на главную страницу

22 Июня 2004 года

Армия и общество

Вторник

Дарю... свое сердце

Ирина ЖИРНОВА, «Красная звезда».



Академик Валерий Шумаков – один из наиболее известных врачей не только России, но и мира. Каких только почетных титулов он ни получал за долгую жизнь в медицине – «человек столетия», «человек тысячелетия», «отец отечественной трансплантологии». На его столе лежит буквально на днях присланный том роскошного кембриджского издания «2000 известных интеллектуалов XXI века», где есть статья и о нем. Но вот радости в глазах Валерия Ивановича нет, он вообще в последнее время не улыбается. Дело, которому отдана жизнь, находится на грани краха.


     - Валерий Иванович, как это вышло, что на сегодняшний день Россия находится в самом конце списка стран, успешно выполняющих операции по пересадке органов? А ведь именно отечественные ученые разработали сами принципы и основы трансплантологии и сделали первые операции в начале прошлого века.

     - У нас подобная ситуация не редкость, и не только в медицине, но и во многих других отраслях знаний. Сначала российские ученые предлагают что-то новое, обосновывают это, а после их изобретения уходят на Запад, где их успешно претворяют в жизнь. Советский ученый Владимир Петрович Демихов еще до войны начал эксперименты в области трансплантологии. Он не только обосновал, но и экспериментально доказал возможность пересадки практически всех жизненно важных органов. Он же первый в мире выдвинул идею создания искусственного сердца, провел ряд экспериментов в развитие своей теории. Ему удалось пересадить модель такого сердца на приводе из электромотора собаке, которая прожила, конечно, немного, но это был огромный шаг вперед для всей науки. И первая пересадка почки человеку была выполнена тоже у нас в стране еще в 1930-х годах. А потом была война, которая во многом затормозила развитие нашей отрасли. Соединенным Штатам в этом смысле повезло: у них не было ни таких потерь, ни разрушений. Перспективность же развития трансплантологии американцы поняли одними из первых, а посему не жалели денег на исследования в этой области. В середине 1950-х в США была выполнена успешная пересадка почки человеку. Хотя справедливости ради нужно сказать, что мы в то время находились довольно близко друг от друга: мой учитель академик Борис Васильевич Петровский сделал в клинике пересадку почки в 1965 году. После этой операции и в СССР трансплантология получила импульс к дальнейшему развитию.

     - Однако первую операцию по пересадке донорского сердца человеку выполнил в 1967 году в Кейптауне Кристиан Барнард, перехватив пальму первенства у того же Демихова.

     - В своих мемуарах Барнард пишет, что на операцию он решился после посещения СССР, где ему посчастливилось побывать в лаборатории Демихова и собственными глазами увидеть его эксперименты. Так что успех Барнарда во многом был предопределен именно исследованиями нашего ученого, можно сказать, что он повторил его более раннюю операцию. Это, разумеется, ни в коей мере не уменьшает значения успеха Барнарда для мировой науки. После эти операции стали широко внедряться в операционную практику во всем мире.

     - А у нас как всегда поиски собственного оригинального пути привели к потере драгоценного времени?

     - Врачи были абсолютно готовы к операциям, но вот Политбюро и ЦК КПСС, от которых зависело принятие решения, посчитали, что концепция смерти мозга, юридически оформляющая возможность забора донорских органов, не совместима с нашей идеологией. Абсолютно не разбираясь в этих сугубо медицинских вопросах, партийное руководство тем не менее наложило запрет на операции почти на 20 лет. Вот это обстоятельство и
     предопределило наше отставание во всех операциях, кроме пересадки почек.

     - Но ведь тот же Андропов страдал тяжелой болезнью почек. Вероятно, его бы могла спасти вовремя сделанная операция. Он не обращался в ваш институт на консультацию?

     - Так ведь опять речь о почке идет. С ней проблем не было. Даже если орган был взят у трупа и сразу после операции пересадки не начинал работать, то это не так страшно и было. У нас был и остается для таких случаев гемодиализ, на котором больной может находиться после операции, дожидаясь, когда начнет пересаженная почка работать. С сердцем или печенью такая ситуация, как вы понимаете, невозможна. Что же касается Андропова, то его болезнь тщательно скрывалась. Мало кто знал, что он живет на искусственной почке. Должность его предполагала высшую степень секретности, так что все в его жизни, да, можно сказать, и смерти было окутано плотной завесой тайны. Существовало специальное управление Минздрава, которое обслуживало государственных деятелей высокого ранга. Видимо, они его там и лечили. Нас, во всяком случае, ни о каких консультациях не просили.

     - Коль скоро операции все-таки стали проводиться, то государство, видимо, дало согласие на использование и в России общепризнанной концепции смерти мозга?

     - Да, только случилось это в 1987 году. Появился долгожданный документ, который назывался «Временная инструкция по констатации смерти на основании диагноза «смерть мозга». Мир уже десятилетия развивал трансплантологию, а у нас все еще временные инструкции для этого важного дела придумывали. Но мы и этому были рады. Первую пересадку сердца я сделал в том же году. Пациентка прожила 8 лет. Потом были и другие, ничем не отличающиеся по сложности и проценту успешности от мировых показателей. Вот количество, к сожалению, было гораздо меньшим по сравнению с другими странами.

     - В Америке принято заранее оговаривать донорство: люди заполняют специальные карточки дарения, где выражают свое согласие стать донором в случае смерти. Может, такая практика сняла бы напряженность с донорством и у нас?

     - Даже если мы и найдем сейчас деньги на печатание этих карточек, то кто же согласится их подписать? Нужна государственная программа, в которой будут предусмотрены и разъяснительная работа с населением, и уточнение всех правовых вопросов, и финансирование трансплантологии. В Испании, в которой пересадок донорских органов на душу населения делается больше всех в мире, бюджет, расходуемый на выполнение госпрограммы по трансплантологии, составляет 180 миллионов евро. На органное донорство приходится около 10 процентов - 18 миллионов евро. И это далеко не самая развитая страна Европы, между прочим.

     - Да где же взять России такие деньги?

     - На Западе давно научились считать деньги. Да, операции по пересадке донорских органов стоят дорого. Об этом у нас говорить любят, но при этом почему-то забывают, что комплексная терапия больного с терминальным циррозом печени или годовой диализ обходятся значительно дороже. Дешевле один раз сделать трансплантацию, после которой пациент вернется к полноценной жизни и работе, чем годами держать его на больничной койке. Нельзя добивать отечественную трансплантологию, убивать собственных сограждан. Мы могли делать в сотни раз больше операций, спасать жизни многих совсем еще молодых людей. На сегодняшний день почему-то больше обсуждают права мертвых, но при этом совершенно забывают о правах живых, которые могут и не дождаться спасительной пересадки. Не должна Россия стать страной обреченных.


Назад
Rambler TOP 100 Яndex
 

Полное или частичное воспроизведение материалов сервера без ссылки и упоминания имени
автора запрещено и является нарушением российского и международного законодательства