Анне ВЕСКИ:«Как Пугачевой приделали мою голову»
     После школы я умудрилась поступить в политехнический институт и в конце концов стала специалистом по экономике социализма. Однако меня спас студенческий ансамбль, который выступал даже в Большом зале филармонии – на самой престижной таллинской сцене. Вспоминаю свой первый выход на эту сцену. По неопытности и от волнения я наложила на лицо слишком много грима, просто-таки перемалевала себя и стала похожей на краснощекого и лупоглазого клоуна. Я пела лирическую песню, а в зале умирали со смеху…
     Освоившись постепенно на сценических площадках, я, изменив нашему развитому социализму, стала зрелой артисткой Таллинской филармонии. А эти артисты – они всегда в поездках. Поэтому вся жизнь проходит в суете, спешке, в каких-то накладках и курьезах.
     Вообще на гастролях случается много смешных историй. Вот как-то ездила я со своим коллективом в Керчь и Феодосию. Поездом. Попросила у проводника чаю – он говорит, что дров нет. Фирменный поезд, хороший вагон, а вот печку топить нечем. Вдруг остановка где-то в лесу – ремонт путей. Проводник заявляет: «Если чаю хотите, идите за дровами». И все мы, как ненормальные, побежали в лес… Сама я, правда, дров не рубила, только пальцем указывала на валежник.
     А вот давняя история. Летели мы на зарубежную гастроль. По правилам разрешалось везти с собой литр водки и литр вина, так что все, конечно, в полном объеме взяли с собой положенные литры. Но в аэропорту вдруг выяснилось, что нормы изменены – в сторону «ужесточения», разумеется. Нас, по счастью, провожал представитель Госконцерта, и все лишнее спиртное пришлось отдать ему на сохранение. Набралось на две тяжеленные сумки – как мы тогда жалели этого бедолагу! А когда вернулись, то пожалели себя: в Госконцерте, оказывается, все наши «лишние» литры успели выпить…
     Особые впечатления остаются у меня от экзотических стран, в особенности от тамошнего восприятия нас: мы ведь для них не меньшая «экзотика», чем они для нас. В Таиланде, например, я видела рекламу, где мы были изображены в громоздких зимних одеждах и в валенках, словно только что из тундры к ним приехали.
     А во Вьетнаме огромное мое изображение красовалось прямо посреди улицы, но это, честно скажу, не очень меня порадовало. Нарисована вообще-то была Алла Борисовна Пугачева в своем знаменитом тогда балахоне, вот только голова у нее была моя. Уж не знаю – то ли они считают, что все наши певицы именно так и выглядят, то ли из экономии одно только лицо на старом плакате перерисовали…
     

     Владимир СОШАЛЬСКИЙ:«Товарищ К. вдруг ожил…»
     Однажды на гастролях в городе Калинине, нынешней Твери, моя мама, народная артистка России Варвара Розальон-Сошальская, предложила мне, третьекласснику, сыграть роль в спектакле «Партизаны».
     - Эта роль без слов, - объяснила она. – И вообще тебе ничего делать не надо. Ты будешь погибшим партизаном. Полежишь какое-то время под рогожей, а потом все партизаны вокруг тебя соберутся, рогожу поднимут и скажут: мол, погиб товарищ К., но мы за него отомстим! Вот и все…
     Погибшего изображал до этого какой-то молодой актер, который то ли заболел, то ли еще что, но замены ему не нашлось. Поэтому роль и предложили мне. Стоит ли говорить, как я был счастлив?
     Счастье, правда, оказалось относительным. В спектакль меня ввели без репетиций, и только уже во время действия я узнал, какая эта рогожа пыльная и как под ней жарко лежать. Мне хотелось сразу и чихать, и кашлять. К тому же я не знал, когда мои боевые соратники обнаружат меня, и время тянулось ужасно медленно…
     Наконец, кажется, в тот самый момент, когда я уже совсем был готов расчихаться и раскашляться, мою рогожу подняли. Я с наслаждением вздохнул и услышал проникновенные слова о товарище К., мужественном партизане. Затем меня вновь закрыли рогожей и наступила тишина. «Занавес!» - решил я и, чуть выждав для порядка, встал со своего «смертного одра».
     Пьесу я знал плохо, а потому и ошибся. Зал сначала замер, а потом, увидев вместо мужественного героя-партизана товарища К. десятилетнего мальчишку, расхохотался.
     Мама была на меня очень сердита, а другие артисты просили ее меня простить…