Даже отчаянные лихачи притормаживают, завидев этот знак дорожного движения – на всякий случай. А случаи бывают разные. И не только на дороге, но и в жизни. В общем-то вся наша жизнь – это дорога с интенсивным движением. Вот только правила в различных случаях у каждого свои. У взрослых – взрослые, у детей – детские. Настоящий конфликт с ДТП возникает, как правило, если у взрослых затянулся период детства либо дети пытаются играть во взрослые игры. Это, собственно говоря, и случилось в Нахимовском училище – единственном в нашей стране, по-своему уникальном и престижном.
     Ребята подрались. Те, что постарше, избили младших. Всем известно, что драться – плохо. В драке рождаются только избитые истины. Но в юном возрасте, когда адреналин играет в крови, когда каждому хочется стать лидером в своей группе, а слов для этого не хватает, в качестве последнего аргумента в ход идут кулаки.
     В эти детские игры – пусть даже хулиганистые, но все-таки детские, вмешались взрослые. Родители трех учеников – с «потерпевшей» стороны, родители и нахимовцы – со стороны ответчиков. Юридические термины не случайны, потому что взрослые сразу начали играть в свои «игры». Они призвали защитить права их детей прокуратуру, суд, прессу. Но при этом были забыты интересы самих мальчишек. А ведь в сутяжных делах, как известно, чаще всего страдают дети.
     В редакционной почте «Красной звезды» встретились, как на ристалище, письма: председателей советов чести Нахимовского военно-морского училища, членов родительских комитетов учебных рот, с одной стороны, и ответ на открытое письмо нахимовцев – с другой. В каждом – свои обиды. Под письмами стоят подписи 24 нахимовцев и 20 родителей нахимовцев. Под письмом «потерпевшей» стороны – указаны три фамилии. Соотношение не в пользу «потерпевших». Хорошо, что правда у нас не выясняется голосованием – правда большинства, правда меньшинства… Ведь правда всегда одна.
     «…В бесконечно длинной галерее стоит одинокий мальчик, жмется спиной к нетопленой печи. Вдруг бухают двери классов, и множество кадетов, одинаковых в своей одинаковой форме, мчатся мимо, выкрикивают на ходу: «Новичок! Новичок!» Останавливаются на мгновение, оглядывают мальчика с живым любопытством, точно зверька; кто-то дернул за руку, кто-то толкнул в плечо. Подходят вразвалку несколько юношей постарше, подводят к мальчику другого такого же, только в кадетском мундире, приказывают: «Подеритесь!» Новичок, отчаянно напрягшись, опрокидывает кадета на пол; ему объясняют, что теперь надо несколько раз ударить поверженного, пока не скажет: «Покорен». И вдруг снова шум, крик, топот - все исчезают, словно ветром сдуло, - мальчик стоит одиноко в длинной пустой галерее. Появляется дежурный офицер, ведет новичка в цейхгауз».
     Это не сегодняшний день Нахимовского училища. Картинка заимствована из воспоминаний флотского офицера, поступившего в Морской кадетский корпус в начале XIX века. Всех, кто захочет подробнее узнать о нравах этого корпуса, отсылаю к книге Владимира Порудоминского «Даль», вышедшей в 1971 году в серии «Жизнь замечательных людей». А сейчас даже не XX век – начало XXI. Меняются столетия, меняются быт и нравы, и только мальчишки остаются мальчишками.
     Вот так же, наверное, и летом 1814 года в корпусе встретили 12-летнего Владимира Даля. Он был моложе сегодняшних самых юных нахимовцев на три года. Будучи уже стариком, он написал: «Нас, двоих братьев, свезли в 1814 году в Морской корпус (ненавистной памяти), где я замертво убил время до 1819 года».
     У каждого нахимовца об училище останутся свои воспоминания. Те, кто бил, и те, кого били, в дальнейшем могут оказаться друзьями. А может, сложится жизнь так, что им стыдно будет взглянуть друг другу в глаза. За то, что не сумели разобраться сами в своих проблемах, за то, что в их непростые взаимоотношения вмешались родители. Но ведь не родители, а сами же мальчишки рвались в училище, хотели стать самостоятельными. Для этого выдержали огромный конкурс, прошли медкомиссию, кое-кто и операции перенес, чтобы пройти медкомиссию. Главная задача была – стать нахимовцем. Моряком. Но, к сожалению, даже взрослый человек не всегда объективно может оценить свою нравственную и физическую силу, свой интеллектуальный и моральный потенциал. Что уж тогда говорить о детях! Им бы помочь, подсказать, а их сразу – в прокуратуру, суд, на всеобщее рассмотрение под лупой прессы.
     И вновь еще один пример из века XIX.
     Морской кадетский корпус, в котором учился Владимир Даль, до него окончил прославленный русский флотоводец адмирал Федор Федорович Ушаков, канонизированный уже в наше время Русской православной церковью как святой. Вместе с Далем учился кадет Павел Нахимов, также ставший известным и горячо любимым матросами адмиралом. Уже после Даля корпус окончили ставшие впоследствии героями Севастопольской обороны вице-адмирал Владимир Корнилов и контр-адмирал Владимир Истомин. Наконец, в то время, когда учился Владимир Даль, инспектором Морского кадетского корпуса был прославленный мореплаватель адмирал Иван Крузенштерн.
     И вот об этом элитном учебном заведении, подготовившем немало доблестных моряков, отважных путешественников и великих флотоводцев, остались у Даля одни лишь дурные, временем не приглаженные и не обеленные воспоминания. А может быть, все дело в том, что флотская служба не была его стезей? Окончив корпус, он стал медиком, писателем, этнографом, собирателем слов – и менее всего моряком.
     В летописи Нахимовского училища также много известных имен его выпускников, ставших флотоводцами, учеными и просто морскими офицерами, чья доблесть и честь – в служении Отечеству. В их воспитании и обучении – заслуга не одного поколения командиров и преподавателей, в том числе и тех, кто служит здесь сегодня.
     Начальник училища кавалер ордена «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени контр-адмирал Александр Букин ступил на скользкий паркет береговой службы относительно недавно. А до этого – командовал дивизией атомных подводных лодок Северного флота, еще ранее служил на этих лодках. Были у него и подледные плавания, и дальние арктические походы, и боевые службы.
     Я подозреваю, что в душе он романтик. Иначе не искал бы на дне Карского моря шхуну «Святая Анна», его не волновала бы судьба 23-летней Евгении Жданко, дочери генерала Жданко, отважившейся отправиться на шхуне в Арктику в 1915 году.
     Выполняя арктические походы, он надеялся найти легендарную Землю Крокера, известную нам более по фильму «Земля Санникова», которую тщетно искал в 1913-1917 годах англичанин Д. Мак-Миллан.
     Об Арктике Букин знает, пожалуй, все. Ровной шеренгой выстроились на его книжной полке книги Элтона Шеклтона, Фредерика Кука, Жоржа Блона, первых американских подводников-атомщиков Уильяма Андерсена, Джеймса Калверта, Джорджа Стила, Эдварда Бича, Нормана Полмера и многих других авторов. Он не просто прочитал то, что писали другие об Арктике. Она измерена лагами его атомных субмарин. Для мальчишек, впервые надевших морскую форму, очень нужны такие романтики.
     Что же касается обид и «обидочек», которые в юности пришлось пережить от своих сверстников в школе, в училище, в институте, о них при желании может припомнить, наверное, не один сегодняшний офицер. Однако чаще всего плохое быстро забывается, а память о детстве и юности всегда чиста и прекрасна. Но что вспомнят три нахимовца, именуемые теперь в официальных документах «пострадавшей стороной», когда вырастут? Организацию «Солдатские матери Санкт-Петербурга»? Прокуратуру? Суд? Письма своих родителей в газеты и на телевидение? Наверное, не вспомнят. Но горечь от этих дней в глубине души останется навсегда.