Недалеко от воронки, где только что рванула бандитская мина, под прикрытием брони уже «отдыхали» двое контуженых бойцов. БТР обрабатывал «зеленку», и каждый выстрел канонадой отдавался в голове сапера старшего сержанта Владимира Никольского. Разведчики из прикрытия втаскивали на броню тело подорвавшегося. В то время как его голова мелькнула в проеме люка, у Владимира защемило сердце, и он застонал от бессилия - то был Игорек Алексеев...
     Когда Никольский добрался до госпиталя, было уже слишком поздно - погибшего сослуживца отправили в Ростов скорбным «двухсотым». Всю ночь сержант просидел, обложившись фотографиями друга, будто ждал, что откроется дверь и тот войдет с победным видом.
     ...Никольский и Алексеев сдружились быстро. Среди новичков Владимир искал земляков – сибиряков. «Я – красноярский», - отозвался Игорь. Окинув взглядом крепыша, Владимир предложил: «Пойдешь в саперы?» Тот согласился. Ведь саперов, прошедших «учебки», хватало не везде.
     Листать учебники было некогда, поэтому учились сразу в деле. Первый выезд на инженерную разведку, первый снятый фугас и первый бой показали, что в выборе сержант не ошибся – из молодого «стажера» формировался толковый специалист. Игорь не упускал случая, чтобы с разминирования что-нибудь не захватить, ведь боевики частенько использовали разные изощренные «самоделки». Но не успевал Никольский и рта открыть, как Игорек барабанил: «Прости, командир, шайтан попутал, редчайший экземпляр». И пристраивал очередную находку на полку. Владимир лишь вздыхал, лихорадочно придумывая, как в этот раз объяснить начальнику инженерной службы всю важность нового экспоната разрастающегося музея.
     Сослуживцы с опаской заглядывали к «кротам». Увидев же в комнате арсенал, шарахались, как от взведенной мины. Но всякий раз любопытство брало верх. Случалось, вместе тащили находку на пустырь, разбирали до винтиков. Так и учились выживать на войне. Сколько жизней могли бы забрать «музейные экспонаты», если бы не такие, как сапер Игорь Алексеев.
     Спустя несколько дней Никольский вновь был на месте подрыва. Воронку еще не засыпали. С ребятами у дороги установили крест. В холмик воткнул саперный щуп Игоря. И молча принялись за работу. Старший сержант Никольский по сантиметру прощупывал место взрыва вокруг. «Здесь что-то не то, - терзался сапер. – Игорь не мог ошибиться». По осколкам определил – сработали две мины, противопехотная, а под ней противотанковая. «А это что?» - сам себе задал вопрос Владимир, поднимая обугленный странный предмет, явно не относящийся к «семейству» взрывчатых веществ. Находка оказалась фотоэлементом. Ставил профессионал – все рассчитал, чтобы наверняка. Тронет сапер щупом подозрительный предмет, тут же сработает фотоэлемент... «Эх, кошкой надо было работать. Игорек, Игорек...»
     В этот момент разведка обнаружила недалеко от воронки, в кустах, лежку подрывника. На земле сохранился отпечаток левого ботинка со скошенным на одну сторону каблуком. Этот след отпечатался у Владимира в памяти навсегда. «Смотрите, кровь, - один из разведчиков указывал на бурые пятна на земле. - Значит, все-таки задели гада. Вот только куда он ушел?» Под подозрение пала бывшая казачья станица.
     То, что в районе появился профессионал-подрывник, Никольский понял давно. Любитель-фугасник не смог бы так мастерски заложить в проходящую поверх дороги трубу газопровода заряд да еще установить его на неизвлекаемость. Не справился бы и с упакованным в пластиковую бутылку зарядом, замаскированным в обычной луже. Проезжающая машина наполняет волной сосуд до краев и...
     Под вечер станицу «сурово» зачистили и взяли двух подростков-боевиков. Те признались, что две недели назад к ним приходил араб и предложил деньги. Научил фугасы ставить да и места показал, где лучше. Вместе соорудили тайник. В последний раз наставник ругался: мол, обложили его со всех сторон. Бандит сказал, что накажет иноверцев-саперов и уйдет в горы. В домах боевиков оставили засады. Прождали три дня. Араб не объявился, как, впрочем, не стало его «следов» и на дорогах.
     В один из дней к Никольскому подошел начальник разведки, попросил огоньку. И между затяжками сообщил: «Мы вычислили твоего должника. Прячется за станицей, на русском кладбище. Завтра брать будем». Но до «завтра» Никольский ждать не мог. Ночью, пробравшись на кладбище, на крайней могиле он установил давно заготовленную на этот случай мину-ловушку, замаскировав «сюрприз» в коробке из-под аптечки. На коробку вызывающе поставил иконку. Какой боевик пройдет мимо...
     На следующий день в расположение разведчики привезли развороченный труп араба. «Видно, на своей же мине и подорвался», - бодро доложил начальник разведки коменданту, а проходя мимо Никольского, хитро подмигнул. В тот же день Владимир отпросился в отпуск. Прямо с вокзала зашел на городское кладбище, чтобы у могилы друга произнести одну лишь фразу: «Я рассчитался за тебя, Игорек».