Вспоминается такой случай. В начале 1941 г. Михаил Иванович Калинин выступил на закрытом собрании в Военно-политической академии имени В. И. Ленина с докладом о международном положении. Расторопный сотрудник редакции, присутствовавший на собрании, сумел достать стенограмму доклада и принес ее мне. Выступление председателя президиума Верховного Совета СССР, члена Политбюро ЦК партии – это крупное событие. К тому же доклад оказался исключительно интересным и смелым, докладчик говорил о нарастающей угрозе со стороны гитлеровской Германии и призывал политработников Советской Армии быть готовыми к отпору любому потенциальному агрессору. Так откровенно в нашей пропаганде вопрос в то время не ставился. Естественно, что я загорелся желанием опубликовать доклад.
     Но как сделать, чтобы сохранить доклад до опубликования в тайне и не упустить из рук сенсацию? Я решил никому не сообщать о своем намерении, а получить разрешение лично от докладчика. Ведь речь идет о выступлении главы государства и, если он разрешит, значит, публиковать можно смело.
     Так я и сделал: позвонил по «вертушке» Михаилу Ивановичу, он легко согласился на публикацию и только потребовал, чтобы я представил ему оттиск набора для визы.
     На следующей день все было оформлено. Но утаить шило в мешке все же не удалось – о готовящейся публикации каким-то образом узнал главный редактор «Комсомольской правды» Н.Н. Данилов. Он стал просить меня поделиться и дать текст в «Комсомолку» для одновременного опубликования. При этом высказал удивление, как это я решаюсь публиковать доклад без согласования вопроса с Инстанцией, на что я самонадеянно ответил, что не нуждаюсь ни в чьем разрешении, кроме автора.
     Доклад появился в обеих газетах и произвел фурор. Вечером мне позвонил секретарь Сталина А. Н. Поскребышев и с присущей ему резкостью потребовал отчета – кто разрешил публикацию? Мой ответ со ссылкой на согласие М. И. Калинина не только не удовлетворил Поскребышева, но и вызвал поток брани. Неужто, дескать, я не знаю, что публиковать выступления члена Политбюро можно только с разрешения Политбюро? А я таки действительно этого не знал. Но не может быть, чтобы этого не знал сам Калинин! В результате я получил основательный втык от Поскребышева (а это значит, по существу от самого Сталина), а заодно и от Александрова.
     Думаю, что согласие на публикацию было дано М. И. Калининым не без задней мысли – по-видимому, не все члены Политбюро разделяли фатальную уверенность Сталина в прочности советско-германского пакта о ненападении... Будь я осторожнее, вздумай согласовать вопрос в ЦК или просто если бы все это происходило при Мехлисе, я бы, наверное, избежал неприятности. Теперь же отложилось еще одно очко не в мою пользу.
     Но это были цветочки, ягодки оказались впереди. И гром грянул оттуда, откуда его трудно было ожидать.
     Летом 1940 г., еще в бытность Мехлиса в наркомате обороны, руководство наркомата обороны организовало в войсках ряда военных округов серию «наркомовских учений». Эти батальонные учения проводились под личным руководством Тимошенко в условиях, приближенных к боевой обстановке. Они, несомненно, имели положительное значение в системе боевой подготовки, тем более что в них отражался опыт советско-финляндской войны и боевых действий на Западе. Большой интерес эти учения, естественно, представляли для военной газеты.
     В первых учениях принял участие Мехлис, и он сам организовал публикацию материалов об их ходе и итогах. Занимался этим один из его помощников полковой комиссар Амелин. Он передавал в редакцию завизированные Мехлисом материалы, мы их публиковали, не изменяя ни слова.
     Учения продолжались зимой 1940 – 1941 гг. Эстафету в организации их освещения в газете принял от Мехлиса Запорожец. По-прежнему мы получали готовый материал с указанием о его публикации на 1-й странице, с фотографиями и т.д. Но постепенно в этих в общем-то интересных и полезных материалах стала все сильнее звучать нота восхваления наркома обороны. Каждое учение стало поводом для неумеренных восторгов. Мои попытки как-то приглушить поток лести в адрес «Героя и маршала», как мы тогда называли Тимошенко, встретили резкий отпор Запорожца и приказание печатать «все, что мне дают».
     Гром грянул в конце апреля 1941 г. Газета Ленинградского военного округа посвятила очередному учению целую полосу. Материал этой полосы представлял собой низкопробную смесь восторженных комплиментов, нелепых восхвалений личных заслуг и полководческого гения наркома. Газета ставила знак равенства между Тимошенко и Суворовым, указаниями «героя и маршала» и знаменитой суворовской «Наукой побеждать».
     Меня буквально замутило, когда я прочел это нагромождение лести. Но тут раздался телефонный звонок – Запорожец приказал мне перепечатать этот опус в «Красной звезде». Я попытался возражать, но ответом была лишь брань. Признаю, у меня не хватило не столько мужества, сколько простой сообразительности воспользоваться своим правом ответственного редактора и отказаться от публикации или хотя бы поставить вопрос о ней перед аппаратом ЦК.
     Этого я не сделал, и в этом – моя вина и глупость. Льстивая страница была опубликована. Результат не замедлил последовать: меня пригласили в ЦК на заседание Секретариата. Заседание вели А.А. Андреев, А.А. Жданов и Г.М. Маленков.
     Кроме меня был приглашен и Запорожец. Докладчиком выступил заместитель Александрова – Д.С. Поликарпов. Доклад он начал издалека. Стало очевидно, что аппарат Управления агитации и пропаганды давно следил за газетой, подмечая и фиксируя ее недостатки и промахи. В оценке докладчика эти недостатки превратились в систему насаждения культа личности наркома Тимошенко.
     С резкими оценками ошибочной линии газеты выступили все три секретаря ЦК. Мне предоставили слово для объяснения. И я откровенно и безоговорочно признал ошибку и заявил о своей ответственности за нее.
     Попало на орехи и Запорожцу – дескать, где же были контроль и руководство газетой со стороны Главного управления политической пропаганды (так в то время стало называться Политуправление РККА). Этот деятель тут показал себя трусом: вопреки действительности он стал уверять секретарей ЦК, что якобы неоднократно предупреждал меня о недопустимости излишних восхвалений наркома, а я, дескать, не послушался советов и предупреждений.
     ...На следующий день я получил выписку из протокола заседания секретариата: Болтина Е. А. от обязанностей ответственного редактора «Красной звезды» освободить.

     (Окончание. Начало в № от 10.03.04 г.)

     На снимке:- Выступление М.И. Калинина перед слушателями и профессорско-преподавательским составом Военно-политической академии им. В.И. Ленина.
     - Народный комиссар обороны Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко проводит разбор учений войск. Сентябрь 1940 г.