Во всяком случае так кажется. Годы складываются в десятилетия, а забыть войну невозможно. Особенно щемит сердце перед Днем Победы. Каждый раз его встречает все меньше и меньше из тех, кто прокладывал к нему путь. А сколько полегло в боях с верой, что он все-таки придет, потому что оплачен по самому большому счету.
     В начале войны я был красноармейцем - рядовым 83-го отдельного лыжного батальона. 8 января 1942 года на Волховском фронте получил ранение. Вернулся на передний край уже офицером, техником-лейтенантом. И вместе с боевыми друзьями наступал на Запад в составе 3-го танкового батальона 65-й гвардейской танковой бригады (2-я гвардейская танковая армия) помощником командира роты по технической части. Заместителем командира офицеров в этой должности стали именовать позднее.
     Формировалась рота в Нижнем Тагиле при «Уралвагонзаводе», где мы помогали рабочим собирать танки (какая это школа!), затем совершали на этих машинах заводской пробег и тут же грузились на платформы.
     Вряд ли есть возможность в деталях рассказать о том, за что отвечал помпотех на войне. И все же, все же... В пути - а стояли лютые морозы - надо было содержать танки в готовности немедленно сойти с платформ. Прогрев двигателей, контроль... В Белой Церкви, куда мы прибыли, сразу же попали под бомбежку. Разгружаться пришлось поворотом машин прямо на платформе и сходом с крутой насыпи. Это молодым механикам-водителям оказалось не по плечу. Пришлось садиться за рычаги помпотеху. А ведь у меня тогда особой практики, профессионализма тоже не было. Откуда им взяться? Над всем довлела ответственность.
     Еще эпизод. Немцам из засады удалось поджечь два наших танка. Вижу, горит тридцатьчетверка, а экипаж ее не покидает. Бросаюсь на броню, стучу по крышке люка. И тут же товарищи оттаскивают меня в сторону. Вовремя: боекомплект в танке взорвался. С той поры перед каждым боем, при любой проверке я убеждался, легко ли в танках открываются люки. Заминка будет стоит жизни...
     Впрочем, это тема для особого разговора с танкистами. Фронтовой опыт, как бы радикально ни менялась техника, всегда чем-то полезен и поучителен.
     В газете лучше вспомнить о людях. Вначале я служил вместе с командиром роты старшим лейтенантом Н. Стариной. А особенно крепко дружил с командиром взвода лейтенантом А. Поддавашкиным. Саша был отчаянным человеком, но весьма осмотрительным, вдумчивым командиром. Однажды в Польше на подступах к Влоцлавеку он, находясь со взводом в разведке, заметил за лесом взлет немецкого самолета и понял, что там аэродром. Поддавашкин по лесной дороге вывел к нему свои три танка и огнем, а больше гусеницами начал жечь и крушить самолеты на стоянках. Уже после того боя шла речь о том, что мой друг достоин звания Героя. Но Героем Советского Союза он стал позднее, по совокупности подвигов. Он отличился в боях за Бернау, Потсдам, уже командуя нашей ротой.
     У меня много фронтовых фотографий. Маленьких, не очень четких, к сожалению, плохо закрепленных. Но ту, на которой Александр Поддавашкин запечатлен среди боевых товарищей, сослуживцев, кажется, воспроизвести еще можно (Героя Советского Союза А. Поддавашкина уже почти тридцать лет нет среди живых). Не потускнел от времени и снимок механика-водителя командира роты старшины В. Василенко. Это он управлял тридцатьчетверкой и под Влоцлавеком, и в Бернау, и в Потсдаме.
     Были моменты, когда в весеннюю распутицу на украинском черноземе могла двигаться только тридцатьчетверка - удивительное творение наших конструкторов. Опаленные, вышколенные войной танкисты были под стать этой машине.