Училище Валентин Кузнецов окончил год назад в Казани. О первом появлении в части рассказывал, не переставая улыбаться, с неким веселым облегчением, что все это уже далеко позади.

     - Я представлял, что меня встретят в бригаде чуть ли не с оркестром и распростертыми объятиями, - говорил он, явно подшучивая над собою. - А в части накануне закончилась проверка и уже во всю развернулась работа по подготовке к новому учебному году. В штабе пусто, в казарме суета, на вопрос, где же мой взвод, чем занимается, все только пожимают плечами.

     Ближе к вечеру к лейтенанту подошел сержант. В заляпанном маслом комбинезоне, в стоптанных ботинках без шнурков. Представился: Семочкин Юрий Михайлович. Перехватив взгляд офицера, объяснил: ремонтом, мол, занимаемся. Стал по ходу беседы уточнять у Кузнецова, где учился, откуда родом, как устроился с жильем? Офицер хотел было возмутиться: тебе-то что до этого, как сержант сам снял все вопросы:

     - Я ваш заместитель, служу по контракту. Почти год на должности командира взвода. Теперь, слава Богу, и у нас будет настоящий командир - с высшим военным образованием. За вашей спиной и я вздохну облегченно. А то бедного Семочкина буквально задергали. То комбат, то из штаба, то старшина - всем выделяй людей, причем срочно. Вдвоем тянуть взводную лямку будет легче.

     - Меня тогда очень неприятно задела развязность Семочкина, - признался Кузнецов, - но когда он начал рассказывать, а можно сказать, и докладывать, как взвод отчитался за летний период обучения, какие остались недочеты в подготовке личного состава, кто и что собой представляет не только во взводе, но и в роте, в батальоне, я вдруг почувствовал, что он, сержант Семочкин, отнюдь не собирается отсиживаться за моей спиной. На все мои вопросы он дал самые исчерпывающие ответы. Даже назвал несколько адресов, где мне можно снять угол, пока не освободится место в офицерском общежитии. Предупредил, что в соседнее кафе «Поручик» лучше на заходить - там порой бузят местные отморозки...

     В тот же вечер сержант Семочкин, уже переодевшись, деловито и в подробностях знакомил командира взвода со всеми подчиненными, за исключением двух старослужащих солдат, которые вместе с командиром роты находились на полигоне. Он разыскивал солдат взвода на различных объектах, приводил в ротную канцелярию к лейтенанту Кузнецову, каждому давал в его присутствии развернутую деловую характеристику и при этом обязательно подчеркивал слабости: «Парень старательный, но вы, товарищ лейтенант, держите с ним ухо востро - соврет и дорого не возьмет», или так: «Этот способен тащить самый тяжелый воз, но, если заупрямится, танком не своротишь». «А Сашок у нас - самовольщик (это о самом маленьком солдате, похожем из-за роста на школьника). - Но обещает через забор больше не прыгать, надеется на законную увольнительную. У меня ведь права ее выписывать не было».

     Через пару дней Семочкин принес командиру взвода скрученную в трубочку школьную тетрадку, в которой были аккуратно записаны мысли сержанта о подготовке взвода к новому учебному году. О том, как надо бы проводить в запас двух солдат и сержанта, о том, чего больше всего не любит начальник штаба бригады и что выше всего ценит в офицерах командир. Здесь же были странички с советами, кого и как следует поощрять, за что во взводе командир может быть совершенно спокоен, потому что с этим легко управится его заместитель. Особенно удивил лейтенанта подробный рассказ Семочкина о городке Боровичи, где он рос, о родителях и двух младших сестрах, о его недостатках (мягкость характера, уступчивость, плохая учеба в школе, слабое владение методикой обучения солдат), о желании, лучше сказать, мечте стать офицером...

     Когда начался учебный год, Семочкин все чаще просил командира взвода, чтобы ему разрешили проводить хотя бы одно занятие в день. Кузнецов разрешил, но накануне помогал сержанту подготовить конспект, объяснял, как и ему когда-то в училище объясняли, секреты методики, необходимость соблюдения принципа «от простого - к сложному», особенности индивидуального подхода. Однажды за проведенное занятие по огневой подготовке сержанта Семочкина похвалил сам комбриг.

     - Да вы, я смотрю, почти готовый командир взвода, - сказал тогда полковник. - Может, на взвод назначить? У нас есть вакансия.

     - Спасибо, товарищ полковник, за доверие, - вытянулся в струнку сержант, - но прошу с этим повременить. Вот подучусь у лейтенанта Кузнецова офицерским премудростям, тогда, может, и сам к вам постучусь.

     Командир бригады рассказал об этом разговоре на совещании с офицерами и заключил: «Вот таких бы контрактников да побольше. А этого мы обязательно поставим на взвод».

     - Тогда у меня впервые что-то внутри заныло, - уже без улыбки сказал Кузнецов. - Подумал: может, прекратить эти уроки методики с сержантом, а то выучу на свою беду. Всего два месяца мы с Семочкиным поработали вместе, а я уже без него не представляю службы. Но сразу устыдился своих мыслей...

     С тех пор лейтенант стал еще более серьезно заниматься с сержантом. Тот хоть и был старше своего командира взвода на три с половиной года, но на уроках взводного был, словно школьник. Прислушивался к каждому слову, безропотно исполнял каждый совет, с исключительной добросовестностью переписывал все училищные конспекты лейтенанта. А когда уроки заканчивались, сам начинал делиться с офицером житейскими советами. Однажды предложил познакомить лейтенанта с хорошей девушкой.

     - Я ей не пара, - объяснил смущенно. - Вот когда стану офицером, тогда другое дело.

     Лейтенант в тот день попытался даже спровоцировать сержанта: дескать, нынче профессия защитника Родины уже не в чести: денег мало, уважения в обществе не в изобилии, а нагрузки и ответственность между тем растут, как цены на рынке. Семочкин эти слова будто и не услышал, только улыбался. «У меня, - говорит, - дед войну рядовым закончил, отец срочную старшиной завершил, а мне непременно надо офицером стать. В крайнем случае - прапорщиком».

     Мы с молодым офицером какое-то время молчали.

     - Я ведь в курсантские годы, - признался, возобновляя разговор, лейтенант, - как и многие мои сослуживцы, был против перехода на контрактную службу. Как-то не верилось, что из этого будет толк. Но Семочкин меня переубедил.

     - Все еще вместе служите? - уточнил я.

     - Развели нас недавно, - улыбнулся лейтенант. - Меня на роту выдвинули, а Семочкин мой взвод принял. В звании прапорщика.

     - Как думаете, офицером станет?

     - Он и до генерала дослужится.