Казалось, офицер канул бесследно
     Начало этой истории не предвещало беды. Утром 18 июня 2003 года в Североморск в управление радиотехнической бригады Кольского соединения ПВО прибыл старший лейтенант Юрий Корякин, который, будучи выпускником Ижевского государственного технического университета, проходил двухгодичную офицерскую службу на одной из заполярных «точек»: в отдельной радиотехнической роте в поселке Дальние Зеленцы. Целью приезда Юрия в столицу Северного флота были окончательный расчет с частью и увольнение в запас. Кроме этого, ему поручили сопроводить в Мурманск на железнодорожный вокзал группу солдат, выслуживших установленный срок по призыву. В ней находился и сержант Михаил Романов (его имя и фамилия, а также имена других фигурантов по этому делу в интересах следствия изменены. – С.В.).
     В течение последующих трех дней офицер в части не появлялся. А в семь утра 22 июня Юрий, одетый в «гражданку», пришел на квартиру к майору Виктору Пархоменко, помощнику начальника службы вооружения бригады, в служебном кабинете которого хранил свои документы и деньги. Корякин был не один, а с уволившимся в запас сержантом с его «точки» - уже известным нам мурманчанином Романовым. Взяв деньги, они уехали на красных «Жигулях». После этого Юрия никто из сослуживцев больше не видел.
     Уже на следующий день, 23 июня, офицера стали искать в части, но безрезультатно. Поиски приняли масштабный размах: военнослужащие прочесали окрестности Североморска, проверили местные и мурманские больницы, морги, сделали запрос в органы внутренних дел. Однако принятые меры успехом не увенчались: казалось, офицер канул бесследно. Командование бригады обратилось в военную прокуратуру Мурманского гарнизона, которая сразу же возбудила уголовное дело по статье 337 часть 3 УК. Расследование начало отсчитывать дни, недели, месяцы.
     От версии к версии
     По словам следователя военной прокуратуры Мурманского гарнизона старшего лейтенанта юстиции Максима Хазизова, когда ему передали дело Корякина, он был уверен, что это обычное самовольное оставление части: «Юрий служил в глуши, и в конце концов у него просто могли сдать нервы. Наверное, захотелось к родителям, вот и уехал, махнув на все рукой».
     Однако дальнейшее расследование, и в частности создание психологического портрета офицера в результате опроса военнослужащих части, разговора с матерью Юрия, приехавшей из Удмуртии, больше указывало на то, что «самоволка» применительно к Корякину все же маловероятна. Да и логика указывала на это: смысл бежать из части за три дня до «дембеля»?
     - Как его характеризовали сослуживцы, - рассказывал заместитель командира радиотехнической бригады по воспитательной работе подполковник Сергей Полозов, - Юрий был нормальным парнем, не склонным к нарушению дисциплины. Скромный, даже скорее тихоня. В мероприятиях, проводимых в роте во внеслужебное время, заводилой не был, больше довольствовался ролью участника. Первым на контакт с незнакомым человеком не шел, почему и слыл в подразделении замкнутым, малообщительным.
     По службе к Корякину претензий практически не было. По крайней мере в докладах о нарушениях воинской дисциплины либо о каких-то материальных недостачах его фамилия не проходила. Да, у него не было особого рвения по службе, однако обязанности свои выполнял добросовестно. Хотя о дальнейшей военной карьере, как свидетельствовали в роте, не помышлял.
     Более подробную характеристику Юрию дал его бывший начальник отделения управления старший лейтенант Алексей Алексеев:
     - К сожалению, во взаимоотношениях с подчиненными Юрий не смог себя правильно поставить, поэтому солдаты не уважали его, хотя и обращались к нему на «вы». Но при этом говорили между собой, что он так же, как и они, проходит службу по призыву. А лейтенантские звезды на погоны ему дали лишь за высшее образование. Физически Юра был подготовлен слабо, особенно не любил бегать. Но как инженер подразделения меня устраивал: был умен, начитан, технически грамотен. Словом, классный специалист. Однако вместе с этим он был слабохарактерным человеком, подверженным чужому влиянию…
     Стали отрабатывать другие версии: похищение (например, с целью получения секретной информации об отечественной системе ПВО), а также разбойное нападение или убийство. Главным, да, по сути, и единственным свидетелем оставался сержант запаса Романов, приезжавший на автомашине вместе с Корякиным в Североморск. Более того, в ходе расследования всплыли насторожившие военных следователей детали их совместной службы.

     Солдаты… говорили между собой, что он так же, как и они, проходит службу по призыву. А лейтенантские звезды на погоны ему дали лишь за высшее образование.

     Михаил Романов был старше своих «однополчан» по возрасту, женат и имел ребенка. Среди однопризывников он также особым авторитетом не пользовался. Однако по иным, нежели Корякин, мотивам: сам себе на уме, парень шустрый и в то же время «мутный», хотя казарменного криминала за ним вроде не водилось. Спортивного телосложения, физически крепкий, Михаил никогда в обиду себя не давал, но сам в то же время был склонен к насилию: неоднократно избивал супругу. Уже позже из материалов допроса матери Романова стало известно, что в 1993 году в Донецке на областных соревнованиях по джиу-джитсу ее сын занял третье место.
     Так вот, по свидетельству сослуживцев, Романов недолюбливал старшего лейтенанта Корякина, хотя этого не афишировал. Но однажды, и это зафиксировано в материалах уголовного дела, в кругу таких же, как и сам он, солдат говорил, что, мол, «было б неплохо набить после увольнения Корякину морду». Что послужило причиной этому, остается загадкой. Может, сыграло роль ущемленное самолюбие: подчиняться практически ровеснику, да еще «телку»? А может, что-то иное. Однако факт остается фактом: из каких-то корыстных побуждений «мутный» сержант избрал офицера объектом своего как бы «влияния».
     Естественно, доподлинно неизвестно, о чем Романов разговаривал с Корякиным, какие вел беседы. Но характер их взаимоотношений, которые происходили на глазах у остальных, свидетельствовал: в общении между начальником и подчиненным не было панибратства.
     На допросе в военной прокуратуре Михаил Романов рассказал, что около шести часов утра 22 июня его нашел Корякин и попросил отвезти из Мурманска в бригаду: у самого не было денег. Где был Юрий в ночь с 21 на 22 июня, ему неизвестно. Показания Романова подтвердила и его подруга-сожительница Короткова, у которой Михаил провел первые двое суток послеармейской жизни. Однако при уточнении более мелких деталей Романов и Короткова стали путаться, давать сбивчивые показания. И все больше: «А я не помню». Это насторожило сотрудников военной прокуратуры. Да и вел себя Романов, по оценке старшего лейтенанта юстиции Максима Хазизова, неадекватно: «Он явно чего-то боялся». Но, выражаясь языком следователей, предъявить ему было нечего: Короткова обеспечила сожителю стопроцентное алиби. А вскоре Романов вообще скрылся из Мурманска, уехал на Украину. Хотя это не помешало следователям совместно с работниками мурманского уголовного розыска установить круг общения Романова и Коротковой. Взяли распечатку их телефонных разговоров и начали «пробивать», как говорится, по персоналиям. И здесь «засветился» водитель тех самых красных «Жигулей», что было равнозначно фантастической удаче: ведь первоначальный список подлежавших проверке автомобилей тянул под тысячу!
     За пределы кольского Заполярья
     Кроме того, серьезным успехом военной прокуратуры стали показания некой Петуховой. Она была знакома с Зиновым, братом Коротковой. Тот поведал ей, что сестра попала в неприятную историю: ее друг Романов говорил, что планирует ограбить офицера.
     Следующим допросили Зинова. Он рассказал, что 21 июня 2003 года Романов и их общий знакомый Силин предлагали ему за деньги убить какого-то сослуживца Михаила. Зинов принял это за шутку. И парни согласились: мол, юмор вышел черным. Но до девяти часов вечера того же дня они втроем, а также Короткова и Юрий, фамилию которого он не знал, отмечали приезд последнего. Затем пошли в сауну, где были до утра 22 июня. С ними еще находился водитель легковой автомашины, с которым Зинов ранее не был знаком. Однако денег, чтобы рассчитаться за сауну, не хватило, поэтому Силин, Романов, Юра и водитель отправились из Мурманска в Североморск. Возвратившись с деньгами, расплатились за сауну и заехали домой к Зинову. В процессе очередного застолья Зинов уснул и больше Юрия не видел. А позже Короткова доверительно сообщила брату, что «Юру убили». Романов сказал ей, что, мол, это сделал Силин: ударил парня железякой по голове. Затем они вывезли труп на машине в лес и захоронили. Показания Зинова подтвердились, когда на предъявленных фотографиях он опознал Корякина как того самого Юру, сослуживца Романова.
     А Коротковой на очередном допросе в военной прокуратуре создали атмосферу, из которой явствовало, что следователям якобы уже все известно, и общение с ней – не более чем для проформы. И тут девушка не выдержала, созналась, что ранее дала ложные показания, так как об этом ее попросил Романов, и подтвердила, что Корякина, со слов того же Михаила, убил Силин.
     - Самое главное, уже конкретно зная, кто убийца, предъявить ему по-прежнему было нечего, - рассказывает заместитель военного прокурора Мурманского гарнизона подполковник юстиции Виталий Гончаренко. – Конечно, наблюдали за ним. Личность в правоохранительных кругах Мурманска оказалась достаточно известной: будучи несовершеннолетним, был осужден условно за кражу из автомашины. Числились за ним и другие «подвиги», но за недостаточностью улик он, образно говоря, выходил всегда сухим из воды. Поэтому на допрос его не вызывали: трупа нет, прямых свидетелей нет, только косвенные: кто-то рассказал, узнали с чьих-то слов. Хотя таких свидетелей было много: убийца болтуном оказался. Вся улица перешептывалась о том, что произошло в одном из близлежащих гаражей.
     А пока круг поиска расширялся. Все более необходимым становилось выяснить: что это были за красные «Жигули» и кто был за рулем? И вот первая нить: владельцем искомого ВАЗ-2106 оказался некто Сухов. Однако по доверенности машиной управлял его сын Артур. И где же он сам? В военной прокуратуре на вопрос о местонахождении отпрыска Сухов-старший упорно отвечал: «Уехал, куда – не знаю».
     Но сестра подруги Сухова-младшего на допросе сообщила, что тот еще в апреле уехал в Псковскую область. Далековато. Но без его показаний либо признания Романова, затаившегося на Украине, брать Силина было нельзя. Да и труп Корякина еще не был обнаружен. Решили ехать на Псковщину, где, как оказалось, у Суховых есть небольшой дом, и допросить Артура, что называется, на месте.
     Развязка
     За парнем отправились подполковник юстиции Гончаренко и старший лейтенант юстиции Хазизов. Но после задержания Артура, если он не захотел бы добровольно сотрудничать с военной прокуратурой, могла возникнуть проблема: в течение 40 часов нужно передать документы на задержание в суд. А поезд идет дольше, и где-то в Оленегорске Сухова пришлось бы просто отпустить под подписку о невыезде. И он, пообещав: «Ага!», рванул бы на все четыре стороны. Ищи его потом, свищи. Поэтому Виталий Николаевич перед отлетом в Псковскую область обратился к командующему объединением ВВС и ПВО генерал-лейтенанту Геннадию Торбову, благо командарм проводил военный совет в Мончегорске, и изложил ему суть дела. И Геннадий Андреевич, у которого просили самолет на обратный путь и машину, чтобы быть мобильными на месте, дал указание все организовать. Гончаренко также заранее созвонился со знакомыми оперативниками из псковского областного УВД, так как ранее служил в Пскове заместителем военного прокурора, договорился о взаимодействии. Кстати, в ответ ему перезвонили буквально через пятнадцать минут: мол, интересующий человек взят под контроль, «опера» ждут прилета военных прокуроров.
     К Сухову сотрудники военной прокуратуры прибыли вместе с оперативником из Новоржевского РОВД, который хорошо знал парня.
     - Артур, тут к тебе люди приехали издалека, - сказал милиционер. – Хотят задать несколько вопросов.
     - Легко, - с наглецой в голосе ответил парень.
     Гончаренко эту наигранную браваду сразу же пресек:
     - Я сейчас тебе покажу служебное удостоверение. Почитай его внимательно, тогда сразу поймешь, почему мы здесь.
     При виде прокурорской «корочки», лоб парня покрылся испариной.
     - Задавайте вопросы, - с силой выдавил из себя.
     Гончаренко, не давая Сухову опомниться, вновь его огорошил:
     - Про покойного Юру расскажи нам. И учти - у тебя есть только два пути: либо ты в наручниках отсюда уедешь - самолет уже ждет, либо нам все рассказываешь и по возвращении «пойдешь» как свидетель.
     - Хорошо…
     - Вот молодец. Ведь ты же не убивал? Ты только труп отвез. Такого преступления даже в уголовном кодексе нет…
     И Артур рассказал, как 23 июня прошлого года ему позвонил Силин и сказал, что нужна машина. Вместе с Романовым и Корякиным они отправились к Силину в отцовский гараж. В нем Силин неожиданно схватил металлическую трубу и несколько раз ударил ею Корякина по голове. Затем Силин с Романовым забрали у убитого около 17 тысяч рублей. Сухову «отстегнули» две с половиной тысячи, однако Артур, шокированный увиденным, денег не взял. Труп вывезли из города позже, уже ночью, и закопали в лесу на какой-то горе. Место помнит, найти сможет.

     Из каких-то корыстных побуждений «мутный» сержант избрал офицера объектом своего «влияния».

     А в Мурманске возвращения сотрудников военной прокуратуры и Сухова уже ожидали криминалисты из областного УВД, оперативники, кинологи. Тут же выехали на место захоронения трупа: оказался 21-й километр Серебрянской дороги. Вначале Артур, казалось, не узнавал место. А затем его понесло вверх. И все - за ним на гору (по карте – гора Лисья). И на ее вершине - бочка.
     - Труп под ней, - Сухов отшатнулся, испугавшись собственных слов.
     Бочку сверху поставили специально, предполагая, что ни у кого не будет желания ее сдвигать либо рыться под ней. Однако тело оказалось несколько в стороне. К слову, брезент, в который заворачивали труп, и пепел от сожженных документов – все выбросили в расположенное рядом озеро.
     Как только нашли труп Корякина, оперативникам УВД сразу поставили задачу задержать Силина. С ним уже было о чем говорить, даже если бы пошел в отказ: тело убитого офицера обнаружено, косвенных свидетелей масса, прямые показания водителя есть. Короче, Силина изобличили полностью.
     Задержали убийцу в восемь часов утра. Сонный, он вначале не верил, что его в наручниках увезут в следственный изолятор. Еще смеялся, говорил, видимо, помня предыдущие встречи с правоохранительными органами: мол, «снимайте наручники, вы же меня не посадите». Посадили. Через сутки Силина как подменили.
     - Будешь говорить? – следователь в упор смотрел в посеревшее лицо человека, на поиски которого военная прокуратура Мурманского гарнизона затратила почти год.
     - Буду, - с готовностью ответил Силин, но тут же спохватился: - А что вы знаете?
     - Все знаем: труп нашли, водитель дал показания, свидетелей, как говорится, выше крыши. Ты же болтуном оказался: вся улица знала, что в собственном гараже офицера убил. Так что рассказывай…
     «Как же ты уедешь, не увидев столицу Севера?»
     Еще в роте в Дальних Зеленцах Романов узнал, что старший лейтенант Юрий Корякин за время двухгодичной офицерской службы скопил определенную сумму денег на покупку автомобиля, чего, естественно, не мог позволить себе он, «срочник». И тогда Михаила впервые посетила шальная мысль: как бы эти денежки прибрать к рукам. Тем более что у него в отношении Корякина уже давно сложилось мнение как о «лошке», которого можно легко развести на «бабки». Поэтому Романов с Корякиным еще в конце службы – ее срок у обоих истекал практически одновременно - договорился встретиться в Мурманске: «Мы же с тобой, Юрка, кореша, как же ты уедешь, не увидев столицу Севера? Давай вместе отдохнем, погуляем. А я тебе все прелести и радости Мурманска покажу». Именно по этой причине старший лейтенант Корякин – на свою беду! - и «вызванивал» Романова у сожительницы: видимо, очень хотелось парню вкусить «прелестей» столицы Кольского Заполярья.
     И все равно, по словам подполковника юстиции Виталия Гончаренко, Романов не замышлял убийства. Просто хотел, не прибегая к насилию, забрать у Юрия деньги. Как? Например, опоить, отвлечь девочкой. Почему и «подписал» на это дело своего старого знакомого Силина, имевшего криминальный опыт: вдвоем, мыслил Михаил, будет сподручнее умыкнуть деньги. Или же вновь сработала «мутная» натура Романова: вполне возможно, что он, зная вспыльчивый нрав дружка, уже изначально планировал крайним при любом раскладе сделать именно Силина. Однако в первый раз Корякин большую сумму с собой не взял. В итоге, как известно, не хватило рассчитаться за сауну. Почему компания и поехала в Североморск, что в принципе спасло следствие: Романов «засветился». Майор Пархоменко, который открывал Корякину кабинет, знал, что именно взял офицер из сумки, где находились документы и деньги. А так как в конечном итоге денег не оказалось, значит, Корякин все забрал с собою, что, собственно, и дало расследованию импульс в направлении чьей-то черной корысти.
     Далее события, вовсю раскручивавшие маховик трагедии, развивались следующим образом. Из Североморска «приятели» приехали в Мурманск и рассчитались за сауну, затем заехали к Зинову «попить водки». Потом выспались. Водитель Артур Сухов в это время уехал домой, так как будущий убийца ему сказал: мол, когда понадобишься, позвоню. И в три ночи Силин «вышел на связь»: «Ты нам нужен». Когда Артур подъехал, Силин сказал: «Вези в гараж». Вероятно, у него уже что-то созревало: либо силой забрать деньги, либо еще как. А тут еще Корякин начал претензии высказывать: мол, «столько денег потратил, за всех двое суток плачу один: сауна – 300 рублей в час, девочки – 700 рублей за два часа (и далее по «прейскуранту». – С.В.). Мы так не договаривались: отдыхаем-то вместе. Может, сброситесь, ребята?»
     Вполне возможно, что именно этими словами Юрий и подписал себе смертный приговор. Неуравновешенный по характеру Силин, который даже в кругу таких же, как и сам, «отморозков» имеет славу «безбашенного» и беспредельщика, разогретый спиртным и взбешенный невозможностью прибрать деньги к рукам «по-хорошему» (а тут еще Юрий некстати рискнул «качать права»), внезапно схватил подвернувшуюся под руку трубу от автомобильного амортизатора и с остервенением начал бить ею Корякина по голове.

     В институте в течение пяти лет преподаватели мягким баритоном ворковали «будьте добры» и «голубчик», а в армии все жестче и без реверансов.

     Смерть офицера была мгновенной. Водитель Сухов показал на допросе, что «он стоял спиной к спорившим парням. И вдруг услышал глухой удар, обернулся: Юрий падал на колени, в это время Силин нанес ему железной трубой еще один удар, затем, уже не контролируя себя, еще несколько раз ударил жертву по голове, когда Корякин уже лежал на полу в гараже. Крови было много. Головой Корякин упал на лаз в подпол, куда Юрия затем и сбросили и где он еще практически полсуток пролежал. А убийца с «соратниками» вновь поехали в баню: денег-то уже было много. Еще какое-то время покуролесили с девочками. Потом возвратились в гараж, завернули тело Корякина в брезент и вывезли в лес.
     После убийства Романов и Силин вместе уехали в Москву к отцу Романова. После сержант вернулся в Мурманск, и военные следователи дважды вызывали его на допрос, но…
     По поведению Михаила было видно, что он в курсе чего-то, но что ему предъявить? Силин и сейчас не говорит, что у Романова был умысел на убийство. Да, денег хотелось всем, однако никто не говорил, мол, давайте убьем Корякина и закопаем. Единственное, о чем Романов просил будущего убийцу, чтобы последний при любом исходе задуманного не «засветил» его: ведь как-никак – увещевал Романов Силина – они вместе с Юрием служили, Михаил считал себя его другом.
     - В уголовном деле главную роль сыграет так называемый эксцесс исполнителя: Силин решил, он и убил, - говорит Виталий Николаевич. - Поэтому, скорее всего, он один и пойдет под суд. А Романов, до сих пор находящийся на Украине, если и появится в Мурманске, то все равно будет в роли свидетеля. Да и убийце «группа» не нужна.
     Кстати, Силин, когда в суде еще только рассматривали ходатайство военной прокуратуры об избрании ему мерой пресечения «взятие под стражу», заявил, мол, «я не скрывался, давно ждал, когда за мной придут. Но у меня есть постоянная работа, собираюсь жениться. За этот год многое передумал. И жизнь только вновь налаживается: начал забывать происшедшее. Поэтому прошу «взятие под стражу» не избирать».
     Слушая этот лепет, подполковник юстиции Виталий Гончаренко не выдержал:
     - Ты хоть понимаешь, что срок тебе все равно будет?
     - Да, осознаю, - согласно кивнул головою Силин. – Однако будет приговор суда, тогда, пожалуйста. А пока я еще хочу воздухом свободы подышать, у меня семья, девушка беременная.
     - За свободу цепляешься? Ты же человека убил!..
     Сейчас Силин находится в следственном изоляторе. На стадии расследования свою вину признал полностью. Уголовное дело, возбужденное против него по статье 105 часть 2 пункт 3 УК РФ «Убийство из корыстных побуждений или по найму, а равно сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом», гарнизонная военная прокуратура передала в прокуратуру Первомайского округа Мурманска. Там старший следователь Андрей Никешин сообщил корреспонденту «Красной звезды», что после проведения необходимых экспертиз дело об убийстве старшего лейтенанта Корякина сразу же направят в суд. Кстати, по второй части статьи 105 Уголовного Кодекса Российской Федерации Силину «светит» лишение свободы на срок от восьми до двадцати лет либо смертная казнь, или пожизненное заключение.
     Вместо послесловия
     Завершая уже второй материал о трагической судьбе старшего лейтенанта Юрия Корякина, в очередной раз пытаюсь найти ответ на вопрос: «Как же все-таки это могло случиться?» Казалось бы, Юра, по воспоминаниям сослуживцев, - неглупый человек, за плечами были высшее образование и двухгодичная офицерская служба, однако его поведение в те июньские дни прошлого года иначе как безалаберным не назовешь. Судите сами: незнакомый город, кабаки, компания малознакомых или совсем незнакомых людей, да еще крупная сумма денег на руках. Словом, сплошной «виктим» – провокация потенциальной жертвой злоумышленников на преступление. И как здесь – конкретно в нашем случае - могло обойтись без неприятностей?
     Конечно, с одной стороны, Юрия можно понять: после глухой военной «точки» – крупный город, служба кончается, впереди свобода... Но, как с героем известного фильма, «пьяный воздух свободы сыграл с ним злую шутку». А жизнь редко прощает людям такие ошибки. И, потеряв голову в переносном смысле, запросто можно потерять ее буквально. Не от руки «силина», так кого-нибудь другого. Что, к сожалению, в последние годы даже при усиленной работе правоохранительных органов стало уже типичным для столицы кольского Заполярья.
     Только в 2002 году, по информации из прокуратуры Первомайского округа Мурманска, следователи раскрыли более пятидесяти уголовных дел, возбужденных по статьям 105 «Убийство» и 111 часть 4 «Причинение тяжелых телесных повреждений, повлекших смерть по неосторожности» УК РФ. Можно легко стать жертвой, например, подвыпивших подонков, которым в какой-то момент просто не хватило «полтинника», чтобы «добавить». Но иная ли картина в других российских городах и весях? Мне кажется, что в целом - аналогичная. Однако произошедшее с Корякиным – это, на мой взгляд, еще и сколок далеко не патриотических настроений в некоторой части общества, собственно ее отношение к самим военнослужащим. В памяти многих еще свежи балтийский и тихоокеанский случаи нападения на офицеров со стороны разбушевавшихся пьяных «срочников», которые до службы получили воспитание в семье, школе. И, вероятно, должно быть страшно за будущее страны, в которой поднять руку на защитника Отечества для таких выродков, как мурманский «силин», не кощунство и даже в порядке вещей.
     С другой стороны, офицер-«двухгодичник», к сожалению, он и есть большей частью «двухгодичник», временщик: может, как специалист он и не плохой, а как командир... Ну какой, посудите, из него командир? Со студенческой скамьи пришел в армию, о которой, вероятно, никогда и не мечтал. А разница в возрасте с солдатами - всего два-три года. В институте ему в течение пяти лет преподаватели мягким баритоном ворковали «будьте добры» и «голубчик», а в армии все жестче и без реверансов. Словом, резкий контраст между иллюзией и реальностью. И здесь без соответствующей моральной закалки, которую получаешь в стенах именно военного училища, когда в тебя вкладывают, что «ты - офицер, офицер и еще раз – офицер: для солдата – царь, бог и воинский начальник», - это как серпом… по самолюбию.

     В стенах именно военного училища в тебя вкладывают, что «ты - офицер, офицер и еще раз - офицер: для солдата - царь, бог и воинский начальник».

     Вот так многие «двухгодичники» и не выдерживают, «ломаются». Например, по словам военного прокурора Мурманского гарнизона полковника юстиции Сергея Клименкова, сколько в той же Печенге, где дислоцирована отдельная мотострелковая бригада Ленинградского военного округа, «двухгодичников» спиваются. Например, был случай, когда офицер-«двухгодичник» заступил в наряд и застрелился. Прокуратура начала отрабатывать версии самоубийства и выяснила, что мотивы более чем тривиальны: после окончания института трудился на металлургическом комбинате в Череповце, хорошо зарабатывал, начал «горькую» попивать, по проституткам шляться. А попал в бригаду, так сказать, в рамки уставных отношений и жесткого распорядка, вообще… тоскливо стало. В итоге - свел счеты с жизнью.
     Или же буквально свежий случай. Молодого человека после окончания вуза, в котором была военная кафедра, призвали на двухгодичную офицерскую службу. Отслужив год в той же отдельной мотострелковой бригаде, старший лейтенант сбежал в Снежногорск, где устроился на гражданскую работу. А через пять месяцев явился с повинной в военную прокуратуру. В марте этого года военный суд приговорил беглеца к двум годам условно. Офицер вернулся в часть, прослужил четыре дня и снова сбежал. С марта по октябрь он скрывался в Мурманске. А в ноябре возвратился в Снежногорск, где его и задержали сотрудники милиции. Офицер заключен под стражу. И за уклонение от военной службы с учетом предыдущего приговора ему реально грозит до семи лет лишения свободы.
     Нельзя, конечно, сказать, что буквально все «двухгодичники» - это «головная боль» для командования воинских частей. Например, за годы службы у того же заместителя командира радиотехнической бригады по воспитательной работе подполковника Сергея Полозова не было случая, аналогичного тому, что произошел со старшим лейтенантом Корякиным. Однако бывало, когда «двухгодичники» без уважительной причины задерживались в отпусках, а затем привозили липовые - не вооруженным глазом видно - документы о якобы болезни, «визированные» чуть ли не печатью «Для пакетов». Словом, «интересные они ребята, эти «двухгодичники», обмолвился во время одного из разговоров Полозов. По своей сути - мальчишки, призванные (в нынешнем году - по некоторым данным - до 15 тысяч человек) закрывать собственно телами брешь в офицерском корпусе Вооруженных Сил России…
     На этом мы не ставим точку в расследовании трагической гибели старшего лейтенанта Юрия Корякина: впереди суд над убийцей офицера.
     

На снимках: город Мурманск; в этом гараже убили офицера.