«Красная зона»
     Сегодня в России осталось четыре дисциплинарных батальона. Раньше они были в каждом военном округе. Тот, что находится в СКВО, слывет самым строгим. Выражаясь терминологией тюремщиков, это «красная зона», то есть исправительное учреждение, где порядки устанавливает руководство. Хотя лет десять назад ситуация здесь была напряженной. Периодически происходили беспорядки. «Штрафники» не только отказывались выполнять требования режима, но даже пытались однажды устроить бунт, требуя смягчить условия содержания. Чудом тогда ситуацию удалось удержать под контролем: зачинщиков развели по разным подразделениям, а к вопросам организации службы стали относиться щепетильнее.
     Теперь действуют по-другому: первым делом вновь прибывших сортируют по разным группам. Дезертиров - в одну, «мордобойцев» - в другую, бывших сержантов - в третью... Одинаковые по своей сущности люди должны находиться рядом с себе подобными.
     Дисциплинарный батальон – это по сути обычная воинская часть. Здесь есть казармы, клуб, медпункт, спортзал, баня. Осужденные живут в старом бараке, давно требующем капитального ремонта, крышу которого поддерживают деревянные балки. Необычность «обычной» части в том, что по всему периметру - вышки с часовыми и колючая проволока в три ряда.
     Режим дня строг и угнетающе однообразен. Сутки здесь разделены на три равные части, по восемь часов каждая. Восемь - на сон, восемь - на работу, восемь - на строевую подготовку. Вечером обязательный просмотр программы «Вести», в выходные и по праздникам в клубе крутят фильмы. Старые, добротные… Никаких боевиков и эротических мелодрам, подрывающих моральный дух российского солдата.
     Каждые 50 минут - построение и проверка. Расчет оправдан: за это время далеко не убежишь, а охрана успевает перекрыть все возможные пути побега. Чтобы сходить в туалет, надо попросить разрешения у сержанта и отметиться в журнале. Вернулся - снова отметился.
     Передвигаются солдаты строем, бегом или ускоренным шагом. За территорию части выход только под присмотром конвойного.
     Работают солдаты переменного состава в промышленной зоне на карьере и в швейной мастерской, где перекраивают рваный брезент палаток на подматрасники. Труд изнуряющий, низкоквалифицированный. С теми, кто не занят на работах, проводится усиленная строевая и физическая подготовка. Есть даже занятия по огневой, но только с учебным оружием.
     Дисбат, отметим, не тюрьма. Командование всячески старается абстрагироваться даже от намека на нее. Здесь подчеркнуто поясняют, что это воинская часть. Но все же от ощущения зоны избавиться сложно. Жизненное пространство, уменьшенное до нескольких сотен квадратных метров, как тиски, сжимают три ряда колючей проволоки. Над головой возвышается высокий забор, всю территорию сканируют видеокамеры и освещают мощные прожекторы. На вышках круглосуточно дежурят часовые, готовые в любую минуту открыть огонь на поражение. Здесь почти невозможно почувствовать себя обыкновенным солдатом. Вновь прибывшие это понимают сразу: любой, кто попадает сюда, сразу оказывается на несколько дней на гауптвахте. Она практически ничем не отличается от тюремного карцера. Условия по-настоящему жуткие: небольшое полуподвальное помещение, где все время (кроме восьми часов сна) нужно стоять на ногах…
     Все равны как на подбор
     Каждый второй «штрафник» приходит в дисбат из следственного изолятора и, насмотревшись там зэковских порядков, начинает «гнуть пальцы». Горячие кавказские парни вдруг становятся особо религиозными и отказываются убирать в казарме - мол, у них в доме это делают женщины. Религия – дело святое, считает командир дисбата полковник Георгий Серопян, но в армии живут по уставу. А этот мудрый свод законов – не популярная брошюра «о нравах и обычаях»… В этой части уставные требования - закон, возведенный в абсолют. Здесь нет «дедовщины», никто не ходит в самоволку и даже не ругается матом. Здесь сержанты (они назначаются из военнослужащих срочной службы) - настоящие младшие командиры, требования и приказания которых не подлежат никакому сомнению и выполняются бегом. Все солдаты одеты подчеркнуто однообразно: шинели и гимнастерки старого образца, ремни с бляхами, выкрашенными в ядовито-зеленый цвет. Порой кажется, что даже их лица лишены индивидуальности...
     Командование батальона делает все, чтобы требования устава соблюдались со всех сторон – каждому солдату полностью выдается положенное довольствие. В котел кладется все до последней калории, аккурат в положенные дни выдаются сигареты, а для некурящих в столовой лежат полиэтиленовые пакетики с сахаром. Иметь деньги в зоне заключенным не положено, но денежное довольствие и 50 процентов от заработанного на производстве перечисляются на лицевой счет каждого солдата.
     Военнослужащим переменного состава разрешается получать одну посылку в месяц. Четыре раза в год - свидания с родными продолжительностью до трех суток и четыре часа - в выходные. Но если вместе с родителями навестить заключенного приезжает девушка, командование встрече не препятствует. Общение с человеком, который дорог, не мешает дисциплине.
     Одно из самых больших отличий дисциплинарной части – полное равенство между военнослужащими переменного состава. Нет никаких поблажек ни бывшим сержантам, ни тем, кто успел прослужить почти два года. Впрочем, здесь редко у кого возникает мысль нарушить режим. С проштрафившимися не церемонятся. За каждый неверный шаг следует неотвратимая кара: одиночная камера гауптвахты или же взыскание, которое ставит жирный крест на условно-досрочном освобождении.
     Между тем соединенные «в одном флаконе» строгая армейская дисциплина и тяжелый физический труд - непростое испытание. Как говорит заместитель командира по воспитательной работе подполковник Сергей Туганов, психологически здесь намного сложнее, чем в колонии или даже тюрьме. Некоторые о тюрьме даже мечтают.
     Чуть больше года назад по приговору суда за дезертирство были осуждены Иван Коршунов и Федор Морин. Однако, как считает командование дисбата, суд не принял во внимание того, что солдаты бежали именно от армейского уклада жизни. Оказавшись в дисциплинарной части, где армейский порядок более жесткий, они, чтобы попасть в колонию, решились на более тяжкое преступление. В результате за убийство оба получили большие сроки, отбывать которые придется в колонии.
     Разные люди
     Чаще всего в дисциплинарный батальон попадают за превышение должностных полномочий, нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности и самоволку. Причем больше половины осужденных - беглецы.
     Очень часто солдаты совершают правонарушения по… глупости. Так, курсант третьего курса Саратовского института Внутренних войск Денис Дерябин две недели «погулял» в Москве. Ни он, ни его адвокат не предполагали, что ему, контрактнику, за такую «прогулку» придется расплачиваться десятью месяцами дисбата. Теперь-то он уверен, что никогда ничего подобного не совершит. Но уже поздно. Сейчас ему ничего не остается, как строить планы на будущее. Старается как можно больше читать, хотя фонд батальонной библиотеки небогат.
     Старшине роты старшему сержанту Николаю Зуеву до конца службы оставались считанные дни, но ему захотелось «воспитать» молодого солдата, который, как ему показалось, неуважительно отнесся к старослужащему. Бывший младший командир сам пошел с повинной в прокуратуру, когда узнал, что покалечил солдата. В конечном итоге военный суд определил - «дембель» придется отложить на год. Сегодня Николай с нетерпением ждет каждого звонка и письма из дома. После армии хочет поступать в институт.
     Сибиряк матрос Алексей Черных служил в Балтийске на большом десантном корабле. С ностальгической грустью вспоминает парень дальние походы и увольнение на берег в Великобритании. Алексей хотел остаться на контрактную службу. Но все его чаяния перечеркнула бутылка пива в сочетании с письмом из дома, в котором любимая девушка писала, что нашла ему замену. Разгоряченный алкоголем, он подрался с мичманом и этим поступком завершил свою «военную карьеру». Когда судья зачитал приговор, Алексей, словно защищаясь от действительности, закрылся шапкой. Ему так хотелось, чтобы все это прекратилось, как дурной сон…
     История каждого осужденного военнослужащего – это личная трагедия. Кого только не видели здесь угнетающие своей неаккуратностью стены бараков. Были и отъявленные негодяи, которых вряд ли можно исправить, и солдаты, которые попали сюда из-за неосторожного обращения с оружием. Сидел и боец, награжденный орденом Мужества, и «отморозок», который в Чечне решил ограбить спящего командира, предварительно оглушив его металлической трубой… Но всех объединяет одно - каждый солдат дисбата безумно хочет домой. Появляется единственная цель - получить условно-досрочное освобождение, или, как его еще называют, УДОвольствие. Но, чтобы добиться заветной цели, необходимо не иметь замечаний по дисциплине, почти наизусть знать уставы, ходить строевым шагом, как солдат Президентского полка, и добросовестно трудиться.
     Исправление
     «Дисбат» – слово, которое одним своим зловещим звучанием заставляет психологически напрягаться. Оно завораживает и окутывает мрачной таинственностью. Хотя, если разобраться, эта мера наказания - своеобразный шанс: совершив преступление, не запачкать свою биографию. В дисциплинарный батальон попадают максимум на два года. При этом солдаты не считаются заключенными. Они не лишены избирательных прав. Ежегодно через этот дисбат проходят сотни солдат. Каждые два месяца от интенсивных занятий на шершавом, выложенном острым булыжником плацу приходится полностью менять стертые подошвы своих сапог. Солдаты не бегают в самоволки, не пьют водку и не обижают «молодых». Здесь они сразу становятся очень дисциплинированными. Плохо, правда, что понимание приходит поздно. Но лучше поздно, чем никогда.