на главную страницу

2 Октября 2004 года

Армия и общество

Суббота

Легендарный диктор

Александр КОЧУКОВ, «Красная звезда».



     «Говорит Москва... Работают все радиостанции Советского Союза!..» - более полувека звучал могучий бас Левитана, и, откладывая все дела, люди с замиранием сердца слушали очередную сводку Совинформбюро о положении на фронтах Великой Отечественной.
     Помню, в грозовые годы мама, проводив отца на фронт, принесла откуда-то старенький репродуктор в форме большой черной тарелки. Повесила на стену, строго-настрого наказав не притрагиваться к аппарату. В ту пору не выключали радио ни днем, ни ночью. Газет мы не выписывали, а потому все военные новости узнавали из радиопередач.
     Бывало, намаявшаяся за день на работе мама уснет, смежим веки и мы, трое ее малолетних детей, и вдруг из репродуктора доносится: «Говорит Москва... Работают все радиостанции Советского Союза!..» Сон как рукой снимало. С затаенным дыханием слушали очередную сводку Совинформбюро. Когда Юрий Левитан сообщал о неудачах советских войск, то кровь стыла в жилах. А если уж был достигнут хоть небольшой успех, то умел диктор всколыхнуть, вызвать учащенное биение сердец не только детей, но и взрослых. Мне в ту пору казалось, что владелец могучего баса - богатырь из богатырей и уж, конечно, так здорово говорить дано ему от рождения. Каково же было мое удивление, когда многие годы спустя, встретившись с Юрием Борисовичем, я узнал, что юного Левитана не сразу приняли на должность диктора.
     - На конкурсе дикторов, - заметил Юрий Борисович, - я дошел до 5-го тура, но из-за владимирского диалекта, сильное «о», был остановлен.
     - Когда же проходил радиоконкурс?
     - В 1931 году. Имея огромное желание все-таки стать диктором, я принялся умолять председателя радиокомитета, обещая обязательно избавиться от «оканья». Меня приняли дежурным по студии и стажером диктора. Несколько лет пришлось вести решительную борьбу с этим самым «о».
     Следует сказать, что даже тогда наша профессия требовала специального голоса, хорошей дикции, диктор должен был обладать комплексом необходимых знаний: и политических, и общеобразовательных, и художественных.
     Лично у меня, например, таких знаний было маловато. И мне посоветовали пойти куда-нибудь поучиться. Я поступил на вечернее отделение электротехнического института связи, дошел до четвертого курса, а потом понял, что высшее образование нужно, но не всякое, а способное помочь в искусстве чтеца. И, оставив институт, я пошел в Театральное училище имени Щукина.
     - Какие передачи для вас особенно памятны?
     - Невозможно забыть тяжелый для всех нас день 22 июня 1941 года. Рано утром поднял меня с постели телефонный звонок: «Срочно, немедленно приезжайте на работу...» И никаких объяснений. Сердце тревожно забилось. Что же случилось? Почему был такой тревожный голос?
     Сломя голову помчался в радиокомитет. И тут узнал: война. Ровно в полдень с правительственным сообщением выступил нарком иностранных дел. Потом страшную весть о начале войны предстояло несколько раз доносить до радиослушателей мне. Очень трудно, невыносимо больно было сообщать страшное известие.
     - Случались «осечки»?
     - Бывало всякое. Полистайте мемуары генерала армии Штеменко, он кое-что написал об этом.
     Да, Сергей Матвеевич в своей книге «Генеральный штаб в годы войны» не обошел вниманием и Левитана. Вот что он пишет:
     «Однажды во время нашего доклада в Ставке позвонил Конев и сообщил прямо Сталину об освобождении какого-то крупного населенного пункта. Было уже около 22 часов, но Верховный Главнокомандующий распорядился дать салют в тот же день. На все приготовления у нас оставалось не более часа... Вернувшись в кабинет Верховного, доложил, что все готово, в 23 часа салют будет.
     - Послушаем, - сказал Сталин и включил неказистый круглый динамик на своем письменном столе.
     По радио приказ всегда читался с таким расчетом, чтобы не более чем через минуту по окончании чтения грохотал салют. Так было и на этот раз. Своим торжественным неповторимым голосом Ю.Б. Левитан начал:
     - Командующему 1-м Украинским фронтом! Войска 1-го Украинского фронта в результате...
     В этот миг Сталин вдруг закричал:
     - Почему Левитан пропустил фамилию Конева? Дайте мне текст!
     В тексте фамилия Конева отсутствовала. И виноват в этом был я: когда готовил «шапку», заголовок написал сокращенно - «Ком. 1 УФ», упустив, что имею дело не с генштабовскими машинистками. У нас, в Генеральном штабе, они сами развертывали заголовки.
     Сталин страшно рассердился.
     - Почему пропустили фамилию командующего? - спросил он, в упор разглядывая меня. - Что это за безымянный приказ?.. Что у вас на плечах?
     Я промолчал.
     - Остановить передачу и прочитать все заново! - приказал Верховный.
     Я бросился к телефону. Предупредил КП не давать залпов по окончании чтения приказа. Потом позвонил на радиостудию, где Левитан уже кончил читать, и попросил, чтобы он повторил все сначала, но обязательно назвал бы фамилию Конева.
     Левитан почти без паузы стал читать приказ вторично, а я опять позвонил на КП и распорядился, чтобы давали теперь салют, как полагается. Все это происходило на глазах у Верховного Главнокомандующего...»
     - Юрий Борисович, говорят, на фашистов нагонял страх ваш грозный тембр?
     - Видимо, действовал на нервы. Читаемые мною тексты листовок записывали на магнитофонную пленку и потом воспроизводили на передовых позициях.
     - Как же реагировали гитлеровцы?
     - С фронта на радио привозили фашистские желтые листовки, где я изображался подвешенным за язык...
     Тогда каждый из нас, как мог, приближал Победу, и я счастлив тем, что именно мне доверили прочитать по радио приказ о Победе.
     - На этот раз вы вели передачу из Кремлевской студии.
     - Пришлось, - улыбнулся Юрий Борисович.
     - А почему «пришлось»? Видимо, заранее планировали.
     - Представляете себе, что нет. Председатель радиокомитета и я получили приказ в Кремле. Студия находилась рядом, через площадь. Но на Красной площади не то что яблоку, пшеничному зернышку некуда было упасть. Сплошное людское море. Мы попытались протиснуться сквозь толпу. Не тут-то было! Стали умолять: «Товарищи, пропустите! Нам срочно, по делу!» В ответ: «Какие дела?! Сейчас Левитан приказ будет читать. Стойте!»
     - Что же вы не назвали себя?
     - Во-первых, не поверили бы. А если бы узнали, то еще хуже - заставили бы непременно прочитать приказ. Пришлось возвращаться в Кремль...
     Зазвонил телефон. Из разговора я понял, что кто-то просит хозяина дома принять его. Хотя время было вечернее, но Левитан дал «добро». Повернувшись ко мне, пояснил:
     - Понимаете, какое дело. Звонил начальник солдатского клуба. Везет в часть магнитофон. Для комнаты боевой славы. Говорит, она у них очень интересно оформлена. Хорошие стенды, есть магнитофонная запись песни «Священная война»... Товарищи просили записать и мой голос. Текст даже дали начклубу. В распоряжении у парня всего три часа, и летит он куда-то далеко: в Забайкалье или еще дальше.
     Минут через двадцать разбитной старший лейтенант уже настраивал свою аппаратуру, краем глаза посматривая за тем, как Ю.Б. Левитан читает про себя привезенный им текст. Юрий Борисович «прошелся» по написанному раз, другой... Затем кое-что подкорректировал и, взяв микрофон, стал читать. С пафосом, вкладывая частицу души в каждую произносимую фразу.
     Диктор закончил чтение, а старший лейтенант все смотрел на него как завороженный.
     Умер всемирно известный диктор в августе 1983 года. Он поехал в Белгород на праздник 40-летия победы на Курской дуге. В тридцати километрах от Белгорода почувствовал сильную боль в сердце. До города его не довезли...
     Фото Юрия МИЧУРИНА.


Назад
Rambler TOP 100 Яndex
 

Полное или частичное воспроизведение материалов сервера без ссылки и упоминания имени
автора запрещено и является нарушением российского и международного законодательства