на главную страницу

13 Апреля 2004 года

История Отечества

Вторник

«Нахимов Тихого океана»

31 марта (13 апреля) 1904 года погиб С.О. Макаров

Александр БОНДАРЕНКО, «Красная звезда».



История свидетельствует, что военачальники мирного и военного времени – люди совершенно разные. Каждая война выдвигает генералов, бывших ранее фактически невостребованными. Они блистательно выполняют свою миссию спасения Отечества, а после либо возвращаются на второй план – так было, например, с князем Пожарским или с маршалом Жуковым, либо, что также случалось нередко, уходят из жизни, как фельдмаршал Кутузов или генерал Скобелев. Слабые государи всегда боялись авторитетных и сильных военачальников, любимых армией и народом, завидовали их славе и популярности, а потому старались держать их подальше от престола. Государям было гораздо комфортнее с военачальниками «политичными», пускай и не хватающими звезд с неба, зато умеющими угодить, понимающими, чего от них желают, и, главное, не представляющими потенциальной опасности.Так же было в России и с флотоводцами: маркиз де Траверсе, например, морской министр с 1811 по 1828 год, стремился все плавания флота ограничить пространством от Петербурга до Кронштадта, за что эта часть Финского залива и получила прозвище «Маркизова лужа». Если в свое время блистательный Ушаков к 60 годам оказался не у дел, то 66-летний адмирал Меншиков стал главнокомандующим сухопутными и морскими силами в Крыму, заложил фундамент поражения в войне 1853 – 1856 годов и ушел в отставку только к 70... Обратившись к недавней истории, вспомним адмирала Кузнецова, руководившего Военно-Морским Флотом в годы Великой Отечественной войны, а затем попавшего в опалу…

     Вот и вице-адмирал Степан Осипович Макаров – талантливый флотоводец, человек разносторонних знаний практически всю свою жизнь был на вторых ролях. Только война, казалось бы, позволила ему развернуться во всю ширь своей воистину богатырской натуры, но не дала этого сделать. Впрочем, обо всем по порядку.
     «Вторые роли» были, так скажем, определены Макарову изначально. Известно, что офицеров Российского флота готовил Морской корпус, а флотская служба считалась семейной традицией: эполеты с адмиральскими орлами буквально передавались из поколения в поколение. Хотя и в семье Макаровых служба была традицией, но только предки его служили рядовыми солдатами…
     «Известный адмирал Степан Осипович Макаров, - писал в книге «На службе трех императоров» генерал от инфантерии Епанчин, - был сыном боцмана, т.е. унтер-офицера на флоте».
     Его высокопревосходительство несколько ошибается: за полгода до рождения сына Осип Федорович получил эполеты прапорщика и соответственно дворянское звание. А потом его из Николаева, что у Черного моря, перевели в Николаевск-на-Амуре, где будущий флотоводец поступил в Морское училище, готовившее кадры для Тихоокеанского флота.
     В общем, ни «адмиральской традиции» в семье, ни престижного образования в Морском корпусе. На что тогда надеяться? Только на себя! На свою волю, усердие и целеустремленность.
     «Всю жизнь, и даже в ранней молодости, он терпеть не мог пустых, легкомысленных развлечений и, напротив, с юных лет обнаружил склонность к серьезным и целенаправленным занятиям, - писал в книге «Макаров», выпущенной в серии «Жизнь замечательных людей», Сергей Семанов. - Он работал много и упорно, фактически учась самостоятельно».
     А вот дневниковая запись самого будущего адмирала: «Я не даю себе случая лениться, а, напротив, постоянно занимаюсь… а что в этом есть худого, так это то, что я сразу берусь за все, а кто за двумя зайцами погонится – ни одного не поймает… Эх, ежели бы я имел с моего раннего возраста хорошего наставника, который бы мог установить твердо мой характер и заставить меня прямо и неуклонно следовать по одному направлению, не сбиваясь с дороги…»
     …Знать бы, скольких Макаровых, Ломоносовых, Сперанских не досчитается Россия за счет «компьютерных клубов», потока развлекательных телепередач и пустых сериалов, американских «блокбастеров» и отечественных детективов в мягкой обложке! Современное общество настойчиво предлагает своему юному поколению бездумное и легкомысленное времяпрепровождение, словно не понимая, что тем самым уничтожает интеллектуальный потенциал нации, сдвигает ее моральные и нравственные устои и ориентиры…
     Подробно рассказать об учебе Степана Макарова было бы довольно интересно. Ведь кроме классных занятий были и морские плавания, и поход к берегам Северо-Американских Соединенных Штатов на паровом корвете «Богатырь» Тихоокеанской эскадры, и Русская Америка; к тому же еще Макаров был фельдфебелем Морского училища… Окончил он его с отличными результатами, лучшим из всех, и в порядке исключения, «не в пример прочим», как это тогда называлось, был произведен в «корабельные гардемарины» и назначен в 1-й флотский экипаж Балтийского моря. Если обратиться к Военной энциклопедии, то можно узнать, что звание гардемарина «введено Петром I для воспитанников старших рот Морской академии (с 1753 г. – Морского кадетского корпуса) при направлении на флот на практику». Потом успешно сдавшие экзамены гардемарины производились в офицерский чин.
     Мичманом Степан Осипович стал в 1869 году, двадцати лет от рождения. Стоит также отметить, что еще за два года до того он опубликовал в «Морском сборнике» свою первую научную статью с названием для большинства из нас сложным и непонятным, а через год после производства изобрел пластырь для заделки пробоин судов. У него и дальше все так же сочеталось - успехи по службе, научные публикации и различные изобретения…
     Однако по-настоящему двигала его, конечно, война.

     

     «Русский воин идет на службу не из-за денег, он смотрит на войну, как на исполнение своего священного долга, к которому он призван судьбой, и не ждет денежных наград за свою службу».
     
Вице-адмирал Степан МАКАРОВ.

     



     Так, хотя все основные события 1877 – 1878 годов разворачивались на суше, Макаров, командир вооруженного парохода Черноморского флота «Великий князь Константин», сумел вписать в историю этой войны свою славную страницу: его минные катера дерзко атаковывали турецкие сторожевые суда и боевые корабли. Но главное, именно Макаров впервые применил боевые торпеды, атаковав у Батума турецкие броненосцы… В ХХ столетии торпеды станут на море, пожалуй, основным оружием.
     В 1880 – 1881 годах Макаров был заведующим морской частью при войсках, действовавших в Закаспийском крае во время Ахалтекинской экспедиции генерала Скобелева. Вскоре, в 33 года, он был произведен в капитаны 1 ранга. В те времена для такого возраста эта был весьма высокий чин… Но нельзя при-том сказать, чтобы этот несомненно незаурядный человек занимал какие-то выдающиеся, по-настоящему заметные должности, соответствующие его уровню: он командовал кораблями, был флаг-капитаном, т.е. начальником штаба эскадры… Даже когда в 1890 году Степан Осипович за отличие был произведен в контр-адмиралы, то был сначала младшим флагманом Балтийского моря, потом – исполняющим должность главного инспектора морской артиллерии. Лишь в 1894 году он получил действительную самостоятельность - был назначен командующим эскадрой в Средиземном море, а через два года – произведен в вице-адмиралы и утвержден в должности старшего флагмана 1-й флотской дивизии.
     В общем, не так уж просто складывалась служебная биография адмирала, и отношение к нему в руководстве флота было совсем не однозначное… Макаров в полном смысле опережал время, а таких людей не очень понимают современники. Да и потомки, порой, тоже. В книге Семанова обращает на себя внимание такая оценка одного из положений знаменитого макаровского труда «Рассуждения по вопросам морской тактики»:
     «Зрелый, умудренный опытом адмирал обязан сдерживать свои чувства. А Макаров порой не желал этого делать… Он отрицал броненосцы и предлагал вместо них строить быстроходные крейсера с сильной артиллерией. Это, дескать, в боевом отношении эффективнее, а в экономическом – дешевле. Мысль эта, которую Макаров упрямо отстаивал долгое время, была абсолютно ошибочной…»
     Написано так, словно бы и не было Цусимского сражения, поставившего точку в истории броненосного флота. К тому же именно Степан Осипович изобрел тот самый «бронебойный колпачок» для артиллерийских снарядов, который был принят на вооружение на всех флотах мира под именем «макаровского» и сокрушал бронированные борта дредноутов…
     Удивительная страна Россия! Бармолим (есть такое хорошее русское слово) о своей отсталости, необразованности, все стремимся у кого-то чему-то поучиться, а наши люди между тем такое придумывают и делают, что другим остается только завидовать и перенимать. Мы же преспокойно теряем то, что имеем, а людей, предвосхищающих свое время, оцениваем только после смерти… Если вообще оцениваем.
     Кстати, Макаров явился еще и родоначальником нашего ледокольного флота: по его чертежам и под его руководством построен был ледокол «Ермак», на котором адмирал, в ту пору уже главный командир Кронштадтского порта и военный губернатор Кронштадта, сам ходил к Новой Земле и Земле Франца Иосифа. А еще именно по идее Степана Осиповича впервые была практически применена радиосвязь – при спасении броненосца «Генерал-адмирал Апраксин»… Но все это опять-таки только отдельные штрихи портрета флотоводца, человека самых разносторонних дарований. Такому бы адмиралу да Российский флот возглавлять! Но это место было накрепко занято: еще в 1882 году со вступлением на престол императора Александра III в управление морским ведомством вступил 32-летний генерал-адмирал великий князь Алексей Александрович, двоюродный брат нового государя. Это было в традиции – вверять самые ответственные государственные посты родственникам или друзьям вне зависимости от их личных качеств...
     Между тем время российской истории трагически приближалось к Японской войне. Политики рассуждали о российском могуществе, об укреплении дружественных отношений со странами Запада и Востока, а военные пытались готовиться к войне. Еще в 1900 году в Морской академии проходила военно-морская игра, на которой были фактически определены основные направления будущих японских ударов, но военно-политическое руководство страны это «предсказание» проигнорировало. В том же году и Макаров обратился с письмом к морскому министру: «Падение Порт-Артура будет страшным ударом для нашего положения на Дальнем Востоке. Порт-Артур должен быть сделан неприступным». Провидение, продиктованное опытом, «легло под сукно» в кипе(!) других рапортов и докладных записок Степана Осиповича…
     «За сутки до нападения, когда японский флот уже находился в Желтом море, на стол управляющего Морским министерством адмирала Авелана легло очередное письмо Макарова, - рассказывает в книге «Кондратенко», вышедшей в серии «ЖЗЛ», Сергей Куличкин. - Неугомонный адмирал писал: «…Пребывание судов на открытом рейде дает неприятелю возможность проводить ночные атаки… Если мы не поставим теперь же во внутренний бассейн флот, то мы принуждены будем это сделать после первой ночной атаки, заплатив дорого за ошибку».
     Это письмо, несомненно, постигла бы участь всех предыдущих, но пресловутый «жареный петух», извечный двигатель российской политики, уже «клюнул»! Поэтому Федор Карлович представил письмо великому князю, тот – своему венценосному племяннику, и через неделю Николай II подписал указ о назначении вице-адмирала Макарова командующим Тихоокеанским флотом... Но если бы это было сделано несколько раньше, хотя бы за год, за два до того, то песня о том, как «летели наземь самураи, под напором стали и огня» могла бы войти в обиход еще в начале ХХ столетия.

     

     «Мое правило: если встретите слабейшее судно, нападайте, если равное себе – нападайте и если сильнее себя – тоже нападайте…»
     
Вице-адмирал Степан МАКАРОВ.

     



     Ерничество? Нет, просто чертовски обидно за державу, государи которой так не смогли понять того, что пытались сказать им подданные, и таким образом сами выкопали себе могилу…
     В начале февраля 1904 года, мгновенно сформировав свой штаб, Степан Осипович выехал на театр военных действий. При этом он просил срочно перебросить по железной дороге с Балтики на Дальний Восток восемь миноносцев и сорок миноносок. Но Макаров не был бы Макаровым, если бы не подкреплял практику теорией: он обратился в Морское министерство с просьбой отпечатать в самый короткий срок его «Рассуждения по вопросам морской тактики». В министерстве воистину ошалели...
     Тогда адмирал отписал в Петербург: «Отказ в напечатании понимаю как недоверие моим взглядам на ведение войны, а посему если моя книга не может быть напечатана теперь, то прошу меня заменить другим адмиралом, который пользуется доверием…» Только после этого книгу было приказано напечатать.
     24 февраля (8 марта) Степан Осипович прибыл в Порт-Артур. «Макаров буквально переродил всех и все, сообщив всем артурцам несокрушимую свою энергию и пламенную веру в русское дело, - пишет историк Русской армии Антон Керсновский. – На суше вырастали форты, как за полстолетия до того воздвигались севастопольские бастионы. На море произошел ряд лихих дел. Наши моряки сцеплялись на абордаж с отчаянно храбрыми японскими брандерами, все нападения которых с целью закупорить рейд были отбиты. Наш маленький крейсер «Новик» атаковал один весь японский флот. С прибытием Макарова эскадру нельзя было узнать…»
     «Флот оживает, проявляет дух инициативы, угрожает неприятелю и вызывает в нем напряженные усилия запереть выход этому беспокойному и отважному адмиралу»
. Эти слова – также оценка деятельности адмирала Макарова - вполне созвучны вышесказанным. Однако они были вычеркнуты Николаем II из некролога адмирала Макарова. Царь не хотел признавать, что ранее его флот был «неживым»…
     Зато это понимал наш противник, имевший прекрасную разведывательную службу. Достоверных данных о том, явился ли подрыв «Петропавловска» в 9.39 31 марта (13 апреля) трагической случайностью или результатом специальной операции, нет… Но броненосец (недаром не любил Макаров эти неуклюжие корабли!), возвращавшийся в Порт-Артур во главе отряда русских кораблей, атаковавшего и отогнавшего японскую крейсерскую эскадру, подорвался сразу на двух минах и пошел на дно, унося с собой командующего флотом, замечательного художника-баталиста Верещагина, 28 офицеров и 652 матроса. Зато на поверхности остался великий князь Кирилл Владимирович, что вызвало язвительные рассуждения - мол, известно, что не тонет...
     Пройдет ровно 13 лет и, по свидетельству последнего дворцового коменданта генерала Воейкова, «великий князь Кирилл Владимирович с царскими вензелями на погонах и красным бантом на плече явился 1 марта [1917 года] в 4 часа 15 минут дня в Государственную Думу». Пришел во главе Гвардейского экипажа, которым он тогда командовал. Но это уже другая история, хотя и явившаяся прямым следствием трагических событий 1904 года…
     «Не стало Нахимова Тихого океана!
– писал Керсновский в «Истории Русской армии». – Россия лишилась своего лучшего моряка, эскадра потеряла свое сердце…»
     …Что можно добавить к вышеизложенному? Пройдет чуть более полугода – и Россия потеряет еще одного блистательного героя, выдвинутого этой войной: генерал-лейтенанта Романа Исидоровича Кондратенко, ставшего душой сухопутной обороны Порт-Артура. После этого судьба крепости, равно как и всей кампании, была предопределена: талантливых военачальников заменили выращенные в мирное время бездарности. И хотя выводы после поражения 1905 года были сделаны, но слишком малый срок для «работы над ошибками» отвела история николаевскому режиму…
     Летом 1913 года на Якорной площади в Кронштадте был открыт памятник адмиралу Макарову, воздвигнутый на добровольные пожертвования. Кажется, балтийский ветер развевает полы бронзовой шинели, гребни волн, очертаниями своими напоминающие японских драконов, касаются ее, а на гранитном постаменте начертаны слова Степана Осиповича: «Помни войну!»…
     Как много смысла заложено в них для мыслящего человека! Но, к сожалению, для многих сегодня память о войне ограничивается возложением цветов к монументам в торжественные дни…


Назад
Rambler TOP 100 Яndex
 

Полное или частичное воспроизведение материалов сервера без ссылки и упоминания имени
автора запрещено и является нарушением российского и международного законодательства