Генерал-лейтенант танковых войск И.Д. ВАСИЛЬЕВ, командир 19-го танкового корпуса.

     В спокойствии и медлительности этого седеющего низкого и плотного танкового генерала была внутренняя динамичная сила, которая была известна не только его друзьям или недругам, но прежде всего танковому народу, который обожал своего генерала.
     Васильев участвовал в Гражданской войне, пойдя на войну из рабочей семьи, откуда вынес и плотную свою фигуру мастерового, и уравновешенный разум, используемый им в полный разворот только тогда, когда в этом назревала насущная необходимость. Он не принадлежал к тем пустозвонам, которые носят чужие знания на кончике своего языка и сбрасывают их, где нужно и не нужно. Васильев был русским, несколько скуповатым на слова человеком, продумывающим все заново и строго…
     Генерал доверял машине и верил в нее по-рабочему. Но он всегда понимал, что человек - более сложный механизм, и поэтому слепо не вверял жизни подчиненных ему людей технике, а всегда критически подходил ко всему. Ему было хорошо известно, что в танке жарко в бою, что шум моторов и выстрелов отражается на психике человека, что чем дольше танкисты пройдут с открытыми бронелюками, тем лучше они встретят врага в состоянии правильной психической собранности. Танк проходим, но все же всегда надо разведать дороги и не ломать лес, сжигая бензин и расходуя силы машины... Личная рекогносцировка много значила, и тот путь хорош, по которому прошел глаз командира.
     Васильев вместе с командирами бригад выехал на рекогносцировку - на передовую. В это время появились штурмовые самолеты противника. Вместо того чтобы прятаться в щель, Васильев с биноклем в руках просматривал местность впереди себя, отмечая условные ориентиры, которые должны получить комбриги.
     Штурмовики налетели на них. Сброшены бомбы. Когда улегся дым и поднятая взрывами земля, Васильев лежал окровавленный. Осколком попало в ногу и раздробило кость. Его привезли в корпус... Васильев, приподнявшись на локте, отдал приказ к походу и с радостью вслушивался, как танки, провожаемые напутствием маршала Василевского, вырвались на просторы Крыма и пошли к Джанкою...

     Генерал-полковник артиллерии С.А. КРАСНОПЕВЦЕВ, командующий артиллерией 4-го Украинского фронта.

     Краснопевцев пришел в действующую армию из академии, где преподавал артиллерию. Находясь в армии, он, казалось, наверстывал на практике время, потерянное в аудиториях. Он умел хорошо планировать и контролировать артиллерийский бой, но предпочитал делать это на личном примере. «Великое дело - общение с народом». Зачастую этот краснощекий низенький генерал-«хлопотун» появлялся в самых неожиданных местах артиллерийских позиций, непосредственно на батарее, и, боже мой, сколько здесь было подлинного пафоса артиллериста, умелых приказаний и боевого задора. Генерал будто сам залезал в ствол каждой пушки, размахивал руками, переносил огонь на цели и делал все с великим профессиональным умением и мастерством истого, прирожденного артиллериста... Но пока командующий артиллерией сражался одной батареей с противником и хорошо поражал цели, его разыскивали по полю боя, так как все остальное оставалось уже вне внимания генерала.
     «Виллис» Краснопевцева, прикорнувший возле батареи, разыскивался суматошным и запыленным связным-мотоциклистом, который, проклиная все на свете, а прежде всего генерала, полз мимо спрятавшегося в щель шофера к артиллерийским позициям, где, не прикрываясь ничем, блестя золотыми погонами и изредка схватывая с головы фуражку, чтобы вытереть пот, мотался командующий артиллерией.
     «Маршал требует к себе… - говорил Краснопевцев, приходя в себя и как-то внутренне подтягиваясь, - надо ехать… ах, жаль!»
     Он отдавал на ходу еще несколько приказаний и под звуки канонады торжественно перебрасывал свою генеральскую полную ногу, затянутую в шевровое голенище, на борт «виллиса», где, согнувшись в предчувствии осколков, сидел водитель, готовый рвануть по полевым дорогам, балкам и буеракам к командному пункту фронта… Мотоциклист мчался позади генерала, чтобы не выпускать его из рук, ибо вместе с пакетом он получил устное краткое приказание: «Доставить! Буквально доставить сюда!»
     Краснопевцев появлялся с виноватым видом перед Василевским или Толбухиным, и лицо генерала становилось каким-то глуповатым и наивным. Никто бы теперь не сказал, что этот толстячок только что посетил страшное место, где жизнь его висела на волоске, что он храбро командовал и был примером даже для стреляных артиллерийских сержантов.
     «Черта вашего характера, - вразумительно говорил маршал, смотря испытующе на Краснопевцева, - и положительная, и отрицательная. Хорошо быть в бою с народом, но плохо, что в гуще боя вы отрываетесь от сложной обстановки... Нельзя, увлекаясь мелкими участками, предоставлять порученное дело превратностям судьбы… Ну, к чему бы вам рисковать сегодня?» - «Меня интересовало экономическое поведение батареи. Вы сами же сказали: «Жрут бессчетно боеприпасы». Решил проверить».
     …А вообще Краснопевцев и его артиллерия сделали очень много в прорыве обороны, и недаром имя этого генерала всегда именовалось в приказах Верховного, любящего артиллерию и артиллеристов.

     Дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации Т.Т. ХРЮКИН, командующий 8-й воздушной армией.

     Молодой высокий красавец, командующий воздушной армией генерал Хрюкин - казак станицы Брюховецкой. Из пятнадцати лет службы в Красной Армии он восемь воевал: в Испании, в Китае, на Халхин-Голе и над своей землей, на которую напал враг и где искусство его, пилота высокого класса и организатора, могло пригодиться наиболее кстати.
     Рачительный и хитроватый по-казачьи, хозяин своей армии, Хрюкин, чтобы получить самолеты и экипировать свою армию, шел на все, кроме подхалимажа, чему был большой враг и ненавидел всей своей открытой и честной душой. Его любили — красивого, жизнерадостного, певучего и храброго, всегда собранного, подтянутого. Никто не видел его мятым, небритым, запыленным. И в этом, конечно, не заслуга только ординарцев.
     Несмотря на истребительный стаж, трезвенник, что казалось даже странным. Не прочь поволочиться за хорошей дивчиной и тогда внимание свое оказывал превосходно, вплоть до посылки букетов, но никогда… сватов.
     За выслугу лет он имел только медаль «За боевые заслуги», и медаль на груди этого звездоносца носила тоже свой притягивающий аромат и возбуждала расспросы.
     Генерал-лейтенант К.С. МЕЛЬНИК, принявший Приморскую армию после А.И. ЕРЕМЕНКО.
     Мельник одно время командовал Кавказским фронтом. Украинец, службист, скромный. Малоговорливый и, если говорит, то, даже по делам, нескладно, так что некоторые начинают принимать это за недоразвитость. Но в «недоразвитости» его нельзя упрекнуть, ибо этот генерал хорошо и победно прошел всю кампанию, защищал Кавказ, в тяжелые времена не падал духом, бивал и Манштейна, и Клейста... Знал хорошо свое военное дело и в действиях своих как полководец был упрям, настойчив, хотя делал все без внешне эффектных положений, свойственных некоторым командирам.
     Он участвовал в Гражданской войне, и там была его первая боевая школа. Он умел командовать, и армия, подчиняясь ему в передвижениях, сражениях и атаках, знала, что неподалеку скромный и беспокойный их командир, который в тяжелую минуту поддержит не словом (на него он не был мастером), а делом и даже просто своей малоимпозантной фигурой - тем внутренним спокойствием и уверенностью военачальника, которую привыкли уважать и ценить русские солдаты.

     Генерал-полковник Г.Ф. ЗАХАРОВ, командующий 2-й гвардейской армией.

     Один из немногих крымских командармов, окончил Академию Генерального штаба и был человеком эрудированным. Под Сталинградом был начальником штаба у Еременко, а потом принял 2-ю гвардейскую, доведя ее до Херсона и Херсонеса. Сдав армию в 1944 году, выехал в распоряжение Ставки и был назначен командовать 2-м Прибалтийским фронтом. Кажется сухие, протокольные первые абзацы характеризуют сего генерала как тоже сухую и непримечательную личность...
     Вдали от своих обязанностей, в обычном разговоре этот человек - симпатяга, а на службе - крайне неуравновешенный, шумливый, крикливый. Его три раза снимали за мордобои и миловали. Имел дурную привычку следить за своими офицерами непосредственно на передовой. Тихо подъезжал, подползал под бугор или скалу, и тогда начинались его крики: «Где вы, такие разтакие, ракалии-каналии!» Его видели всегда впереди войск. Страшно горячий... Несмотря на все, превосходный командарм, очень оцененный и Василевским, и Ставкой.

     Генерал-полковник С.С. БИРЮЗОВ, начальник штаба 4-го Украинского фронта.

     ВысококотировавшийсЯ как начальник штаба, генерал Бирюзов, казалось, самой судьбой и свойствами своего пламенного характера предназначен был для полей непосредственных сражений. Выученик Академии Фрунзе, которую он окончил в 1939 году, Бирюзов активно и умно перенес на боевые поля полученные им в академии знания.
     Это был любимец солдат за то, что его видели в самых опасных местах фронта, и любимец командармов, которые видели его недюжинные способности как начальника штаба, верили ему и охотно подчинялись, хотя по положению командарм мог и не подчиняться начштаба.
     Высокая подвижность Бирюзова не мешала его работе. Бесстрашный, напористый, всей своей внешностью изобличавший несгибаемую волю, он был превосходным дополнением к умному, простому, флегматичному добряку Толбухину.
     Где плохо, там появлялся Бирюзов. Нередко можно было слышать в штабе фронта такой диалог: «Товарищ маршал, там-то плохо, разрешите я сам съезжу». - «Опять сам, а дела штаба?» - «Без отрыва от производства, товарищ маршал!»
     Выше среднего роста, компактный, слитый из мускулов физкультурник, сохранивший замечательную фигуру, Бирюзов исповедовал наряду со многими принципами поговорку: «В здоровом теле - здоровый дух», что помогало ему в его трудной, утомительной работе.

     Генерал Я.Г. КРЕЙЗЕР, командующий 51-й армией.

     Старый командир Московской Пролетарской дивизии, из кантонистов-евреев, черный, как цыган, но с расплывчатыми чертами чисто русского человека. Крейзер производил впечатление крайне стеснительного человека. Отличительной чертой его характера являлось сознание им чего-то недоделанного. Всегда казалось ему, что он сделал не все, что, пожалуй, было в его силах, и это сознание всегда доставляло ему много горьких раздумий и заставляло всегда быть лучше и лучше.
     Крейзер отступал до самого Сталинграда, и во время «великого отхода» также командовал армией, которую вел через Донбасс. Работать с Крейзером и подчиненным, и высшим начальникам очень хорошо. Все знали, что по служебной лестнице он поднимался равномерно, без скачков и неожиданных повышений, расцениваемых обычно в среде товарищей по-разному. Крейзер шел по прямой линии строевика от комвзвода до командарма, и никто не мог упрекнуть его в неблаговидных поступках, и никто не мог отказать ему в личной храбрости и недюжинном уме. Ему 46 лет.
     На Сиваше он захватил предмостное укрепление, и в штурме его войска по плану Ставки первыми прорвали укрепления противника и ринулись на Крым.

     Дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант П.К. КОШЕВОЙ, командир 63-го стрелкового корпуса.

     Заводила прорыва. Военно-образованный человек, энергичный, нисколько не медлительный, как, казалось, полагалось быть Кошевому-украинцу. Хитроватое лицо.
     Кошевой обеспечил на Сиваше условия для ввода в прорыв наших подвижных частей, когда через «него» в ночь на 11.IV. вошли в знаменитый прорыв наши подвижные силы.
     Его корпус взял Сапун-гору и очистил Севастополь.

     Герой Советского Союза генерал-майор А.П. РОДИОНОВ, командир 77-й стрелковой дивизии.

     Родионов штурмовал Сапун-гору, ключевую позицию Севастополя. На Сапун-горе сидела хорошая немецкая 111-я дивизия, решившая дорого продать свою жизнь. Родионову случайно попало отобрать ключ от города, и поэтому вспоминалось, что он до войны был комендантом 1-го дома НКО, ушел оттуда полковым командиром и к 44-му дослужился личной храбростью до командира дивизии.
     Когда успех долго не обозначался и Сапун-гора оставалась по-прежнему неприступной, Родионов сам во главе штурмующего батальона пошел в атаку и, ворвавшись на плато Сапун-горы, приказал водрузить там красное знамя, что было переломным моментом в штурме города. С падением Сапун-горы открывались ворота Севастополя. Ключ от города преподнес на окровавленной ладони генерал, бывший владелец ключей Наркомата Обороны.

     Герой Советского Союза генерал-лейтенант А.А. ЛУЧИНСКИЙ, командир корпуса.

     Рожденный в 1903 году, из семьи военных, генерал Лучинский расценивался командованием фронта как положительный и способный военачальник.
     Очень вежливый, малоразговорчивый, прислушивающийся к указаниям и советам. Скромно, но с твердостью отдавал приказания своим подчиненным. Любил исполнительность в себе и в других. Терпеть не мог расхлябанности, панибратства, бражничества. Его приказания, отдаваемые тихим голосом, звучали громче, чем иные шумливые приказы.
     Даже внешне, высокий, представительный, он производил неизменно самое хорошее впечатление на окружающих.

     На снимках: Маршал Советского Союза С.М. БУДЕННЫЙ и А.А. Первенцев; Маршал Советского Союза Ф.И. ТОЛБУХИН (в центре) среди артистов Центрального театра Красной Армии – участников спектакля по пьесе Аркадия Первенцева «Южный узел».