаточно полно осветили ситуацию на Дальневосточном стратегическом направлении, хотя и не выделили его в отдельный раздел. Но я понимаю, в какой связи возник этот вопрос. Если внимательно следить за российскими средствами информации, то обязательно натолкнешься на утверждения, что чуть ли не завтра-послезавтра возможно столкновение с Китаем. Это глубочайшее заблуждение. Уверен, что мы – политики в первую очередь, экономисты — во вторую, и, конечно же, военные не должны допустить даже намека на возможное разрушение наших добрососедских отношений с Китаем. И не потому, что мы боимся его. Нет, у нас есть много общих целей, которые мы можем решить, лишь развивая друг с другом всестороннее и взаимовыгодное сотрудничество. И для этого надо использовать любые формы. Взять, например, Шанхайскую организацию сотрудничества, членами которой являются и наши две страны. Мы считаем, и это записано в брошюре, что в случае дальнейшего укрепления политического и военно-политического потенциала ШОС сформируется зона мира и стабильности на Юго-Восточном и Дальневосточном направлениях, исключающая возникновение крупномасштабной военной угрозы.

     - Это сейчас, кто-то скажет, когда и сами китайцы говорят, что они пока не готовы заявить о себе во весь голос на международной арене. Но что будет лет так через тридцать, когда Китай прочно станет на ноги, в том числе и в военном отношении?

     - На сей счет есть достаточно прогнозов. Например, в Интернете выставлен анализ, кажется, французского института стратегических исследований о перспективах развития мира к середине ХХI века. И там однозначно делается вывод, что Китай к тому времени будет угрожать Соединенным Штатам. Да и американцы это не отрицают. Во всяком случае, известно, что советник президента США по национальной безопасности Кондолиза Райс назвала Китай наиболее вероятным стратегическим соперником Америки. И они готовятся к этому. А есть ли угроза для России со стороны Китая? Я бы так сказал: нельзя полностью сбрасывать различное развитие ситуации. Но сегодня, по прогнозам Генерального штаба, нет оснований говорить о том, что в ближайшей, средней и долгосрочной перспективе Китай вознамерится напасть на Россию. Хотя мы — прагматики и должны учитывать любой поворот событий, в том числе и в самую худшую сторону.
     И тем не менее, если говорить об угрозах, существующих на Дальнем Востоке, то главной из них, на мой взгляд, является исход из региона россиян. Оказавшись в тяжелых экономических условиях и не видя перспектив роста своего благополучия, они в массовом порядке покидают этот край. Руководство страны серьезно озабочено этим явлением и принимает решительные меры по его ликвидации. В частности, утверждена целевая программа по развитию Дальнего Востока. И в ее реализации, несомненно, большую роль может сыграть сотрудничество, и в первую очередь региональное, с Китаем. Я, например, ничего плохого не вижу в том, что растет миграция на Дальний Восток китайцев, что здесь создаются совместные с ними предприятия. Главное, чтобы это происходило в соответствии с российским законодательством, под контролем и имело соответствующее правовое оформление.

     - Говоря о состоянии российских Вооруженных Сил, вы в брошюре отмечаете, что этап их радикальной реформы завершен и армия переходит к последовательным глубоким преобразованиям. Что здесь имеется в виду?

     - Знаю, что в этой связи появились уже утверждения, что, мол, Министерство обороны объявило об окончании реформ, так и не начав их. Хотел бы сразу откомментировать эти заявления следующим образом. Весь вопрос, что понимать под словом «реформы». В нашей системе – штабах и органах военного управления – существует так называемый понятийный аппарат, где под реформой понимают достаточно кратковременные, но радикальные преобразования военной организации. Я уверен и полагаю, что вы согласитесь со мной в том плане, что эти радикальные мероприятия уже проведены. Назову лишь наиболее масштабные из них. Сокращение численности вооруженных сил: с 1992 года почти с 3 миллионов человек мы вышли сейчас на численность в 1.162 тысячи человек. Это радикальное мероприятие? Конечно же, да. Далее, совершенствование видовой структуры вооруженных сил. В 1992 году мы начинали с пятивидовой структуры вооруженных сил. Сейчас мы вышли на трехвидовую структуру вооруженных сил, которая, я уверен, переживет, грубо говоря, нас с вами. Потому что это оптимальная структура для двух мировых армий – наших Вооруженных Сил и американской. Где есть в силу того, что мы обладаем ядерным оружием и военным космосом, соответствующие структурные подразделения. Или взять такой факт: в 1993 году у нас не было даже военной доктрины государства. Были лишь основы ее. В 2000 году мы приняли Военную доктрину Российской Федерации, которая утверждена указом Президента России.
     Я уже не говорю о том, что создана система политического контроля и заложены основы системы общественного контроля над деятельностью армии, что произошла адаптация российской военной политики к новым глобальным реалиям, изменена система комплектования Вооруженных Сил… Поэтому, что бы там ни утверждали наши «доброжелатели», военное строительство в стране подверглось радикальным изменениям. Сейчас этот этап позади, и мы приступаем к качественным преобразованиям, целью которых является, как сказал Президент России, создание сильной, профессиональной и хорошо вооруженной армии.

     - Перспективы строительства Вооруженных Сил, изложенные в брошюре, не могут не впечатлять. Но вместе с тем возникает вопрос: а насколько они просчитаны с материальной точки зрения?

     - Я сразу скажу, не раскрывая, как говорится, больших секретов, что в 2000 году на заседании Совета Безопасности РФ был принят утвержденный президентом план развития Вооруженных Сил до 2005 года. Одним из документов, на которых строился этот план, были макроэкономические показатели развития Российской Федерации до 2010 – 2015 годов. И я хочу с удовлетворением подчеркнуть, что реальные достижения сегодня явно превосходят заложенные там показатели. Но будем говорить откровенно: 370 миллиардов долларов, которые имеет военный бюджет США, и 411 миллиардов рублей, выделенные на наши оборонные нужды, наглядно демонстрируют экономические возможности государства. Поэтому мы и записали в брошюре, что полное перевооружение российских Вооруженных Сил произойдет к 2025 – 2030 годам. Конечно же, хотелось бы, чтобы это произошло гораздо раньше, но, к сожалению, таковы реальности. Мы прекрасно понимаем, что государству надо поднимать и общее образование, и медицину, кардинально решать социальные проблемы.
     Другими словами, изложенные в брошюре перспективы развития российских Вооруженных Сил имеют твердые экономические обоснования. Хотя уже сегодня, когда в Госдуме рассматривается бюджет на 2004 год, кое-кто начинает говорить, что военные, дескать, перемудрили, что все их расчеты не более чем воздушные замки. В этой связи хочу еще раз подчеркнуть, что мы вовсе не ставим вопрос таким образом, что все записанное в брошюре должно быть обязательно реализовано в следующем году. Мы далеки от такой мысли. Это взгляд на перспективу, до середины нынешнего века. Таким мы видим будущее нашей армии и говорим, что и как надо сделать, чтобы она такой была.
     В частности, здесь записано о необходимости обязательного выполнения Федеральной целевой программы перехода к комплектованию должностей ряда соединений и воинских частей военнослужащими, проходящими военную службу, на 2004 – 2007 годы. Сколько уже копий сломано по этой проблеме. Особенно по поводу цены этой программы, количеству соединений, которые должны перейти на контрактную службу… Известно, что партия СПС предлагала перевести всю армию на контрактную основу в течение года. Но это же утопия. В тех же Соединенных Штатах, где после поражения во Вьетнаме было принято решение о переходе на профессиональную армию, этот процесс занял многие годы. Причем в него были вложены огромные средства.
     Но сейчас все позади. Есть программа, которую необходимо выполнять. И здесь хотел бы сказать, возможно даже с некой патетикой, что другого пути нет. Как подчеркнул наш Президент, Верховный Главнокомандующий, модернизация армии – это общенациональная задача. То есть это задача не только Сергея Борисовича Иванова и Генерального штаба, и даже не только правительства. Эта задача каждого из нас. Если будет такое понимание у общества, у народа, будут у нас и современные Вооруженные Силы.

     - В этой связи возникает вопрос, а как это сделать? Вот вы и в брошюре записали, что приоритетным в политике государства необходимо считать формирование позитивного общественного мнения о роли и месте военной организации в жизни общества, обеспечении обороны страны, возрождении России. Но как повернуть сложившуюся в целом негативную тенденцию отношения к армии?

     - По-моему, у вас в «Красной звезде» я как-то прочитал фразу: «Нельзя расшатывать опоры собственного дома». К сожалению, многое в этом плане было сделано в отношении армии. Особенно в подрыве ее духовных основ. Общество само загнало армию в ту ситуацию, в которой она оказалась и из которой она начинает только выходить. Ведь послушать кое-кого, так у нас не армия, а сборище пьяниц, коррупционеров в погонах. Я далек от того, чтобы отрицать наличие этих проблем в армии, но не они определяют облик наших Вооруженных Сил. Надо развернуть общество лицом к Вооруженным Силам, к их проблемам. Если у нас не будет армии, то и не будет уверенности в завтрашнем дне. Необходимо понять, что современные Вооруженные Силы — гарант стабильного развития нашего государства, гарант стабильного развития мирового сообщества в целом.
     И в этом видится еще одна цель выхода этой брошюры. Мы хотим, чтобы граждане нашей страны, ознакомившись с ней, почувствовали себя причастными к судьбе армии. Как я уже сказал, мы ждем от общества конкретных предложений по совершенствованию военной организации страны и готовы их учитывать при строительстве новой армии новой России.

     - «Красная звезда», со своей стороны, заведет специальную рубрику, а на своем сайте в Интернете откроет спецпроект «Актуальные задачи развития Вооруженных Сил Российской Федерации», где будем публиковать отклики и предложения наших читателей по этой проблеме. И готовы в обобщенном виде передавать их вам на рассмотрение и учет.

     - Спасибо вам за это.

     - И вам спасибо за беседу.