на главную страницу

31 Июля 2004 года

Армия и общество

Суббота

Кто занес топор над «Тополиной рощей»?

Анатолий АНТИПОВ, «Красная звезда».



Если бы флагман российской «оборонки» ФГУП «Московский институт теплотехники» вошел в историю созданием одного лишь ракетного комплекса (РК) стратегического назначения «Тополь-М», уже этого с лихвой хватило бы для того, чтобы вписать его имя в анналы государства Российского. Специалистами же этого уникального предприятия за свою без малого 60-летнюю историю были разработаны и сданы на вооружение нашей армии свыше 70 образцов оружия и ракетной техники с двигательными установками на твердом топливе. В том числе для РВСН – известные комплексы «Пионер», «Тополь» и еще с десяток других образцов, для Сухопутных войск – эксплуатирующиеся во многих странах комплексы «Луна–М», известный комплекс «Темп-С» и еще более двух десятков систем, для ВМФ – более десятка противолодочных комплексов, таких как «Вихрь», «Ливень» и др., для ВВС и авиации ВМФ – около десяти широко известных неуправляемых систем оружия. Наш корреспондент встретился с директором и генеральным конструктором ФГУП «МИТ» Юрием СОЛОМОНОВЫМ. Беседа вышла далеко за рамки проблем предприятия.

     
Визитная карточка

     Юрий Семенович Соломонов родился 3 ноября 1945 г. в Москве. После окончания Московского авиационного института им. С. Орджоникидзе служил в армии. В Московском институте теплотехники с 1971 года, где прошел путь от инженера до директора и генерального конструктора. При его непосредственном участии созданы ракетные комплексы «Пионер», «Тополь» и другие. С 2000 г. заведует кафедрой СМ-1 «Космические аппараты и ракеты-носители» МГТУ им. Н. Баумана. Лауреат Государственной премии. Награжден орденом Трудового Красного Знамени, многими медалями. Автор 280 научных трудов, 9 монографий, 6 учебных пособий, 175 изобретений. Доктор технических наук, профессор, член-корреспондент Российской академии наук. Действительный член Инженерной академии РФ и Международной инженерной академии.



     - Юрий Семенович, «МИТ» является головным по разработке и созданию современных ракетных комплексов стратегического назначения и возглавляет мощную промышленную кооперацию. Насколько она жизнеспособна после экономического кризиса 90-х годов?

     - После распада Союза огромное количество организаций «оборонки» осталось за пределами России. Вот почему перед нами, как перед головным институтом, совместно с заказчиком, в первую очередь с РВСН, встала задача воссоздания кооперации по разработке и, самое главное, серийному изготовлению ракетных комплексов стратегического назначения. Это был очень сложный процесс, но в 1995 – 1996 годах костяк кооперации был сформирован, и он включился в разработку РК «Тополь-М» и его подготовку к серийному изготовлению. Как известно, первый полк этого ракетного комплекса шахтного базирования был поставлен на боевое дежурство уже в 1998 году.
     Наша кооперация насчитывает сотни предприятий, и она не просто жива, а ежегодно подтверждает свою дееспособность теми работами, которые связаны с обеспечением постановки на боевое дежурство самых современных ракетных комплексов.
     Однако не будем упрощать ситуацию. Сегодня перед российской «оборонкой» стоят совершенно иные задачи, чем перед советским ВПК. Они заметно трансформировались в результате изменения обстановки в мире и внутри нашего государства. Потребовалось решение огромного количества проблем, связанных с сохранением жизнеспособности всей кооперации. Как и все предприятия нашей страны, в том числе те, которые выполняют гособоронзаказ, они должны были научиться работать в условиях рыночной экономики.
     Речь идет даже не о машиностроительных заводах, являющихся венцом этой сложной иерархии, а о предприятиях, находящихся в нижней части корпоративной среды, без которых верхи не смогли бы ничего сделать в виде конечных изделий. Их жизнеспособность во многом зависит от того, насколько они адаптированы к той экономике, которая на сегодняшний день лишь с большой оговоркой может называться рыночной. И в первую очередь из-за отсутствия полноценной законодательной базы. У нас просто нет такого количества законов, не говоря об их качестве. Вот еще почему нынешний процесс выживания предприятий – не проблема отдельно взятого субъекта, а сложнейшая задача, стоящая перед государственными органами управления.
     Если государство считает, что стратегические ядерные силы – основополагающее направление всей системы вооружения, тогда оно в этот переходный период должно предпринять все необходимые меры для защиты предприятий ОПК от откровенного вандализма. К сожалению, органы государственного управления этого не делают, и все попытки как-то обратить внимание на эту сторону его хозяйственно-правовой деятельности пока положительного результата не дали.

     - Но, вопреки всему, ежегодно «Тополя-М», говоря армейским языком, становятся в строй…

     - То, что мы продолжаем выдавать серийную продукцию, это заслуга прежде всего директорского корпуса, который понимает свою ответственность перед Родиной не как пустые фразы, а как личную гражданскую ответственность. Без нее все бы рухнуло еще несколько лет назад. Государство должно предпринять шаги протекционистского свойства, не требующие особых финансово-экономических затрат. В первую очередь в нынешних условиях «дикого» рынка следует оградить незащищенные предприятия от варварских проявлений, связанных с дикой приватизацией и реприватизацией, спровоцированным банкротством, принудительной остановкой производства, ведущих к разрушению уникальных технологий и производств и, следовательно, выведения этих производств из цикла серийного изготовления.
     Ведь факты говорят сами за себя: в этом году уже дважды (!) останавливалось серийное производство «Тополь-М» из-за отсутствия комплектующих и сырья, а также неспособности предприятий поставлять те или иные компоненты ракетных комплексов. Какие еще более острые сигналы нужны «на верх»? Это ли не набат-предупреждение?!
     Несмотря на то, что административная реформа в стране идет вот уже несколько месяцев, результатов ее деятельности применительно к тому положению, о чем я говорил выше, не видно. А действовать нужно не просто в срочном, а в пожарном порядке. Если эти шаги предприняты не будут, то следующий год может стать последним с точки зрения возможности серийного изготовления РК стратегического назначения.

     - Знает ли об этом высшее руководство страны?

     - Да, знает, ему в письменном виде докладывалось о положении дел. Но надо понимать, что руководство страны – это некая абстрактность, а эти вопросы должны решать конкретные чиновники, отвечающие за конкретный участок работы. К сожалению, на сегодняшний день ситуация не изменилась и она ухудшается буквально с каждым днем.
     Это не «нагнетание страстей», под что зачастую выбиваются дополнительные ресурсы. Речь идет об элементарном выполнении заданий, сформулированных в постановлении Правительства РФ в виде Гособоронзаказа. И если в этом году стоящие перед нами задачи мы выполним, что называется из последних сил, то в следующем, если ситуация не изменится, я абсолютно открыто заявляю, государственный заказ выполнен быть не может.

     - Говоря о чиновниках, вы подразумеваете и военное ведомство?

     - Отнюдь нет. Если посмотреть на интеграл нашего взаимодействия с Министерством обороны в виде конечного продукта – новых разработок, производства серийной техники, которая ставится на боевое дежурство, то его можно охарактеризовать только с положительной стороны, потому что результат говорит сам за себя.
     Проблемы тактического или стратегического характера, возникающие в процессе нашей работы, не решаются без участия видов и родов войск, я имею в виду прежде всего ВМФ и РВСН, центрального аппарата Министерства обороны и прежде всего Генерального штаба ВС РФ. Повторюсь, наши взаимоотношения очень тесные, хотя и не абсолютно радужные, что в принципе нормально, поскольку в сегодняшней ситуации никто требовательность по отношению к друг другу не отменял. Здесь огромное поле для дальнейшего совершенствования этой работы, как с нашей стороны, так и со стороны Министерства обороны.

     - В том числе и в области оплаты работ по гособоронзаказу?

     - К сожалению, вопрос финансирования как был, так и остается достаточно острым. Правда, мы не говорим о неоплате ГОЗ – с этим «пережитком» 90-х покончено, хочется верить, раз и навсегда. Сегодня на первый план выходит динамика выделения средств. Когда речь идет о сложных ракетных системах, которые изготавливаются по многу месяцев; если не получить необходимого финансирования в начале года, то к концу года ничего не будет. Это как дважды два.
     Наглядный пример этого года, когда первое финансирование по важнейшей для страны опытно-конструкторской разработке для ВМФ мы получили лишь… в середине марта. Нормальным это положение дел не назовешь. Причем деньги были выделены только после моего прямого вмешательства в эту процедуру.
     Есть абсолютно ясный, прозрачный механизм обеспечения финансирования подобного рода работ. Тем более когда речь идет о заказе сырья, отдельных комплектующих, элементной базы и т.д. на несколько лет сразу. Это прежде всего выгодно и для государства, и для Минобороны, это огромный потенциал для экономии бюджетных средств.
     Динамика предполагает, и это необходимое условие, помесячное финансирование.
     Проблема финансирования ГОЗ ничего, кроме здравого смысла и элементарной исполнительской дисциплины, не требует. В 2002 году, когда я докладывал этот вопрос Президенту РФ, по его прямому указанию в 2003 году финансирование было налажено ритмично. Мы первые получили средства в начале февраля. В нынешнем году ситуация иная. Однако президент не может наблюдать за всем. Нельзя так работать, когда каждое решение должно освещаться первым лицом государства. Есть правительство, которое отвечает за это.

     - В том числе и за реализацию Федеральной целевой программы по реформированию ОПК, которая в части создания вертикально интегрированных структур практически сорвана. В чем здесь, по вашему, причина?

     - Если говорить о программе реструктуризации оборонного комплекса, то проблема имеет две стороны. Первая – принципиальные трудности по реформированию громоздкого ВПК, доставшегося «по наследству» России. Предприятия создавались для другой системы хозяйствования, это были промышленные «монстры» с громоздкой инфраструктурой, требующие огромных материальных, энергетических, финансовых и т.д. затрат для своего содержания и предназначенные для выпуска больших объемов продукции. Все эти аспекты, безусловно, до сих пор отягощают проведение реформы.
     Другая сторона медали заключается в том, что изначально программа реформирования была обречена на провал, потому что носила директивный характер, не была согласована с теми, кому адресовалась. Самое главное, она не учитывала основную особенность этого процесса – технологическую взаимосвязь предприятий между собой. Те холдинги, которые были созданы и разрекламированы как серьезное достижение в области реструктуризации «оборонки», сегодня не функционируют как интегрированные научно-промышленные комплексы.
     До тех пор пока реформированием ОПК будут заниматься люди, которые в этом мало что смыслят, добра не жди. Речь прежде всего о чиновниках Минпромнауки «в старой редакции», проводившие «реформу для галочки». Это была откровенная профанация рекламного характера, не имеющая никакого отношения к реальному делу. И результат говорит сам за себя.

     - С вопросом – кто виноват? – отчасти разобрались, теперь не менее извечный – что делать?

     - Я стою на позициях исключительной необходимости реформирования ОПК. Это не только слова. Мы были одними из первых, кто еще в 1998 году подготовил и согласовал с соответствующими министерствами и ведомствами, в том числе и с Минобороны, все необходимые документы по созданию холдинга. При этом преследовали вполне ясные и определенные цели. Но, к сожалению, власть предержащие посчитали, что эта инициатива должна исходить не «снизу», а «сверху». Сегодня мы стали свидетелями реализации такого рода сценария. То, что делается в рамках нынешней федеральной программы, это путь в никуда.
     Чтобы процесс реформирования был продуктивным, нужно осознанное согласие субъектов реструктуризации – иначе продвижения вперед не будет. Только те руководители могут эффективно работать, которые поняли, что и как делать, и убедили в этом свои коллективы. Подчинение единой идее, вытекающей из задач образуемой структуры, является необходимым условием реформирования.
     И еще. Создавать холдинги из нищих предприятий – это абсолютно бесполезное занятие. Только здоровые организации могут создать здоровый организм. «Больных» нужно лечить. Санация – это целый комплекс оздоровительных мероприятий, после которых можно переходить к следующему этапу. Это не голая теория, мы провели в этом направлении необходимую работу, разработали проекты реформирования, готовы поделиться опытом во имя интересов дела.

     - Значит ли это, что на вашей базе будет создан холдинг?

     - Постановление правительства подразумевает его создание, но это абсолютно надуманное образование. Мы устали доказывать, что таким способом нельзя этого делать. Наши доводы построены на конкретных аргументах, но нас не слышат.
     То, что мы предлагали в конце 1990-х, и то, что делается сейчас, это небо и земля. Ситуация изменилась принципиально, как и хозяйственное положение тех, кого мы в свое время вовлекали в этот холдинг. Многие предприятия кооперации полностью деградировали, если их искусственно включить в холдинг, они утащат на дно всех остальных.

     - Оптимизация ОПК подразумевает сокращение дублирующих предприятий. Как вы относитесь к этой проблеме?

     - Я сторонник этой идеи. Взять хотя бы наше направление. В свое время Советский Союз мог себе позволить такое количество разработчиков и производителей ракетных комплексов. Если на этапе отставания от Запада такая политика в какой-то степени себя оправдывала, то потом «дитя» стало заниматься самоедством. Ситуации, когда на ракетных заводах за год рождалось по сто и более РК, кроме как нонсенсом не назовешь. Ресурсы страны были не безграничны.
     Когда же в 90-х «шагреневая кожа» ГОЗ стала сжиматься, развернулась жесткая конкурентная борьба за «место под солнцем». Именно тогда со всей очевидностью встал вопрос создания единой кооперации в области ракетных технологий. Эта идея, с которой я еще в 1997 году вышел на руководство Минобороны и Минэкономики, была поддержана. Это единственное спасение костяка ракетной промышленности в условиях разваливающейся промышленности.
     Для выявления лучшего разработчика существует тендер. Это мировая практика. Так же поступили и у нас в стране: объявили тендер, назначили независимую комиссию, которая назвала победителя, получившего заказ. Но когда есть победитель, значит есть и проигравшие, которых не устроили результаты тендера. Отсюда вся суета, интриги, не имеющие никакого отношения к реальному положению дел в отрасли. Что касается государства, то оно заинтересовано прежде всего в качественной разработке и устойчивом серийном изготовлении новых ракетных комплексов.

     - Вы говорите о ситуации вокруг нового морского стратегического РК «Булава», которым занимаетесь?

     - Совершенно верно.

     - Расскажите подробнее об этом комплексе.

     - Это уникальная разработка во всех отношениях. Достаточно сказать, что от защиты эскизного проекта в первой половине 2000 года до готовности к началу летных испытаний прошло всего четыре года, что намного меньше по сравнению с аналогичными комплексами. Понятно, что преждевременно озвучивать тактико-технические характеристики нового РК. Тем не менее по показателям боевой эффективности при прочих равных условиях он не только не уступает лучшим отечественным и зарубежным комплексам, но и превосходит их. Это стало возможным благодаря тому, что «Булава» вобрала в себя последние достижения в области ракетных технологий, ноу-хау отечественной школы ракетостроения, которая не раз доказывала свой новаторский характер. Хочу подчеркнуть, что конструкторские решения, которые мы заложили, на сегодняшний день в основном подтверждены, хотя говорить о том, что впереди безоблачное небо, было бы неправильно.

     - Коль скоро речь зашла о новейших разработках, как вы оцениваете перспективы развития так называемых гиперзвуковых летательных аппаратов, способных преодолевать существующие и перспективные системы ПРО, о которых не так давно говорил Президент РФ?

     - Могу сказать, что идея, которая была озвучена президентом, с точки зрения ее технического наполнения далеко не нова. Она дополняет в известной степени благодаря своей специфике традиционные конструкторские решения. Прежде всего это касается основного элемента ракетного комплекса – ракеты.

     Перед тем как этот класс вооружения вольется в стратегическую составляющую, он должен пройти необходимый объем испытаний. И только после того как это будет сделано, можно будет говорить об этом более подробно.
     - Иной раз приходится слышать упреки: мол, работы по стратегической составляющей «съедают» большую часть ГОЗ, оставляя на «голодном пайке» обычные вооружения…

     - Что касается противопоставления одного другому, то оно по своей сути просто неумное. Должны быть и обычные, и стратегические вооружения, которые являются не просто оружием, а политическим фактором сдерживания. Если государство считает, что приоритет необходимо отдавать стратегическим видам вооружения, надежно обеспечивающим национальную безопасность, значит, надо их развивать исходя из экономических возможностей страны.
     Другой вопрос: как рационально использовать ресурсы по линии гособоронзаказа? Ответить на него в первую очередь должны Минобороны, Минэкономики и оборонная промышленность, те, кто заказывает технику, кто ее разрабатывает, серийно изготавливает и кто регламентирует этот процесс со стороны правительства. Минфин при этом является обеспечивающим органом.
     Хочется надеяться, что начатая административная реформа, в ходе которой к руководству отрасли пришли новые люди, будет способствовать решению проблем ОПК.

     - Их действительно в «оборонке» немало: низкая зарплата, старение кадров, нарушение преемственности научных школ… Как вы боретесь с этими бедами в МИТе?

     - Это довольно многоуровневая проблема, но здесь есть ключевые моменты. Во-первых, наш институт – здоровое предприятие, мы много лет уже не знаем, что такое, например, несвоевременная выдача зарплаты. Да и ее уровень не уступает среднему среди предприятий оборонного комплекса в Москве. К этому прибавьте доплаты от реализуемой нами конверсионной программы. Это удерживает специалистов, сплачивает коллектив, сведя до минимума текучесть кадров.
     - К сожалению, не всегда удается удержать молодежь. Частные структуры переманивают их более высокой зарплатой. Значит, мы должны предложить такой социальный пакет – медицина, отдых, жилье и т.д., который бы перевесил другие предложения. А пока средний возраст на предприятии больше 50 лет. Этот показатель характерен для ОПК. Вот и получается, что есть современное оборудование, технологии, интересные идеи, а работать в скором времени будет некому. Происходит разрыв поколений, и это самое страшное для всей оборонной отрасли. Если государство не предпримет решительных шагов по исправлению ситуации, то завтра можно будет потерять целую отрасль.
     



     Справка «КЗ»: В связи с резким сокращением оборонных заказов МИТ ведет работы по конверсии военного производства с целью сохранения кооперации, научно-технических и производственных кадров. В частности, по заказу правительства Москвы выполняются работы по созданию московского монорельсового транспорта, первый участок от станции метро «ВДНХ» до станции метро «Тимирязевская» войдет в строй уже в этом году (на снимке). В активе МИТа – автономный ветровой энергетический комплекс «Жаворонок», медицинские рентгенодиагностические и рентгенохирургические аппараты, линии малой и средней мощности для выпуска строительных блоков и панелей из «легких» бетонов, создание эффективной противогололедной системы, унифицированного холодильного оборудования и др.


Назад
Rambler TOP 100 Яndex
 

Полное или частичное воспроизведение материалов сервера без ссылки и упоминания имени
автора запрещено и является нарушением российского и международного законодательства