Обоюдная заинтересованность
     Предваряя встречу на высшем уровне в Анкаре, посол Турции в Москве Куртулуш Ташкент в интервью ИТАР-ТАСС выразил надежду на то, что результатом саммита явится подъем на новый уровень экономического взаимодействия двух стран. «На уровне политического диалога у России и Турции сложились отношения добрых соседей, - сказал он. - Позиции Москвы и Анкары по многим вопросам международной и региональной политики сходятся». По его словам, двусторонние экономические связи также на подъеме: в 2003 году товарооборот составил 6,8 млрд. долларов, а в нынешнем году этот показатель может достичь уровня в 9 млрд. долларов. Но и это не предел для возможностей России и Турции. Товарооборот, считает посол, должен быть на уровне 15-
     20 млрд. долларов. Здесь нелишне отметить, что российский экспорт существенно выше турецкого импорта и что положительное торговое сальдо в пользу РФ растет. Сложившаяся ситуация связана с увеличением объемов поставок газа в Турцию. В то же время нет резкого дисбаланса в двусторонних отношениях, поскольку отрицательное для Турции сальдо во внешней торговле компенсируется ее доходами от туризма, а также от «челночной» торговли, которую оценивают в 3 млрд. долларов в год.
     Касаясь военно-технического сотрудничества, посол сказал, что для этого сейчас подготовлена необходимая правовая основа, а в Москве и Анкаре ежегодно собирается смешанная комиссия. Ташкент напомнил, что в этом году командующий сухопутными войсками Турции посетил Москву, а командующий военно-воздушными силами России - Турцию. В ходе этих визитов обсуждались перспективы партнерства по военно-технической линии. Однако существует ряд препятствий на пути этого взаимодействия: различие стандартов военной техники двух стран. Дипломат также подчеркнул, что Турция всегда приглашает российские оборонные предприятия участвовать в тендерах. Из российской военной техники на вооружении турецкой армии находятся вертолеты и оружие, закупленные еще в 90-е годы.
     Куртулуш Ташкент отметил плотность графика политических контактов между двумя странами. По его словам, до конца этого года премьер-министр Турции Эрдоган посетит Москву с рабочим визитом. Ожидается также встреча смешанной комиссии по экономическому сотрудничеству на уровне министров. В согласованные сроки будет проведен ответный визит турецкого президента в российскую столицу.
     Полгода назад в Москву прилетал вице-премьер турецкого правительства, министр иностранных дел Абдуллах Гюль. Он-то и передал от турецкого президента приглашение Путину посетить Турцию. Оценивая результаты своих переговоров, глава МИД тогда сказал, что активный диалог между Москвой и Анкарой охватил практически все темы взаимодействия, включая военно-техническое сотрудничество. «Россия и Турция вновь открыли друг друга», - подчеркнул он, может быть, имея в виду всплеск дружбы в 20-е годы прошлого века, когда Советское правительство во многом поддержало основателя Турецкой Республики Кемаля Ататюрка.
     Впрочем, о трепетном отношении к Ататюрку нынешних властей говорить не приходится. Как говорят, сменились акценты. И не только они. Сама Турция изменилась под влиянием нового расклада сил и приоритетов. Во всяком случае об этом свидетельствует и принятый в прошлом году пакет законов, направленных на ограничение роли военных в политической жизни страны. В СМИ писали о «революционном характере» такой перемены в жизни общества. У генералов отобрали право контроля над процессом принятия всех важнейших политических решений. Таким правом они пользовались с тех пор, как провозгласили себя хранителями наследия Ататюрка. Премьер-министр страны Эрдоган впервые в истории решился на открытую критику военных. Он сказал: «Да, в этой стране существует злоупотребление исламом, но недопустимо злоупотребление и кемализмом».
     Но сможет ли в дальнейшем турецкая политическая элита придерживаться столь важной для себя «золотой середины», не допуская ни исламистских, ни военных уклонов в развитии страны? Вот в чем вопрос. Сейчас приходится констатировать, что военная политика Турции, привязанная к США и НАТО, осложнила положение страны с началом войны в Ираке. Армия, образно выражаясь, оказалась ближе к альянсу, чем к региональной солидарности. В марте прошлого года сотни грузовиков, среди которых были тягачи с танками, санитарными машинами и джипами, покинули юго-восточную провинцию Санлиурфа и направились в сторону Ирака. В самой Анкаре говорили, что турецкие войска, причем в большом количестве, могут быть переброшены в северный Ирак, чтобы предотвратить образование независимого курдского государства. Как бы то ни было, но эти действия и заявления были расценены как шаги навстречу США. И то, что два захваченных турецких электрика, работавших по контракту в Ираке, просидели неделю в плену у повстанцев в качестве «аргумента» воздействия на Анкару, тоже есть следствие продемонстрированной позиции в отношении иракского кризиса. Теракты в Стамбуле, ответственность за которые берет на себя «Аль-Каида», - тем более. Они говорят о том, что Турции объявлена война. От взрывов гибнут десятки людей, а сотни получают тяжелые ранения. Теперь с полной уверенностью можно сказать, что Анкара не пошлет войска в Ирак, у нее и своих проблем с терроризмом достаточно.
     Проблемы, разногласия
     Однако вернемся к замечанию Гюля о взаимном «открытии». Оно весьма кстати: две страны связаны общими региональными проблемами, и, как показывает жизнь, полезнее удваивать усилия по их решению, чем соперничать, создавая новые. Глава турецкой дипломатии тогда, в частности, заявил, что «наша общая позиция состоит в том, что необходимо обеспечить территориальную целостность Ирака и укрепить роль ООН в урегулировании ситуации в этой стране». Он также выразил готовность своего правительства оказать содействие в мирном урегулировании карабахского конфликта. «В настоящее время конфликт находится в замороженном состоянии, и Турция готова оказать содействие в интересах его мирного урегулирования на основе договоренностей между заинтересованными сторонами», - сказал вице-премьер. При этом он указал на наличие у турецкой стороны «хорошего потенциала» для оказания такого содействия. Причем подобное содействие, по его мнению, помогло бы нормализовать отношения между Турцией и Арменией.
     Многое, конечно, упирается в существующую разницу оценок одних и тех же фактов и явлений. Именно расхождения во взглядах по широкому кругу региональных проблем периодически вызывали в последние годы рост напряжения в двусторонних отношениях.
     В частности, за этим стояли взаимные обвинения в пособничестве этническому сепаратизму. Россия обвиняла Турцию в поддержке Чечни, а Турция обвиняла Россию в оказании помощи курдскому сепаратизму.
     Россия стремилась закреплять свои миротворческие функции в Центральной Азии в рамках СНГ, а Турция всячески подчеркивала роль международного сообщества, апеллируя к ОБСЕ.
     Россия защищала свои исторически сложившиеся позиции в Закавказье, а Турция сетовала на дискомфорт в «окружении российских баз».
     Россия стремилась поддерживать нормальные отношения с Ираном, а Турция воспринимала это как попытку найти противовес ее влиянию.
     Россия все делала, чтобы каспийская нефть текла по трубе Баку — Новороссийск, а Турция боролась за вариант Баку — Джейхан.
     Россия выражала беспокойство усилением военного присутствия Турции в Черном море, а Турция высказывала опасения российской политикой экспорта вооружений, особенно продажей Никосии систем С-300.
     Разногласия проявились и по поводу фланговых ограничений в рамках выполнения Договора об обычных вооруженных силах в Европе. Анкара считала, что россияне превышали допустимые пределы в ходе войсковых операций в Чечне. Не могли стороны понять друг друга и в спорах вокруг проливной зоны, когда россияне требовали для себя свободы передвижения судов, а турки приводили аргументы по части экологии.
     В общем, многое не могли поделить. И за всем этим, за всей этой взаимной настороженностью таится наследство прошлой неприязни и вражды между двумя народами, потерявшими немало крови в войнах за горные перевалы и черноморские территории. Хотя, заметим, даже в процессе конфликтов и проб военной силы русские с большим интересом воспринимали турецкую культуру, быт, восхищались торговой хваткой «басурман», по достоинству оценивали их военную хитрость. Вспомним, к примеру, описания Алексеем Толстым Азовских походов Петра Великого, в ходе которых русские военные моряки открывали для себя неведомый образ жизни.
     Опираясь на позитивы
     В становлении новых отношений между Россией и Турцией большую (если не сказать революционную) роль сыграли «низы». То есть тысячи и тысячи простых людей, которые, воспользовавшись безвизовым режимом, быстро освоили пути-дороги взаимного проникновения и наладили массовый обмен товарами, услугами, рабочей силой. Российские «челноки» наводнили рынки ширпотребом, нашедшим живой спрос в широких слоях небогатого населения. Отдадим должное многочисленным коммерческим фирмам Турции, которые мгновенно реагировали на изменения конъюнктуры в российских торговых рядах, предлагая в качестве альтернативы дорогим европейским изделиям вполне доступную продукцию. Должное надо отдать и государственным структурам, которые обеспечивали относительную свободу перемещения коммерсантов.
     Взгляд русских на соседей с другой стороны Черного моря основательно изменился и благодаря мастерству турецких строителей. Последние показали себя умельцами в возведении объектов разного назначения, в проведении капитального ремонта, смене фасадов. Российский строительный бум стал золотой жилой для турецких рабочих. Точно так же, как поток россиян на средиземноморские курорты Турции (в прошлом году — 1,2 млн. человек, в этом году ожидается 1,5 млн.) стал одной из главных статей прибыли от туризма в этой стране. Надо ли доказывать, что эти новые явления в отношениях между соседями разрушают почву для нагнетания недоверия, подозрения, излишней бдительности. Политики вынуждены реагировать, что они и делают.
     И все же пока нет оснований для благодушных оценок состояния российско-турецких отношений. Прогресс есть, безоблачности не наблюдается. Наверное, это нормально. Главное, чтобы удержать общую положительную тенденцию, не давать в каждом конкретном случае спорам перерастать в кризисы и конфликты.
     На примере несовпадения оценок по событиям в Чечне можно констатировать, что с этой задачей политические элиты справляются. Проверкой на выдержку, помнится, был визит в Россию премьер-министра Бюлента Эджевита в ноябре 1999 года, когда проходила активная фаза операций на Северном Кавказе. Несмотря на негативную реакцию шестимиллионной кавказской диаспоры в Турции и внутреннюю оппозицию исламистов, Эджевит говорил о Чечне как о «внутренней проблеме России», подчеркивая важность сохранения ее территориальной целостности. И это было логичным, поскольку именно в этот период на передний план вышли проблемы сепаратизма и терроризма в самой Турции. В свою очередь Владимир Путин, будучи тогда премьер-министром, заявил, что Россия осуждает терроризм во всех его проявлениях и не поддерживает никакие террористические замыслы против Турции, «от кого бы они ни исходили». А несколько раньше Кремль отказался предоставить политическое убежище лидеру Рабочей партии Курдистана Абдулле Оджалану, избежав неминуемого кризиса в российско-турецких отношениях.
     С приходом в Кремль Владимира Путина развитие сотрудничества между Россией и Турцией обрело более рациональный, нацеленный на достижение конкретных результатов характер. Причем ни о какой игре в поддавки речь не идет. Наоборот, в Анкаре считают, что «энергетическая дипломатия Путина», если ей не ничего не противопоставлять, может поставить в нелегкое положение Турцию, поскольку Россия не только экспортирует, но и реэкспортирует энергоресурсы. Бурный рост потребления природного газа в Турции связан с высокими темпами расширения промышленного производства при ограниченности собственной топливно-энергетической базы, а также со стремлением использовать экологически более чистые источники энергии в целях охраны окружающей среды.
     По межгосударственному газопроводу «Голубой поток» в текущем году Россия поставит в Турцию 3,3 млрд. кубометров газа. Когда же труба начнет работать в полную силу, то есть через четыре-пять лет, объем поставок может достичь 30 млрд. кубометров. Эксперты полагают, что на увеличение российских поставок не повлияет даже подключение к турецким газовым каналам азербайджанских источников, что планируется на 2006 год. Объяснение тут простое: Турции тоже выгоден реэкспорт энергии.
     И тут мы вновь невольно задумываемся над очень важным моментом: размышляя о своей выгоде, нельзя забывать и о выгоде соседа. Этот вечный принцип честной коммерции сильнее всякой изощренной дипломатии укреплял и укрепляет международные отношения. Он наполняет их взаимным уважением, доверием. В российско-турецком сосуществовании, которое «традиционно дружественным» не назовешь при всем желании, понимание этого начала переоценить трудно.