С ним мы решили обсудить некоторые аспекты чеченской проблемы.
     - Валерий Александрович, что все-таки лежит в основе многочисленных конфликтов на Кавказе – история, этнокультура, экономика, политика?
     - Главный вывод о том, что происходит на Северном Кавказе, и в частности в Чеченской Республике, на мой взгляд, сводится вот к чему. При всем значении истории, в том числе недавнего прошлого, когда некоторые северокавказские народы пережили коллективные травмы в виде сталинских депортаций, в основе современных конфликтов лежат современные причины. Потому и решаться они должны не путем восстановления некой утраченной исторической нормы, будь то деколонизация или же восстановление тейповой системы (повальный этнографический романтизм здесь неуместен), а современными комплексными методами, включая утверждение государственного правопорядка и модернизационное развитие.
     Конфликты на Кавказе, и в частности в Чечне, – это общероссийская проблема. Но ее невозможно решить без активного участия представителей самих кавказских народов. Нельзя не учитывать и того, что фактически после распада СССР Чечня стала определенной площадкой для нового геополитического соперничества, где активную роль играли внешние факторы и действующие лица как из России, так и из зарубежных стран. Чечня выполняла определенную миссию по возможному второму раунду дезинтеграции Советского Союза. Многие в среде западного и отчасти российского политического и экспертного сообщества считали, что распад СССР – лишь первый раунд. Дескать, самоопределилось только 14 наций. А остальные, оставшиеся в составе Российской Федерации, по какой-то причине этого не совершили и «ждут своей очереди».
     Надо сказать, что вероятность второго раунда дезинтеграции за счет России была весьма высока в головах как принимающих решения политиков, так и ученых, которые обеспечивали идеологическое обоснование таких решений. Чего греха таить, в отдельных случаях здесь была не только эмоциональная, но и материальная заинтересованность. Дело «освобождения» или «деколонизации» Чечни для кого-то попросту стало бизнесом.
     Уже позднее мы узнали о том, как религиозный радикализм вмешался в эту ситуацию, какие деньги были брошены на «чеченский фронт» всемирной борьбы за «чистоту ислама». Но на начальной стадии все-таки не религиозный фундаментализм, а именно попытка второго раунда дезинтеграции бывшего Союза с помощью так называемых национально-освободительных движений, всяческое потворство национальному самоопределению были главными. Если вы посмотрите текст дудаевской конституции, там слово «ислам» даже не упоминается…
     Новая роль была уготована Чечне в связи с тем, что конфликт вскоре приобрел отчасти религиозный характер. И религиозные фундаменталисты в лице ваххабизма, прочих радикальных форм ислама проявили себя здесь в полной мере.
     - Как бы вы охарактеризовали нынешнюю ситуацию в Чеченской Республике?
     - Во-первых, я считаю, что война здесь закончилась. И можно говорить о постконфликтной ситуации, постконфликтном восстановлении в Чечне. Обратите внимание, сегодня никто не говорит о войне в Афганистане или Ираке. Хотя в результате всевозможных терактов людей там гибнет гораздо больше, чем в Чечне. О войне говорят, как правило, те, кому хочется, чтобы она продолжилась.
     Помнится, год назад в Стокгольме я участвовал в «круглом столе» по постконфликтной реконструкции в Чечне. И организаторы, мои шведские коллеги, исправили эту формулировку, как бы не желая признавать, что война закончилась. Но ликвидация очагов вооруженного сопротивления может длиться еще долго. Например, в Шри-Ланке с тамилами не могут сладить уже 30 лет. 200 лет существуют проблемы в Ольстере…
     - Ну, к двойным стандартам Запада нам не привыкать…
     - Ладно бы это были только двойные стандарты! Я уже упоминал о воздействии внешних факторов на ситуацию в Чечне. Факты здесь есть вопиющие. В США, например, вышла книга Аукаи Коллинза «Мой джихад». Этот американец, который воевал в Чечне, рассказывает в своей книге, как он перерезал горло российскому солдату, повествует о других жутких вещах! И, несмотря на то, что эта страна сегодня вроде бы идет в авангарде борьбы с международным терроризмом, никакого уголовного дела против этого «писателя» не заведено. То есть даже рядовые американские граждане воевали и, возможно, воюют в Чечне.
     А возьмите материальную поддержку боевиков. Некто Шашония, лидер «конгресса чеченских американцев», открыто заявлял по телевидению, что он собрал 10 тысяч долларов и отправил их в Чечню, чтобы «освобождать свою родину». Что это, как не открытый сбор средств на террористические акции? Где в таком случае закон? К сожалению, американцы закрывали на это глаза. Да и мы не торопились давать этому принципиальную оценку.
     Не могу сказать, что в США, других западных странах, на государственном уровне, на уровне первых лиц поддерживали сепаратистов в Чечне. Но достаточно было спуститься одной-двумя лестницами ниже, и в американском госдепартаменте у одного ответственного чиновника я сам видел в кабинете портрет… Дудаева. Я спросил его: «А почему не Оджалана?» - «Но он же террорист!» - «А Дудаев?» - «Герой освободительного движения». Как вам это нравится?
     Вспомните европейскую бюрократию, которая во всех международных структурах поначалу была настроена крайне негативно по отношению к России и предельно лояльно по отношению к тем, кто мутил воду на Северном Кавказе. Между тем от этих чиновников очень многое зависело. Они готовили документы, создавали определенную базу для принятия политических решений.
     Вспомните лорда Джадда, которого в свое время в Ирландию не пустили собственные же соплеменники. Заниматься проблемами Ольстера ему не дали. Зато в Чечне, где его принимали на высшем уровне, он чувствовал себя хозяином положения. Человек этот абсолютно наивный, ограниченный в своих политических представлениях, но сильно заангажированный на права человека, народов и наций…
     Кстати, у нас раньше тоже находились политики, ратовавшие за предоставление Чечне независимости, уверявшие, что отделение мятежной республики неизбежно. Грешили этим и некоторые мои коллеги из экспертного сообщества. А что касается авторов всевозможных книг на кавказскую тематику, тут была полнейшая вакханалия! Возьмите одни названия вроде этого: «Чечня – надгробный памятник российской власти». Зачастую это были сплошные реверансы в адрес Басаева, гимн гордой чеченской нации, представителей которой называли не иначе как… «Антеи с гранатометами».
     Я уж не говорю о тех авантюристах, которые со всего мира слетаются, как коршуны, в каждую зону конфликта, зарабатывают там деньги или удовлетворяют какие-то комплексы. У американского писателя А. Хейли есть роман «Возлюбивший войну», где он пишет о летчиках времен Второй мировой, получавших почти физическое удовольствие от бомбометания, уничтожения людей таким варварским способом. Уверяю вас, подобный человеческий материал имеется везде. И за ним нужно очень внимательно следить. В мире есть не только «Аль-Каида». Есть просто полусумасшедшие люди, которые от участия в конфликте, от бомбежек, от стрельбы испытывают все, вплоть до оргазма. Это научно доказано.
     Повлияли на развитие событий в Чечне и арабские радикальные исламистские организации. Подчеркнуто теплым было отношение к боевикам со стороны прибалтийских государств, которые открыто поддерживали их «курс на независимость». Симпатизировали им и некоторые ближневосточные режимы.
     - …И некоторые западные СМИ.
     - Совершенно верно. Есть такое понятие – спойлеры. Это те, кто мешает разрешить конфликт, провоцирует его, не дает войне закончиться. К числу таких спойлеров я отношу, например, радио «Свобода», некоторые другие радиостанции. В Интернете вы можете разыскать газету «Чечентаймс» на английском языке, которая продолжает ратовать за независимость Чечни, пропагандировать идеи вооруженного сепаратизма.
     Я глубоко убежден, что Россия не урегулирует чеченский конфликт без победы над русской водкой и CNN. Имеется в виду, во-первых, проблема поведения отдельных представителей федеральной власти, включая правоохранительные органы, солдат и офицеров в Чечне. Ни для кого ведь не секрет, что водка там порой лилась и льется рекой, и это влияет не только на выполнение чисто военных задач, но и на взаимоотношения с местным населением. Понятно, что иногда надо снять стресс, но зачастую это приводит к каким-то ЧП.
     А во-вторых, имеется в виду проблема информационного обеспечения. Ибо то, как CNN, некоторые другие западные СМИ преподносят своей аудитории борьбу с терроризмом в России, формирует абсолютно искаженное представление об этой борьбе. Скажем, во время трагических событий на Дубровке я находился за рубежом и имел возможность наблюдать, с каким негодованием комментаторы рассказывали о том, что российские спецслужбы собираются расправиться с «повстанцами», захватившими Театральный центр в знак протеста против войны в Чечне.
     Для внимательного аналитика тенденциозность и предвзятость подобных комментариев очевидна. Но что с этим делать? Как убедить западных журналистов или даже наших соотечественников, что антигосударственность – не самый лучший аттестат проницательности, мудрости и конструктивного подхода? Как заставить их изменить свою деструктивную позицию?
     Что-то тем не менее можно делать. Начиная с введения определенных санкций, заканчивая индивидуальной работой с такими людьми. С западными СМИ, конечно, сложнее. Особенно когда в качестве обозревателей там начинают работать по найму чеченцы. Многие из них за счет обилия негативной информации утверждают свой статус, в том числе как политических эмигрантов. Они будут «сражаться» через эфир до тех пор, пока им этот статус важен. В Чечню они вряд ли вернутся. Поймите, если сегодня в той же Шри-Ланке наступит мир, 10 миллионов тамилов должны будут туда вернуться, распрощаться с временным статусом политэмигрантов в богатых странах Запада. Так они собирают по 10 миллионов долларов в месяц только для того, чтобы война продолжалась.
     К сожалению, хотя пока и немногочисленная, чеченская диаспора в западных странах может играть деструктивную роль подобных спойлеров. Радикально настроенные чеченские эмигранты действуют через контакты с журналистами на тех же радиостанциях, через правозащитные организации, через разного рода комитеты. В одном из таких «чеченских комитетов» в Париже сейчас активно действует небезызвестный господин Вачагаев, который, не хочу сказать отрабатывает, но продолжает излагать идеи «мирных переговоров» и чеченской независимости. Но с этими людьми тоже нужно работать. Они такие же, как мы, только с другими представлениями, интересами и установками.
     Впрочем, люди на этой ниве подвизаются разные. Среди них есть и романтичные натуры, певшие осанну Дудаеву как… былинному национальному герою. Есть и профессиональные разведчики, под видом представителей международных неправительственных организаций занимающиеся кавказской проблематикой. Так что не все здесь просто. Этот путь, когда происходит заангажированность в определенный сценарий и вариант борьбы, можно проследить на конкретных людях. И сделать выводы…
     От редакции. Вторую часть интервью с Валерием Тишковым читайте в следующем номере.