В Ханты-Мансийском парке Победы на мемориале славы навечно высечены 3.707 имен погибших сынов и дочерей города и района. Стоят в том скорбном перечне и имена братьев Петровых из села Реполово.
     По сибирским меркам Реполово - довольно старое село. Здесь в трудовой семье Прокопия Ивановича и Прасковьи Андрияновны выросли семеро детей. Передо мной старые, тронутые временем фотографии. На одной из них — отец, на другой - мать с дочерьми Аграфеной и Варварой и снимки погибших сыновей: Петра, Федора, Вениамина, Григория и Николая.
     ...Сыновья в семье Петровых мужали год от года. Были трудолюбивы, занимались спортом, хорошо учились. Незаметно подошел срок службы в Красной Армии. Петр, Федор и Вениамин встали в солдатский строй. Служили на совесть, о чем свидетельствуют благодарности командования. Складно начала писать собственные биографии молодая поросль Петровых. Двое сыновей пошли по отцовской стежке - после окончания Томского торгового техникума Петра распределили в Сургутский район, а Вениамина - в Микояновский. Схожую профессию выбрал и Федор, после учебы уехав в Барнаул. А вот Григорий с детства мечтал водить поезда, поэтому поступил в Иркутское железнодорожное училище. Самый младший — Николай заканчивал десятилетку в Остяко-Вогульске.
     Впервые постучалась беда в родительский дом в 1932 году. В боях на Халхин-Голе погиб Григорий Прокопьевич, а затем поднялось пожарище на западе. Один за другим ушли братья Петровы на фронт. Каждого сына Прасковья Андрияновна провожала до пристани.
     Изредка приходили желанные фронтовые «треугольники»: «...Бьем фашистских гадов... Мы обязательно вернемся, мама...» Получали весточки и жены сыновей. Командир взвода лейтенант Вениамин Петров писал: «Катя, я под Сталинградом. Кругом полыхает море огня. Все горит и ухает. Но сибиряки не сдаются. Утром идем в бой. Буду жив - напишу...» Не написал...
     В дом Петровых стали приходить похоронки. Глядела Прасковья Андрияновна на казенные послания, умом сознавала, а сердце отказывалось верить. Плыли перед глазами строки писем сослуживцев ее сыновей. С каждым разом умирала еще одна частичка материнского сердца...
     В 1943 году под Харьковом развернулись жаркие бои. Для отслеживания оперативной обстановки штабу полка требовались свежие данные о противнике. На очередное задание ушла группа, возглавляемая Петром Прокопьевичем. И не вернулась.
     Не пощадила судьба-злодейка и Федора. В прощальный вечер, поднимая настроение родных, Федор долго наигрывал на баяне. Фотографируясь с женой, пообещал: «Не горюй, вернусь с победой. Запомните меня веселым...» Федор попал на Ленинградский фронт. С передовой отправил два-три письма и как в воду канул. Снова постучал в дом почтальон, не смея поднять на мать глаза. Будто он виноват в том, что написано в сером казенном «треугольнике».
     В живых оставался только младший сын, который всеми силами рвался на фронт, чтобы самому свести счеты с фашистами. Наконец подошел и его черед. После окончания ускоренного курса Казанского летного училища Николай отбыл в действующую армию. А через некоторое время в дом Петровых пришло письмо от командира полка полковника Чистякова. Он писал родителям: «Ваш сын командир Николай Петров храбро сражался за социалистическую Родину. Погиб в воздушном бою за Одессу».
     Отец не вынес последнего удара. Из моложавого, еще крепкого мужчины за какой-то год превратился в дряхлого старика. Горе оказалось сердцу не под силу, и оно остановилось. Прасковья Андрияновна выдержала все. Она подолгу гладила шершавыми ладонями присланный с фронта летный шлем, словно ласкала буйные вихры своего младшенького. И капельку светлело у нее на душе. Мыслями уносилась в ту счастливую пору, когда ее дом еще звенел детскими голосами... Уходя из жизни, Прасковья Андрияновна завещала: летный шлем младшенького, фронтовые письма, похоронки, боевые регалии сыновей положить к ней в гроб. Даже в другой жизни она решила не расставаться со своими кровинушками-сыночками...