С тех пор минуло десять лет. За это время личным составом центра, предназначенного для оперативного реагирования при чрезвычайных ситуациях особой сложности, проведено более тысячи спасательных, гуманитарных и специальных операций, в ходе которых спасены тысячи человеческих жизней, обезврежено и уничтожено около 35.000 взрывоопасных предметов, доставлено в различные регионы страны и мира более 70.000 тонн гуманитарных грузов.
     Бойцы «Лидера» спасали жителей стертого с лица земли стихией Нефтегорска (это была их первая операция). Извлекали раненых и погибших из-под завалов разрушенных домов в Каспийске, Приозерске, Наро-Фоминске, Томске, Куеде, Москве, Махачкале, Буйнакске, Грозном, Моздоке. Участвовали в ликвидации последствий наводнений, авиакатастроф, обеспечивали эвакуацию беженцев из районов вооруженных конфликтов.
     Свидетелями их мужества, высочайшего профессионализма были жители пострадавших от разрушительных землетрясений районов Афганистана, Колумбии, Турции, Тайваня, Индии, Алжира и ряда других государств. Пиротехников «Лидера» знают в Боснии и Герцеговине, в Хорватии и Косово...
     - В общем, специфика нашего формирования такова, что вся его недолголетняя история теснейшим образом переплетена с наиболее драматическими событиями в жизни современной России и других стран, – говорит начальник Центра по проведению спасательных операций особого риска «Лидер» генерал-майор Николай Вдовин. – Отсюда и жесткие требования к сотрудникам: мы должны всегда быть готовы оказать помощь людям, попавшим в беду, в любой точке планеты. Кто же как не опаленный Афганистаном или Чечней солдат, офицер лучше всего подходит для такой работы?
     Между тем самые высокие требования, как и положено командиру, Вдовин предъявляет к себе. По его убеждению, главная «привилегия» генерала-спасателя – обойти на кроссе лейтенанта и первым добежать до самого тяжелого ящика для загрузки на борт при отлете в район чрезвычайной ситуации. В свои 49 лет Николай Васильевич – действующий, как он подчеркивает, кандидат в мастера по гиревому спорту и перворазрядник по лыжам. На недавнем чемпионате МЧС занял третье место среди гиревиков, а на лыжне уступил только полковнику Александру Межову, своему первому заму.
     Вообще, надо заметить, спорт у спасателей в большом почете. И это понятно. Нагрузки, в том числе физические, которые им приходится испытывать при выполнении задач, не для слабых. Причем тут нет поправок ни на возраст, ни на пол бойцов. Фельдшер медико-спасательного управления, кавалер ордена Красной Звезды (награда за Афганистан) прапорщик Ольга Козлова предложила попробовать на вес один из так называемых «тревожных» чемоданов, которые она и ее подруги по подразделению должны иметь при себе в случае выхода по сигналу бедствия. Чемоданчик, скажу я вам, оказался очень даже увесистым.
     А вот, к примеру, с чем столкнулись наши специалисты во главе с начальником штаба центра полковником Игорем Сахаровым при проведении спасательных работ во время недавнего землетрясения в Иране (это была последняя операция «Лидера» в минувшем году).
     Построенный, как оказалось, из песка и глины город Бам буквально рассыпался под ударами стихии. Так что навьюченные всевозможным снаряжением (кстати, из-за характера разрушений оно в большинстве своем не понадобилось) пиротехники, горноспасатели, медики и другие специалисты вынуждены были пробиваться сквозь завалы к месту работ, что называется, на своих двоих. Орудовали в основном лопатами. Работали практически без отдыха, к тому же из-за неприязненного, мягко говоря, отношения местных жителей к иностранным спасателям по ночам приходилось еще держать оборону лагеря.
     - К любым перегрузкам можно подготовиться, для этого у нас в каждом боевом подразделении имеется своя программа обучения, – заметил между тем полковник Сахаров, перебирая в памяти перипетии своей иранской командировки. – А вот горе людское, как бы ты ни настраивал себя, отправляясь в район бедствия, всякий раз наваливается внезапно. Разве думал кто из нас, вылетая в Иран, что уже никого не спасти...
     Что ж, известная поговорка о том, что чужого горя не бывает, имеет для спасателя особый смысл. И приоритет при отборе кадров аттестационная комиссия отдает все же не спортивным достижениям кандидатов. Главное, как заметил по этому поводу заместитель начальника центра по воспитательной работе полковник Александр Шарко, «чтобы человек был хороший».
     Сам Александр Иванович в «Лидере» со дня его образования. Участвовал в большинстве крупных операций. «Крайний» его вылет был в августе прошлого года на Камчатку в составе поисковой группы, работавшей в районе гибели вертолета с губернатором Сахалинской области Игорем Фархутдиновым.
     Тут надо еще иметь в виду, что в коллективе действует неписаное правило: находясь в районе чрезвычайной ситуации, любой представитель управленческого аппарата, включая начальника центра и его заместителей, выполняет функции спасателя. Естественно, без соответствующей специальной подготовки туда лучше не соваться.
     - Для меня как воспитателя такие командировки важны еще и с точки зрения изучения людей, – признается полковник Шарко. – В экстремальных условиях сразу видно: кто пришел к нам по призванию, а кто – по каким-то иным мотивам. К счастью, практика показывает, что не жажда острых ощущений и тем более не погоня за «длинным рублем» (мы ведь структура государственная со всеми вытекающими финансовыми последствиями), а именно внутренняя потребность быть полезными людям, попавшим в беду, движет в большинстве случаев теми, кто стремится стать спасателем.
     И в самом деле. Уж куда как мирная профессия была, скажем, у старшего лейтенанта запаса Владимира Ефремова. После окончания Тимирязевской сельхозакадемии успешно трудился агрономом в крепком подмосковном хозяйстве, поступил в аспирантуру. Были хорошие перспективы, приличная зарплата. И что же? Сегодня кавалер ордена Мужества и медали «За отвагу» подполковник Владимир Владимирович Ефремов – гордость управления пиротехнических и специальных кинологических работ. Он участвовал в разминировании города Грозного и российского посольства в Афганистане, три года работал на минных полях в бывшей Югославии. На его счету сотни обезвреженных взрывоопасных предметов...
     - Увидел однажды по телевизору, как работают спасатели, и что-то перевернулось в душе, – объясняет столь резкий поворот в своей судьбе бывший землепашец.
     Кстати, о разминировании. Рассказывают, что администрация Воронежской области чуть было не воспользовалась услугами одной коммерческой фирмы, специализирующейся на этом рискованном деле. Но саперы-предприниматели заломили такую цену, что на оплату их услуг не хватило бы и всего областного бюджета. Пиротехники же «Лидера», чьими руками все-таки было сделано сплошное разминирование, как всегда, довольствовались тем, что им оплатили командировочные расходы.
     - Слава Богу, наши ребята не из тех, для кого все продается и покупается, а то ведь доходит до курьезов, – улыбается полковник Шарко, комментируя этот эпизод. – У нас, кроме всего прочего, есть свои зоны ответственности в Москве и области, где мы при необходимости выполняем функции специалистов службы спасения. И вот представьте себе такую картину. Едва успевают спасатели извлечь из покореженной в ДТП иномарки полуживого ее владельца, а он уже тут как тут с вопросом: «Сколько я вам должен, мужики?..»
     От себя добавлю: в том, что такие понятия, как честь и порядочность, возведены среди бойцов «Лидера» в ранг культовых, конечно же, есть немалая заслуга и самого полковника Шарко.
     Ну а возвращаясь к Ефремову, не могу не отметить еще и такую деталь. На счету Владимира Владимировича около сотни прыжков с парашютом. Деталь, между прочим, характерная не только для «агронома», как называют подполковника коллеги-пиротехники.
     Структурно «Лидер» состоит из девяти управлений. В принципе при чрезвычайных ситуациях бойцы каждого из них решают свои специфические задачи. Водолазы работают на глубине, горные спасатели – на высотах, пиротехники – с потенциально взрывоопасными предметами и так далее. С учетом этого строится их учеба. Две недели в месяц каждое управление занимается боевой подготовкой по своей программе плюс тренировки «на выживание», ежедневные занятия со специалистами, входящими в состав оперативных групп.
     Но специализация в подготовке личного состава подразделений в зависимости от их предназначения вовсе не означает, что, положим, тот же водолаз не сможет при необходимости работать в качестве спасателя на суше. Практически каждый боец «Лидера» если не универсален, как, к примеру, спасатели международного класса лейтенант Александр Ноженко и старшина Сергей Пигарев, то по крайней мере владеет несколькими специальностями.
     В частности, наряду с тем, что штатным расписанием центра предусмотрено наличие специального отдела десантников-спасателей, буквально в каждом боевом подразделении (т.е. управлении) есть свои парашютисты. Причем «десантная составляющая», как называет это явление генерал Вдовин, занимает в профессиональной подготовке спасателей все большее место. Хотя у них и нет своей авиации. На прыжки приходится ездить во Владимир, где стоит ближайший вертолетный отряд МЧС. К тому же приоритет отдается штатному отделу десантников-спасателей. В результате не всем желающим удается выполнить нужное количество прыжков, чтобы получать 20-процентную надбавку к должностному окладу. Тем не менее сегодня уже треть личного состава центра прыгает с парашютом. Не эта ли «прыгучесть» и делает его одним из самых мобильных отрядов МЧС России?
     - Прежде всего, – говорит генерал-майор Вдовин, – мобильность обусловлена нашим предназначением. Ведь, согласно нормативам, через три часа после получения сигнала бедствия мы должны быть в воздухе в полной готовности к спасательным работам в любой точке мира.
     Три часа. Много это или мало? Судите сами. За это время надо оповестить и соответствующим образом экипировать личный состав, уточнить боевой расчет, произвести дозагрузку необходимого имущества, решить массу других организационных и хозяйственных вопросов, совершить марш в район аэродрома, загрузиться в самолет...
     Между тем на практике, особенно если операция проводится внутри страны, спасатели, как правило, перекрывают нормативы. Собственно, этому и подчинен весь уклад их жизни. Без лишних построений и совещаний, как заведено в армейских частях. Обычно на неделе Вдовин проводит одно построение личного состава и два коротких совещания: в среду (по планированию) и в пятницу (уточнение задач). Что же касается «прыгучести», то это, по его словам, еще «афганский след»: среди стоявших у истоков «Лидера» ветеранов Афганистана было немало десантников. Так и повелось: хочешь стать настоящим спасателем, овладевай парашютом. С тех пор и День ВДВ в центре считают своим праздником, отмечая его каждый раз массовыми парашютными прыжками.
     Да, многое изменилось в жизни «Лидера» за прошедшие десять лет. Появились новые подразделения, способные, по словам подполковника Владимира Дикого, командира одного из них, «работать там, где совсем уж плохо». Речь идет о радиоактивном, химическом заражении местности, других чрезвычайных ситуациях, когда применение обычных средств невозможно. В частности, на счету «Лидера» уже есть уникальные операции с применением дистанционно управляемых манипуляторов и других робототехнических средств.
     И обустроены сегодня спасатели гораздо лучше своих предшественников. В солдатских общежитиях, где обитают 60 солдат и сержантов срочной службы и 138 контрактников, кубриковая система, все удобства. Радуют глаз тренажерные залы, теннисные корты, другие объекты социальной сферы, оборудованные в большинстве своем, к слову, руками самих обитателей городка.
     Более совершенными стали учебная база, экипировка личного состава, техническая оснащенность подразделений. Как заметила ветеран медико-спасательного управления центра майор медицинской службы Лариса Борисовна Кулемина, показывая современную портативную аппаратуру, которой оснащен возглавляемый ею лечебно-профилактический отдел, в Афганистане нашим медикам такое и не снилось.
     Обновляется, естественно, и коллектив. Сегодня из тех, кто прошел Афганистан, уже не наберется и взвода. Но что это за народ!
     - Беда приходит, как правило, внезапно, – рассказывает генерал-майор Вдовин. – На раскачку у нас времени не бывает. С учетом этого стараемся и размещать людей так, чтобы на сбор специалистов, определяющих боеготовность подразделений, уходили считанные минуты. Но вот что характерно: даже в этих условиях в числе первых по тревоге прибывают, как правило, «афганцы».
     Сами же ветераны не видят в этом ничего удивительного. Как признался один из них, начальник юридической службы центра подполковник Вадим Сыван, просто для тех, кто побывал на войне, спасение людей – дело святое и бескорыстное, это у них в крови.
     Вадим знает, что говорит. В Афганистан он попал еще до официального ввода туда наших войск, в ночь с 13 на 14 декабря 1979 года. Служил солдатом в саперной роте 345-го отдельного парашютно-десантного полка. Того самого, которым впоследствии командовал, будучи еще подполковником, нынешний заместитель министра по чрезвычайным ситуациям Герой Советского Союза генерал-полковник Валерий Востротин. Сыван участвовал во многих операциях. На Панджшере был ранен. После госпиталя вернулся в свой полк, где и «дотянул до дембеля». Но сейчас он вспоминал не об этом.
     ...В конце 2001 года по распоряжению Президента России Министерству по чрезвычайным ситуациям было поручено организовать доставку гуманитарной помощи только что победившему режиму Исламского Государства Афганистан. Под руководством генерала Востротина на базе «Лидера» в короткие сроки был сформирован специальный отряд, который уже в начале декабря развернул в Кабуле аэромобильный госпиталь и палаточный городок, где разместился центр МЧС. Другой отряд отправился в город Ош (Киргизия) для формирования автоколонн с гуманитарными грузами и сопровождения их в Файзабад (административный центр провинции Бадахшан на северо-востоке Афганистана).
     Но тут возникли дополнительные трудности. Отступавшие во время боевых действий под натиском талибов подразделения Ахмад Шаха Масуда взорвали все, что только возможно, в том числе и самый «высокий» в мире – 3.363 метра над уровнем моря – горный тоннель на перевале Саланг. Кратчайший путь между севером и югом страны оказался закрытым. Двигаться же в обход перевала – значит преодолеть не одну сотню лишних километров. И вот в середине декабря принимается решение сформировать на базе «Лидера» еще один отряд и направить его на Саланг. Группу из 30 специалистов возглавил генерал-майор Вдовин.
     Работа была адская. Мало того что в результате взрывов оказались почти полностью заблокированными входы в северный и южный порталы тоннеля, внутри его образовались завалы, общая протяженность которых составила около полутора километров. Их-то и выпало разбирать российским спасателям. Стояла ужасная пыль, двигатели работающей спецтехники наполняли тоннель выхлопными газами, а в довершение ко всему – непрерывный поток беженцев в ту и в другую стороны. Тем не менее к 15 января 2002 года все работы были закончены, а 19 января в присутствии представителей временного правительства Афганистана состоялось торжественное открытие тоннеля, по которому сразу же пошла весьма кстати подоспевшая наша колонна с гуманитарной помощью.
     - Хлебнули мы тогда афганской пыли, – улыбается Вдовин, вспоминая события тех дней. – И наверное, не зря тех, кто побывал там впервые, у нас теперь называют «афганцами» второй волны. Но лично для меня самым трудным было другое – сделать выбор, когда вместо требуемых тридцати добровольцев в строю стояли пятьдесят, и в их числе — ветераны войны в Афганистане.
     Командира можно понять. Как, впрочем, и тех профессионалов, каждый из которых, конечно же, не считал себя лишним в строю добровольцев. Может быть, как раз их чувства и выразил опаленный Афганом генерал-полковник Востротин в своем стихотворении, которое начинается словами: «Приказ на юг – в устах Шойгу награда...»
     - А видели бы вы лица полковников Виктора Васильевича Сотникова, Александра Афанасьевича Новикова, Виктора Станиславовича Маланчука и других наших «афганцев», когда мы приземлились в Баграме! – продолжает свой рассказ подполковник Сыван. – Да и у самого, честно признаться, защипало в глазах, когда увидел те же узкие улочки, те же одежды... Сейчас некоторые военные и политики задним числом дают свои, в том числе и негативные, оценки нашим действиям здесь в 80-е годы. Это не удивительно, так уж у нас повелось, что нет в российской истории страницы, которая не была бы испачкана потом. Я тогда был солдатом и не берусь делать обобщений. Но я видел слезы в глазах наших ветеранов, они были красноречивее всяких слов и запоздалых оценок. Я видел улыбки простых афганцев, которые везде приветствовали нас и по-прежнему называли шурави. И еще я видел, как повлажнели глаза строившего нам когда-то козни полевого командира, а ныне коменданта Саланга Хабибуллы, когда генерал-полковник Востротин вручал ему на прощание ведомственную эмчээсовскую медаль. Вот вам и вся оценка...
     В самом деле. Какие тут еще могут быть слова?
     
На снимках: «афганцы» второй волны (в центре – генерал-майор Николай ВДОВИН); там, где спасатель не пройдет; такая у них работа.Фото Юрия ШИПИЛОВА.