на главную страницу

14 Октября 2004 года

История Отечества

Четверг

«…Сталин бы вас всех расстрелял»

40 лет назад Н.С. Хрущев покинул Кремль

Алексей КЕДРОВ.



     ПРИ ХРУЩЕВЕ началось осуществление масштабных программ создания ракетно-ядерного щита, в итоге не только лишившего США каких-либо надежд на возможность военного шантажа СССР, но и позволяющего постсоветской России по-прежнему входить в клуб великих держав, хотя в 90-е годы по многим экономическим и технологическим показателям она утратила это право. Притом что амбициозные планы Хрущева «догнать и перегнать Америку» несли в себе элемент демагогии и авантюризма, они все же стимулировали советскую элиту и общество. Как подметили некоторые политологи, наша страна не может жить без своего собственного общенационального проекта и таковой в 1960-е годы был.
     Вообще период «царствования» Хрущева был временем больших ожиданий народа, испытывавшего тогда искреннюю гордость за свою страну, доверявшего руководству и верившего в свое «счастливое завтра». Достаточно сказать, что именно тогда СССР открыл «космическую эру» и «поставил на место» Америку в результате карибского кризиса.
     С момента отставки Хрущева стало модно говорить о его волюнтаризме, который принято объяснять недостаточным уровнем образованности правителя (хотя, отметим, что в 1929 - 1931 годах он успешно учился в Промышленной академии), психологическими особенностями пожилого и импульсивного человека, склонного к самодурству. Наверное, и это имело место. Но надо иметь в виду, что «волевые импульсы», «импровизации» Хрущева могли проистекать из его желания заставить быстрее вращаться маховик власти, преодолеть инерцию бюрократической машины, имеющей способность «топить» любые инициативы руководителя. Думается, в какой-то мере он мог копировать и своего предшественника и учителя – И.В. Сталина.
     Однако высшей партийной номенклатуре, психологически пришедшей в себя после тридцати лет перманентных чисток и вкусившей прелести «жизни после Сталина», хотелось спокойствия и стабильности. Взрывной и грубоватый, Никита Сергеевич, не выбиравший выражений в общении с соратниками, может быть, потому, что он хорошо знал истинную цену их административным и интеллектуальным способностям, человеческим качествам, стал раздражать кремлевских «бояр». Им нужен был другой, свой царь – спокойный, прогнозируемый, в какой-то мере управляемый из-за ширмы «ленинского стиля руководства» и «коллегиальности в принятии решений».
     ЗАГОВОР против первого секретаря ЦК стал назревать весной 1964 года, когда он и сам стал задумываться об уходе в отставку по возрасту - ему исполнилось 70 лет, занялся поиском преемника. На беду Никиты Сергеевича, близкий к нему и фактически второй человек в партии член Президиума ЦК КПСС Фрол Козлов тяжело заболел в 1963 году, и шансов на восстановление его полной работоспособности, по мнению медиков, не было.
     КАК ВСПОМИНАЛ сын Хрущева Серей Никитич, «в связи с болезнью Козлова перед отцом еще острее встала проблема теперь уже не только будущего преемника, но и сегодняшней кандидатуры на пост второго секретаря ЦК. А решения все не находилось. Посоветоваться было не с кем…
     Дело происходило на даче глубокой осенью 1963 года. Вечером вышли пройтись. Мы гуляли в свете фонарей по парадной асфальтированной дороге, ведущей от ворот к дому, как вдруг отец заговорил о ситуации в Президиуме. Насколько я помню, он пожалел, что Козлов не может вернуться на работу. По его словам, он очень рассчитывал на Фрола Романовича: тот был на месте, самостоятельно решал вопросы, хорошо знал хозяйство. Замены отец не видел, а самому ему уже пора думать об уходе на пенсию. Силы не те, и дорогу надо дать молодым. «Дотяну до XXIII съезда и подам в отставку», - сказал он тогда.
     Потом он стал говорить, что постарел, да и остальные члены Президиума - деды пенсионного возраста. Молодых почти нет. Отец стал членом Политбюро в сорок пять лет. Подходящий возраст для больших дел - есть силы, есть время впереди. А в шестьдесят уже не думаешь о будущем. Самое время внуков нянчить. Он ломал голову над кандидатурой на место Козлова. Ведь надо знать и народное хозяйство, и оборону, и идеологию, а главное - в людях разбираться. Хотелось бы найти человека помоложе.
     Раньше отец очень рассчитывал на Шелепина. Он казался самым подходящим кандидатом: молодой, прошел школу комсомола, поработал в ЦК. Правда, плохо ориентируется в хозяйственных делах. Все время на бюрократических должностях. Отец рассчитывал, что он подучится, наберется опыта живой работы. Для этого предлагал ему пойти секретарем обкома в Ленинград. Крупнейшая организация, современная промышленность, огромные революционные традиции. После такой школы можно занимать любой пост в ЦК. Шелепин же неожиданно отказался. Обиделся: посчитал за понижение смену бюрократического кресла секретаря ЦК на пост секретаря Ленинградского обкома партии. «Жаль, видно, переоценил я его, - посетовал отец. - Может, оно и к лучшему, ошибаться тут нельзя. А посидел бы несколько лет в Ленинграде, набил бы руку, и можно было бы его рекомендовать на место Козлова. А сейчас он так и остался бюрократом. Жизни не знает. Нет, Шелепин не подходит, хотя и жалко. Он самый молодой в Президиуме».

     Именно секретарь ЦК Александр Шелепин - о, «благодарная» человеческая натура! - принял активное участие в кулуарных кремлевских беседах о целесообразности замены Хрущева. Однако, расхожим мнениям вопреки, решающего слова среди заговорщиков он не имел, так как был всего лишь кандидатом в члены Президиума ЦК. У истоков свержения Никиты Сергеевича стояли «тяжеловесы».
     
Наша справка

     Фрол Романович Козлов родился в 1908 году, окончил Ленинградский политехнический институт, в 1953–1957 гг. – первый секретарь Ленинградского обкома КПСС, 1957 – 1958 гг. – председатель Совета Министров РСФСР, 1958 – 1960 гг. – первый заместитель председателя Совмина СССР, с 1960 г. – секретарь ЦК КПСС. Выведен из состава Президиума ЦК и освобожден от обязанностей секретаря ЦК 16 ноября 1964 г.
     

     ИДЕЯ СНЯТИЯ Никиты Сергеевича стала возникать в Кремле весной 1964 года, когда отмечалось 70-летие Хрущева. К осени члены Президиума ЦК укрепились во мнении, что «Никиту надо менять». Историки склоняются к тому, что ключевую роль сыграли секретари ЦК Леонид Брежнев и Николай Подгорный, хотя Брежнев вплоть до заседания Президиума ЦК 12 октября старался быть в тени. Вот что вспоминал член Президиума ЦК, председатель Совета Министров РСФСР Геннадий Воронов:
     «Незадолго до октябрьского (1964 г.) Пленума Брежнев позвонил мне и говорит, что затеял, мол, в Завидове охоту на уточек и неплохо бы пострелять вместе. Признаюсь, занятие это любил, охотником был страстным и согласился сразу. В Завидове кроме Брежнева меня встретили Полянский, Андропов, Громыко... После охоты застолье было против обыкновения кратким. Когда засобирались домой, Андропов (в то время секретарь ЦК, отвечавший за социалистические страны. – Ред.) предложил мне ехать в Москву с ним и с Брежневым. Едва вырулили на трассу, Андропов поднял стекло, отделяющее в салоне заднее сиденье от шофера с охранником, и сообщил мне о готовящемся свержении Хрущева... Брежнев вставлял в разговор только реплики. Нацепив на нос очки, всю дорогу он шелестел листами со списком членов ЦК, против одних фамилий ставил плюсы, против других — минусы, подсчитывал, перечеркивал значки, минусы менял на плюсы и бормотал: «Будет, баланс будет беспроигрышный»…
     Мировой опыт показывает, что дворцовый переворот имеет шансы на успех, если в него удастся завлечь «силовиков». С последним у заговорщиков проблем не было - председатель КГБ при СМ СССР Владимир Семичастный, бывший комсомольский работник, без колебаний согласился на предложение оказать содействие в свержении Хрущева. Между тем только ему он был обязан своей карьерой… Такая «нравственная щепетильность» Семичастного достаточно объективно характеризует как его, так и других заговорщиков, всех, которых наверх «вытянул» сам Никита Сергеевич.
     С маршалом Родионом Яковлевичем Малиновским тоже сложилось благополучно, хотя, видимо, некоторые сомнения у Брежнева были. Не случайно беседа с Малиновским, по словам Шелепина, состоялась только 10 октября. Тот дал согласие сразу же. Военное руководство в принципе можно было понять - Хрущев неоднократно проводил значительные сокращения Вооруженных Сил, при этом по традиции оргштатные мероприятия не сопровождались заботой об увольняемых в запас сотнях тысяч кадровых военнослужащих. Заслуженные офицеры-фронтовики становились токарями, свинопасами, шоферами. Понятно, что престиж офицерского звания падал... Генералитет устал от демагогии и грубости правителя и не видел в нем политика, способного обеспечить поддержание обороноспособности страны.
     С присоединением к заговору Малиновского Хрущев был бесповоротно обречен. Но Брежнев, которого единомышленники наметили на пост первого секретаря ЦК (члену Президиума ЦК со сталинских времен Алексею Косыгину предназначалась должность председателя Совмина) продолжал колебаться буквально до последнего дня. Он хорошо знал бойцовские качества Хрущева, побаивался его и, видимо, помня о печальной участи Молотова и Маленкова, не торопился проявлять инициативу.
     ЕДИНОГО ПЛАНА действий у оппозиционеров не было. Многое рождалось экспромтом. Выступление наметили на середину октября, когда Хрущев с председателем Президиума Верховного Совета СССР Анастасом Микояном отдыхали на Черноморском побережье Кавказа. В первой декаде октября Леонид Ильич на несколько дней улетел с визитом в ГДР и медлил с возвращением… В Москву он прилетел только после телефонного звонка единомышленников. 12-го вечером в Кремле на решающее совещание собрались все члены и кандидаты в члены Президиума, секретари ЦК. Решено было позвонить по ВЧ отдыхавшему Хрущеву и сообщить о созыве 14 октября пленума ЦК «по сельскому хозяйству». Брежнев, остававшийся в отсутствие Хрущева «на хозяйстве», долго не решался на звонок в Пицунду и связался с первым секретарем только под давлением соратников.
     Вернуться в столицу Хрущев согласился не без колебаний, но все же вызвал самолет в Адлер в ночь на 13 октября. Информация об интригах членов Президиума доходила до него, и при желании он мог бы предпринять контрмеры, тем паче, что у него было немало искренних сторонников и в Москве, и в региональных партийных комитетах, особенно на Украине. Мог первый секретарь рассчитывать и на поддержку преданных ему 50 – 60 сотрудников КГБ, осуществлявших его охрану.
     Однако кремлевский вождь предпочел предаться в руки Провидения и прибыл в Москву 13-го в середине дня в сопровождении всего пяти личных охранников. Возможно, он надеялся на поддержку Семичастного и Малиновского. Но скорее всего пожилой Никита Сергеевич просто устал от нескончаемой борьбы за власть. Наверное, таков удел любого правителя, пережившего свое время…
     Заседание Президиума ЦК 13 октября, на котором решалась его судьба, вел сам Хрущев. Основным докладчиком выступил Брежнев. Поначалу Никита Сергеевич пытался огрызаться, потом понял, что проиграл. Участники заседания были единодушны в критике вождя, много говорили об ошибках первого секретаря ЦК, его грубости. В конце концов Хрущев подписал уже подготовленное за него заявление об уходе на пенсию. Прощаясь, он заметил: «Это не вы меня сняли, это я сам подготовил почву для своего снятия - Сталин бы вас всех расстрелял». Наверное, он был прав…
     Так закончилось «царствование» Никиты Хрущева.
     На снимке: Н.С. ХРУЩЕВ и Л.И. БРЕЖНЕВ. Пока еще рядом.


Назад
Rambler TOP 100 Яndex
 

Полное или частичное воспроизведение материалов сервера без ссылки и упоминания имени
автора запрещено и является нарушением российского и международного законодательства