Три дня в Грозном

     Летом 1958 года я был начальником штаба мотострелкового корпуса, которым командовал генерал Н.Г. Лященко. Штаб и одна из трех дивизий находились в Орджоникидзе, 42-я дивизия дислоцировалась в Грозном, еще одна – в Нальчике.
     Незадолго до этого было принято решение о возвращении на родину депортированных в годы войны чеченцев, и они стали возвращаться домой. Местные власти оказались к этому не готовы, и как результат стали возникать инциденты на межнациональной почве. Волнения приняли массовый характер: было захвачено и разграблено здание обкома партии. Власть, в том числе милиция, в Грозном оказалась парализованной.
     Понятно, что командир 42-й дивизии по телефону спрашивал меня, что делать (командир корпуса в эти дни в Орджоникидзе отсутствовал - находился на сборах артиллерии). Приказал комдиву: «Сидеть на месте, никуда не выходить, ждать».
     Командовал Северо-Кавказским военным округом в то время дважды Герой Советского Союза генерал-полковник Исса Плиев. Когда доложил ему обстановку, тот приказал: «Подготовить дивизию в Грозном, два военных училища в Орджоникидзе, артиллерию и ждать указаний – сам не имею права применить войска». Вскоре командующий позвонил: «Москва разрешила. Вперед!»
     Сразу поставил задачу комдиву в Грозном: захватить обком партии и прилегающую площадь – эпицентр волнений. Но у того ничего не получилось. К Грозному тем временем подошли дивизия из Орджоникидзе, артиллерийские части. Всем войскам выдали боеприпасы, но всех командиров сориентировал: «Если по нам стрелять не будут – оружия не применять!»
     Изучив карту Грозного, я предложил войти на площадь по нескольким входящим на нее улицам, с тем чтобы попросту вытеснить митингующих. План удался – под напором монолитного строя люди отступили. Заметьте: задачу решали отнюдь не подразделения спецназа или Внутренних войск – обычные мотострелки, не применяя оружия. Входы на площадь сразу же перекрыли бронетехникой и автомобилями. Дивизия из Орджоникидзе обеспечивала внешнее кольцо оцепления вокруг города.
     Подъехал на бронетранспортере к обкому – там уже располагался штаб 42-й дивизии. Бог ты мой, что делается! Как во время Гражданской войны: мебель, бумаги - все разбросано, стекла разбиты. Пришлось самим наводить порядок, заботиться о всестороннем обеспечении города и нормализации работы всех служб городского хозяйства. На все про все потребовалось три дня. Зачинщики беспорядков ушли в горы, русское население успокоилось – жизнь постепенно вошла в мирное русло.

     Конечный пункт — Миловице

     В последние годы в прессе появлялось много домыслов по поводу ввода наших войск в Чехословакию. Говорю это потому, что сам был в гуще событий – могу отличить правду от лжи.
     В 1968 году я служил первым заместителем начальника штаба Северной группы войск и, естественно, был в курсе предполагаемого входа в Чехословакию. 18 августа к нам прибыл главком Сухопутных войск генерал армии И.Г. Павловский, который меня хорошо знал по Дальнему Востоку: «Антон Михайлович, ты возглавишь передовой командный пункт».
     Важная деталь, о которой никто не пишет. Незадолго до ввода войск главнокомандующий Объединенными вооруженными силами стран Варшавского Договора Маршал Советского Союза И. И. Якубовский проводил на территории Чехословакии оперативно-стратегическое учение без привлечения войск. На итоговое заслушивание приезжало все руководство страны. Штаб был развернут в Миловице, где мы и решили расположиться после ввода войск.
     В ночь с 20 на 21 августа 1968 г. поступил сигнал, и возглавляемый мной передовой командный пункт пересек границу Польши и Чехословакии. Впереди мотострелковая дивизия, вместе со мной бригада связи, части обеспечения – все на линии первого эшелона. У меня была задача уже к 4-м утра войти в Миловице, где дислоцировалась чехословацкая танковая дивизия, и там развернуть передовой КП.
     Ночью шли без проблем – никого не встретили, а с рассветом появились лесные завалы на дорогах. Но людей не было видно. А в Младо Болеславе переезд через железнодорожные пути перегородили вагонами. Приказал комдиву танками сбросить их в сторону и вперед.
     Подошли к Миловице. Послал разведку – все спокойно. Окружили гарнизон, после чего подъехал с автоматчиками к штабу дивизии, пришел к комдиву, представился. Найти с ним общий язык было несложно: он окончил в Москве две академии, начальник штаба – тоже выпускник Военной академии бронетанковых войск. Предложил отдать приказ его подчиненным в течение двух часов покинуть место дислокации, с собой брать только личные вещи – все оружие берем под охрану. Естественно, и советским войскам было приказано не открывать огонь. Те без пререканий пошли навстречу. Так без каких-либо инцидентов заняли Миловице, оборудовали командный пункт для руководства.
     Особо запомнилось как раз то, что население в целом встретило наши войска вполне лояльно. Поэтому «всенародная» борьба чехов, демонстрируемая в западных фильмах, – это всего лишь пропаганда. Единственная точка, где нам оказали сопротивление, — пятиэтажный радиотелецентр в Праге.

     Через Хинган на танках

     В 1972 году министр обороны Маршал Советского Союза А. Гречко проводил крупное стратегическое командно-штабное учение трех округов (СибВО, ЗабВО, ДВО) и Тихоокеанского флота. От каждого из них выделялась часть сил для непосредственного участия в той или иной фазе КШУ.
     СибВО, где я тогда служил начальником штаба округа, представляла 13-я танковая дивизия. Она была поднята по тревоге и в полном составе с мобилизационным ресурсом и техникой направлена из Бийска по Чуйскому тракту к Улан-Батору. Чтобы понять всю сложность задачи, достаточно взглянуть на карту – сотни километров. Такой танковый бросок через Хинган предстояло совершить впервые, и нашлось немало скептиков. Тем не менее я небезосновательно верил в успех.
     Когда я за два года до этого был назначен на должность, начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза М.В. Захаров посоветовал особое внимание уделить изучению Чуйского тракта. Тракт представлял собой весьма печальное зрелище, мало чем отличаясь от бездорожья: одностороннее движение, слабые мосты через Бию и Катунь. Если все так и оставить, то, конечно, танковые колонны тут бы не прошли. Но, будто предчувствуя предстоящую «экстремальную» задачу министра обороны, мы многое сделали по приведению Чуйского тракта в порядок. Два года на Чуйском тракте работали два дорожно-мостовых батальона. В результате расширили проезжую часть, усилили мосты. Два топоотряда обновили, а практически, можно сказать, создали новые карты – прежние были датированы 1938 годом.
     Дошли все – не потеряли ни одной машины. Заметьте, передвигались не по накатанным дорогам Группы советских войск в Германии, а по тайге, горам, пустыне.
     На подходе к Улан-Батору дивизия вступила в учебный встречный бой с дивизией ЗабВО – что после нескольких сотен километров марша было делом непростым вдвойне. Но мы всегда боевой подготовке уделяли самое пристальное внимание. Танкисты шли не для того, чтобы только дойти, – они должны были победить.
     * * *
     …После того памятного учения 1972 года генерал-лейтенант Колесников по семейным обстоятельствам вынужден был просить направить его в Ленинград, где и закончил службу в должности первого заместителя начальника Военной академии тыла и транспорта. Он успел немало: хуторской паренек вырос в крупного военачальника со своим почерком - тщательное планирование, уверенное управление, умение упредить противника, принять нестандартное решение. Впрочем, десять боевых орденов на его груди говорят сами за себя. В свои 85 Антон Михайлович может рассказать много интересного – позади трудная, полная ярких событий жизнь.

     На снимке: командир полка подполковник Антон КОЛЕСНИКОВ в 1945 году (фото из семейного архива).