– Моя фронтовая молодость мужала, – рассказывал в одной из бесед генерал армии, - в Сталинграде. В числе его защитников я находился 79 дней и ночей. Когда ехал на фронт, то, как и подобает юности, был уверен: стоит мне вступить в бой, и я, лейтенант, лично внесу решающий вклад, и наступит перелом в боевых действиях. Сейчас можно улыбаться этому юношескому задору. Но когда людей с подобными убеждениями много, то в войне действительно наступает перелом.
     Мне довелось воевать в 138-й дивизии полковника Ивана Ильича Людникова...
     Вынув из папки фотоснимок, я передал его генералу армии Варенникову. Генерал-полковник Людников был запечатлен на фоне мемориальной доски, где начертано: «В ноябре—декабре 1942 года здесь проходил край обороны Краснознаменной 138-й стрелковой дивизии...».
     – Это завод «Баррикады», – не выпуская из рук фото, сказал Валентин Иванович. – Находясь в изоляции от других соединений нашей 62-й армии, наши воины не падали духом, отбивали до десятка вражеских атак в день.

     – А полковника Людникова вам приходилось видеть в боевом деле?

     – Приходилось, и довольно часто. Обычно он появлялся там, где было особенно жарко... Но до комдива все же – дистанция... Пусть не огромного размера, но есть. Моим наставником оказался сержант Филимон Агапов – плотный, умудренный жизненным опытом и войной сибиряк лет сорока—сорока пяти.
     Бывало, отразим очередную вражескую атаку, он подойдет ко мне, вчерашнему курсанту, выберет момент, когда останемся наедине, и скажет: «Слушай меня, сынок, внимательно...»
     Обладая большим природным умом, колоссальной жизненной практикой, он подсказывал, где я в ходе боя погорячился, где маху дал... Словом, от него я получал дельные советы...

     – Сталинградская битва завершилась нашим победным финалом. Впервые за всю историю войн на Руси советские воины пленили не генерала, а фельдмаршала. Не довелось вам, Валентин Иванович, увидеть пленного фашистского туза?

     – Фридриха Паулюса и еще 24 генералов его штаба пленили воины не нашей 62-й, а соседней, 64-й армии, которой командовал генерал-лейтенант Михаил Степанович Шумилов. В Сталинграде стояли лютые морозы. Войска НКВД уже приступили к конвоированию военнопленных, выкуренных из подвалов разбитых домов. В это время я долечивал рану, полученную в бою в ночь с 5 на 6 января 1943 года. Ждал, когда меня опять отправят в свою часть. К великому моему сожалению, после ранения меня перевели в другую дивизию нашей же 62-й (после Сталинграда - 8-й гвардейской) армии.
     Я был огорчен, хотелось в свой полк, к однополчанам, Филимону Агапову, который стал для меня родным человеком. До конца войны я надеялся разыскать сибиряка. Не удалось. Затерялся где-то на фронтовых дорогах его след, но образ и по сей день в моем сердце.
     Меня часто спрашивают: «А было где-нибудь труднее, чем в Сталинграде?» Много было трудных этапов на боевом пути к Берлину. И в боях на Северском Донце в районе Балаклеи, и при форсировании Днепра. А плацдармы на Днестре, Висле, Одере... Трудно было всегда. Для солдат, младших офицеров полкового звена постоянно был Сталинград.
     Я глубоко уважаю танкистов, летчиков, моряков. Но у них были периоды, когда они могли отдохнуть, привести себя в порядок. У пехоты этого не было. Зимой и летом одно и то же. Начались атаки, полилась кровь... Лично я был трижды ранен, не говоря уже о легких контузиях. Это о нас поется в песне: «Мы по-пластунски пол-Европы пропахали...» Да, пехота до самого Берлина шла своим ходом и ползла, вжимаясь в землю...

     – Валентин Иванович, всю войну вы находились в разных дивизиях, но одной 8-й гвардейской армии, которой командовал легендарный Чуйков. А когда вы с ним встретились?

     – Уже на Висле, в бою за плацдарм. Он знал, что несколько наших воинов идут от самого Сталинграда. Уважал и любил он защитников волжской твердыни. Позже, когда мы были депутатами Верховного Совета СССР, Маршал Советского Союза Чуйков каждый раз, приезжая в Кремль, обязательно просил кого-то из военных: «Ну-ка, разыщите мне моего взводного».
     Все знали, что надо искать Варенникова. Я появлялся. Докладывал знаменитому командарму как командир взвода 138-й стрелковой дивизии, а потом уже - как командующий войсками Прикарпатского военного округа.
     Но это было позже. А в мае 1945-го меня вызвали к командиру дивизии и предложили на выбор: либо в академию без вступительных экзаменов, либо на Парад Победы. Я выбрал последнее. Самой большой наградой для меня стали слова Маршала Советского Союза Георгия Константиновича Жукова: «Это кто же такой гусар?» – спросил он сопровождающих, кивнув в мою сторону во время тренировки к Параду Победы. По его указанию я был назначен начальником почетного караула, доставившего прибывшее из Берлина Знамя Победы в Генеральный штаб. Святыня хранилась там до начала Парада Победы.

     – Глядя тогда на здание Генерального штаба, вы, видимо, и подумать не могли, что когда-то будете здесь крупным руководителем?

     – Разумеется. Путь от простого капитана до первого заместителя начальника Генштаба – все равно что путь до Луны...

     – Но по ковровым дорожкам Генштаба вам пришлось ходить не так долго...

     – Да, исполняя должность первого заместителя начальника Генштаба в течение 10 лет, я первые 5 лет совмещал это также с обязанностями начальника Главного оперативного управления Генштаба. С конца 1984 года по февраль 1989 года был руководителем представительства Министерства обороны СССР в Республике Афганистан.

     – Рассказывают, что вы там смело ходили к душманам на переговоры с ними.

     – Но я же был не только руководителем представительства Минобороны, но и начальником оперативной группы. В нее входили 25 – 30 человек. И решали мы неожиданно возникшие срочные вопросы. А когда идет война, таких вопросов много... Обычно душманы приходили с огромной охраной. Я же шел без оружия, с одним переводчиком. Тяжелый это труд – договариваться с моджахедами и тем более мирить их между собой.

     – Помогала фронтовая закалка?

     – Не без этого...
     Готовя с Валентином Ивановичем различные интервью, очерки о Маршалах Советского Союза Огаркове, Куликове, Ахромееве, я поражался его энциклопедическим знаниям и не только военного дела. И вместе с тем он не кичится этим, ведет себя просто, советуется по ряду вопросов.
     Во время одной из последних встреч в ассоциации Героев генерал армии Варенников подарил мне все 7 томов своих мемуаров с надписью: «Прошу принять мои книги «Неповторимое»...
     На «засыпку» я принес для военачальника несколько вопросов.

     – Валентин Иванович, в жизни любого человека, даже военачальника, не только служба. Каково ваше хобби?

     – Люблю, к примеру, охоту. В частности, в Заполярье участвовал в облавах на волков, ходил на росомаху, добыл двух медведей... Первого взял легко, а второго...
     Первым выстрелом я ранил огромного медведя в шею. Зверь встал на задние лапы и двинулся на меня. На войне всякое повидал, но и этот драматический момент на всю жизнь запомнил. Еще дважды пришлось выстрелить - и только тогда огромная туша рухнула к моим ногам. Несколько минут я простоял на уступе скалы, только теперь понял, что отступать мне было некуда...

     – Товарищ генерал армии, ходят слухи, что вы из знаменитого рода...

     – Намекают на «лохматую» руку?

     – В некотором смысле - да, говорят, что у него отец при штабе Сталинградского фронта работал...

     – Ерунда. Да, был такой генерал-лейтенант Варенников Иван Семенович – начальник штаба Сталинградского фронта, а мой отец – Иван Евменович. Из простых донских казаков.
     За 7 томов прекрасных мемуаров В.И. Варенникова сразу приняли в Союз писателей России. Но мне еще хотелось узнать, за что он получил Ленинскую премию.
     – Она мне присуждена в 1990 году, – сказал Валентин Иванович, – за участие в изобретении нового оружия.
     На состоявшихся недавно выборах генерал армии В.И. Варенников избран в составе блока «Родина» депутатом в Государственную Думу РФ. Как поется в песне, «... и вновь продолжается бой». Бой за наше будущее, за Родину, которую Валентин Иванович самоотверженно защищает с 1941 года.

     На снимках: В.И. ВАРЕННИКОВ у памятного фотоснимка; В.И. ВАРЕННИКОВ (справа) на тактических учениях.