- Николай Николаевич, как родилась идея снять фильм о штрафных батальонах в годы Великой Отечественной войны? С чего все началось?
     - Началось с того, что ко мне обратился Эдуард Володарский и предложил познакомиться со своим сценарием. Тема войны ему близка. Если вы помните, по его сценарию был снят, на мой взгляд, один из лучших фильмов о войне «Проверки на дорогах».
     Володарский встречался с теми, кто воевал в штрафных батальонах и ротах, изучал архивные документы. И, когда мы приступали к съемкам «Штрафбата», главной нашей целью было правдиво, искренне, не наигранно показать героизм солдат и офицеров, сражавшихся на самых передовых позициях фронта. Я очень надеюсь, что нам это удалось. И те многочисленные отклики, которые приходили и продолжают приходить от зрителей чуть ли не со всего мира, подтверждают правильность нашей позиции.
     - Где проходили съемки фильма?
     - В нескольких местах. Съемки в траншеях, окопах - на одном из военных полигонов под Солнечногорском и в населенном пункте Алабино, где дислоцируется гвардейская Таманская дивизия. Также мы снимали в Торжке, где сохранились городские виды 40-х годов...
     - Как проводился отбор актеров?
     - На роли в фильме я отбирал тех, кого знал либо по совместной работе, либо по их ролям в кинофильмах у других режиссеров.
     К примеру, при поиске актера на роль Василия Твердохлебова, командира штрафного батальона, я остановил выбор на Алексее Серебрякове. Знаю его как хорошего актера, немало снимавшегося в нашем кино. Недавно он, к примеру, прекрасно сыграл в фильме по роману Валентина Пикуля «Баязет».
     Или возьмем другого киногероя - командира одной из рот в «Штрафбате», бывшего вора Антипа Глымова. Эту роль я предложил артисту Театра Петра Фоменко Юрию Степанову. В хорошем фильме должны играть хорошие актеры - таков был главный принцип, по которому я отбирал исполнителей.
     - Сколько всего действующих лиц в фильме? Участвовали ли в съемках военнослужащие?
     - В общей сложности были задействованы более сотни человек. В нашем фильме в качестве массовки участвовали около пятидесяти военнослужащих из частей, рядом с расположением которых проходили съемки. Я благодарен каждому из них.
     Работать над фильмом, сниматься в нем было тяжело и физически, и психологически. Актеры обходились без каскадеров. Да и сама по себе тема штрафбата тяжела. Это глубочайшая драма. Во время войны штрафники погибали в первые часы, даже минуты кровопролитнейших боев. И мы старались, чтобы зритель нам поверил, переживал вместе с нами.
     - Сколько времени продолжались съемки?
     - Более полугода. Завершили работу в мае 2004 года. В итоге получилось одиннадцать серий. Общая продолжительность фильма около 9 часов.
     - Сейчас модно спрашивать о бюджете...
     - Каждая серия в среднем стоила около 200 тысяч долларов. Для кино это небольшая сумма.
     - До «Штрафбата» вы уже снимали фильмы о войне?
     - Нет, это первый такой фильм. Хотя в кинематографе я уже давно. Мой дебют в качестве режиссера состоялся в фильме «Человек с аккордеоном». В нем снимались Валерий Золотухин, Ирина Алферова. Среди моих фильмов, о которых наверняка помнят многие читатели «Красной звезды», «Дело пестрых», «Маленький гигант большого секса» с Геннадием Хазановым, «Шура Просвирняк», «Облако-рай». Кстати, я думаю, что следующим моим фильмом будет продолжение «Облака». Попытаюсь рассказать о жизни своих героев спустя лет этак пятнадцать.
     - А поднималась ли вообще раньше тема штрафбатов на нашем телевидении?
     - Лет десять назад на Одесской киностудии был снят художественный фильм «Гуга», в котором эта тема затронута. Но та картина не оставила, как мне кажется, заметного следа в душе тех, кому ее довелось смотреть. Сейчас о ней не все и вспомнят. Еще два года назад творческим объединением «Забытый полк» Евгением Кириченко был снят фильм «Штрафные души»...
     - Расскажите немного о себе, своей жизни...
     - Я коренной москвич. Мне 58. Отец был участником войны, младшим офицером. Кстати, ему довелось побывать в немецком плену. В 1971 году я окончил факультет журналистики МГУ, в 1981 году - Высшие курсы сценаристов и режиссеров, где учился в мастерской Георгия Данелии.
     Мой брат Владимир также связан с кино. Он продюсер. У меня два сына - 22 и 23 лет. Вот, пожалуй, и все.
     - Вы не собираетесь снимать продолжение «Штрафбата»?
     - Работа над фильмом сродни труду писателя, художника. Тем более, если это фильм о трагических буднях войны. Чтобы получилась хорошая картина, режиссеру надо ее выстрадать, пропустить через сердце, душу. После завершения съемок лично я почувствовал необходимость морально отдохнуть. Надо, скажем так, восстановить творческие силы.
     P.S. «Штрафбат», которому отдали одиннадцать вечеров, судя по откликам, очень многие, еще раз убедил: тема войны, ушедшей в далекое прошлое, по-прежнему волнует, вызывает живой, глубокий интерес. Правда показанного нам сериала в том, что война – жесточайшее испытание, что за победу в ней мы заплатили неимоверно высокую цену.
     Но было бы несправедливым обойти вниманием критические отзывы. Никто, что радует, не покушается на право художника творчески создавать ситуации, в которых наиболее полно раскрываются характеры его героев. Без этого искусство немыслимо. Но читатели-фронтовики справедливо полагают: не нюхавшая пороха молодежь вправе знать, что тот конгломерат ярких, запоминающихся, талантливо сыгранных актерами личностей, с которыми нас породнил экран, ни штрафным батальоном, ни штрафной ротой назвать нельзя. В действительности штрафные батальоны, за боевое использование которых отвечали военные советы фронтов, комплектовались только из офицеров, осужденных военным трибуналом. Чаще всего – за воинские преступления. Солдаты и сержанты, свершившие те же деяния либо какие-то другие проступки, направлялись в штрафные роты, закрепленные за общевойсковыми армиями.
     Василий Твердохлебов, не без вдохновения сыгранный Алексеем Серебряковым, командовать штрафной частью ни при каких условиях не мог. Этот пост доверяли только кадровым командирам – волевым, требовательным, хорошо зарекомендовавшим себя в боях. В штрафной роте, к примеру, по штату было восемь офицеров. По положению им полагалось более высокое воинское звание, чем командирам обычных подразделений.
     За что же в штрафную часть попадали? Можно без сомнений утверждать, что для многих, если не для большинства, штрафной батальон или рота становились единственной возможностью спасти жизнь и честь.
     Штрафные роты пополняли и уголовниками, отбывавшими в лагерях наказание по некоторым (не по всем!) статьям УК. Срок наказания, в зависимости от его длительности, заменялся пребыванием в роте от месяца до трех либо до ранения. Пусть и легкого. Осужденные за политические преступления в штрафные части не направлялись, как бы они об этом ни просили.
     Ни особый отдел дивизии (помните зловещего майора?), ни политический штрафной частью не занимались, даже если ее придавали соединению. За это автономное, не подведомственное дивизии хозяйство отвечали фронт или армия. Довольствующие органы дивизии к штрафникам также отношения не имели: те получали все без посредников на фронтовых или армейских складах и часто были обеспечены лучше обычных частей.
     В штрафных батальонах и ротах (в последние месяцы войны их называли штурмовыми), как и во всей Красной Армии, друг к другу обращались только со словом «товарищ».
     Заградотряду за спиной штрафного батальона делать было нечего: офицеры – война убедила в этом – не побегут, предпочтут смерть. Обстановка в штрафных ротах была иной, но и они с заградительными отрядами никогда не сталкивались: те действовали в тылу фронта, далеко от передовой.
     И все же «Штрафбат» вызвал возражения у зрителей-фронтовиков не частными отступлениями от реалий. В этом сериале, как и в некоторых других, последовательно, можно сказать, плакатно воплощена идея: мы победили не военным искусством (командующие и командиры у нас в отличие от врага жестоки и бездарны), а утопили супостата в крови, завалили трупами; в час смертельной опасности русский народ способен самоорганизоваться, сплотиться, в этом единении духовная трансформация не обходит стороной даже воров, грабителей, убийц... Тех, кто эту, все более торжествующую в последнее время позицию не приемлет, отвергает, считают людьми, не способными взглянуть правде в глаза. Но правде ли?
     Утопить в крови, завалить трупами равного по силам противника еще никому не удавалось и никогда не удастся. С самоорганизацией, народным сплочением перед лицом опасности легко и опоздать. Заботиться о готовности, способности защитить Отечество надо постоянно, всегда. И еще. Промышлявших с ножом и обрезом в мирное время среди героев Великой Отечественной не ищите – они на светлый подвиг не способны.
     Пусть будет вечной память о тех, кого не миновала особенно горькая участь штрафника. Но не штрафные батальоны и роты, не заградительные отряды, а фронты и армии обеспечили нашу победу.
     Сериал, предложенный нам Николаем Досталем, может, тем и интересен, что воспринимается по-разному, рождает мысли, у каждого – свои. Одни видят в нем претендента на премию. А вот Ефим Гольбрайх, приславший в «Красную звезду» письмо из Израиля, полагает: тех, кто намеренно, в угоду конъюнктуре искажает правду о Великой Отечественной войне, справедливо было бы разжаловать в рядовые. Лично он охотно принял бы таких на перевоспитание в 163-ю штрафную роту 51-й армии, где был заместителем командира.