Терроризм и угрозы его разрастания в России невозможно оценивать вне связи не только с ходом мирового развития, но и со всеми социально-экономическими, политическими и духовными процессами, происходящими в стране на протяжении последних пятнадцати лет. Попытки рассматривать терроризм и противодействовать ему, исходя лишь из оперативной сущности этого явления, не могут привести к радикальному перелому ситуации. Оперативные меры способны в определенной степени минимизировать опасность терроризма, подавить на какое-то время его проявления, но не больше. При таком подходе не затрагиваются причины, порождающие терроризм, и факторы, обеспечивающие его живучесть.

     С наибольшей силой терроризм как средство политического насилия проявился в северокавказском регионе, чему имеются объективные и субъективные причины. Поэтому целесообразно рассмотреть эту проблему через призму сложившихся там противоречий, имея в виду, что многие явления будут характерны и для других регионов России, хотя и не в столь ярко выраженной форме. Центральным, основополагающим аспектом возникших на Северном Кавказе конфликтов является, по оценке многих зарубежных и российских исследователей, стремление к перераспределению или изменению структур власти и взятию под контроль распоряжение материальными ресурсами и привилегиями. Подтверждением тому служит развивающаяся здесь в течение последнего десятилетия социально-политическая обстановка, складывающаяся под воздействием ряда факторов, основными из которых являются:

     - экономический кризис, имеющий многочисленные проявления, прежде всего в социальной сфере. Причина в том, что экономика Северного Кавказа была, с одной стороны, глубоко вписана в плановую систему, а это предусматривало объемные дотации для национальных образований, а с другой - была тесно связана с обслуживанием массового туризма и отдыха, что обеспечивало весьма значительные доходы граждан. Кризис привел к одномоментному разрушению экономики и породил широкую маргинализацию и люмпенизацию практически всех социальных групп населения, что сформировало широкую социальную базу для уголовной преступности и политического экстремизма. Переход от политического экстремизма к политическому насилию, в котором терроризм занимает одно из важнейших мест, стал неизбежным в условиях развития и углубления уже сформировавшихся противоречий;

     - в условиях обострения экономических и социальных противоречий стал активно развиваться национализм, все чаще принимающий откровенно антирусскую направленность. Осознанное принижение роли русских в экономическом, социальном и духовном развитии народов России, а порой и полное отрицание этой роли, возложение на русский народ («старшего брата») вины за трагические моменты в истории государства - все это питает националистическую идеологию, создавая идейно-политическую основу национализма, политического экстремизма и насилия;

     - имевшие место в новейшей истории российской государственности попытки лавирования и политического маневрирования центра, стремившегося сохранить национально-государственное статус-кво и предпринимавшего для этого попытки «заигрывания» с отдельными субъектами федерации путем предоставления дополнительных льгот, преференций и дотаций, на самом деле способствовали «выращиванию» лидеров национального масштаба, которые повели борьбу за власть.

     Конфликты достигли такого размаха еще и потому, что политические процессы не были синхронизированы с темпом и методами экономических преобразований в России в целом и в регионе Северного Кавказа как в одной из ее частей. В результате социально-экономическая «пирамида» оказалась перевернутой, а национально-политическая активность оказалась самодовлеющей, самодостаточной.

     Происходящие в стране социальные конфликты во многом явились следствием экономических просчетов (ваучеризация, «дикая» для большинства населения приватизация и др.), а также неумения выразить (или нежелания понять) коренные экономические интересы населения и создать такую экономическую систему, которая строилась бы на использовании самодеятельности человека, а не вопреки ей.

     — Либеральные экономические реформы, присущие эпохе первоначального накопления капитала, породили чудовищную «теневую» экономику, ставшую экономической и финансовой основой беспрецедентного роста преступности в целом и политического насилия в частности. Особенностью этого процесса для Северного Кавказа стало то, что данное явление приобрело необычайно широкий размах, выходящий далеко за пределы региона, в лице северокавказских этнических, хорошо организованных преступных групп, ведущей среди которых оказалась чеченская группировка. Кроме того, именно на Северном Кавказе преступность охватила как общество, так и государство. Преступность вошла во власть, захватив в ней прочные позиции. Это привело к формированию в Чечне в 1991 - 1994 годах криминального государства, в котором терроризм, диверсии, захват заложников стали обыденным делом.

     — Одним из серьезных факторов, способствовавших развитию преступности в целом и терроризма в частности, стало полное или частичное разрушение системы административно-правовых (режимных) мер, а именно: режима охраны границы, таможенного режима, режимов въезда-выезда, паспортизации, учета населения, лицензирования оружия и др. В «демократической» эйфории существование такого рода режимов было признано недемократичным. При этом не было учтено, что во всех демократических странах существуют свои режимы. Их мягкость или жесткость определяется не политической целесообразностью, а конкретной оперативной обстановкой и угрозами обществу со стороны преступности.

     Роль режимных мер в обеспечении безопасности государства своеобразна и многоаспектна. Они - первый, наиболее широкий барьер безопасности; своеобразная сигнальная система, дающая значительный объем информации о лицах и фактах нарушения системы безопасности; начало поисковой работы в области противодействия преступной деятельности.

     Без системы режимных мер государственные органы обеспечения безопасности не могут эффективно решать стоящие перед ними задачи, и агентурно-оперативная деятельность не в состоянии заменить их. Это легко обнаруживается при совершении актов контрабанды, похищения оружия, поиска преступников, в том числе террористов.

     — Важным фактором современной жизни стала идеология наживы, стяжательства, оценка личности не по результатам труда, а по материальному положению, независимо от того, каким путем оно достигнуто. Как следствие - культивирование в СМИ, художественной литературе, кинематографе насилия и жестокости. Массовая культура активно эксплуатирует образ «честного парня», «честного киллера». В результате в шкале социальных ценностей образование, труд, служение Отечеству занимают далеко не первое место. Рейтинг бандита и проститутки в массовом сознании оказался сегодня выше рейтинга военнослужащего, учителя, научного работника.

     — Само восприятие экстремизма в России неоднозначно в силу особой ментальности населения и его традиционно лояльного отношения к различного рода протестным проявлениям, будь то революционеры-народники или криминальные элементы. В Москве и Санкт-Петербурге, например, ряд улиц до сих пор носит фамилии известных террористов, ореол «подвижничества» которых старательно формировался десятилетиями. Говорить в этих условиях о мобилизации общества на борьбу с терроризмом или о формировании в сознании людей понимания того, что любой экстремистский акт, чем бы его ни пытались оправдать, несет зло и является правонарушением, проблематично. Не этим ли вызваны всплески эмоций на страницах некоторых изданий, стеной встающих на защиту молодых и не очень «лимоновцев», все чаще создающих своими действиями угрозу нормальному функционированию высших органов государственной власти и отдельных ее представителей.

     Все это свидетельствует о социально-политической, а не этнической природе конфликтов и отражает важнейшие грани модернизации российского общества.

     Помимо внутренних факторов существуют внешние, оказывающие дестабилизирующее воздействие на политическую обстановку и провоцирующие политическое насилие, в том числе и такое, как терроризм. Применительно к региону Северного Кавказа их долговременное и целевое воздействие связано со стратегическими задачами Запада и направлено на стимулирование процесса распада единой территории сначала СССР, а теперь России.

     Необходимо исходить из того, что мировая геополитика в отношении кавказского региона в настоящее время, равно как и в предшествующие столетия, сводится к борьбе за влияние на этой стратегически ключевой территории двух главных планетарных сил - евразийства и трансатлантизма.

     Геополитические цели этих сил прямо противоположны. Москве выгодно сохранить свое влияние на Кавказе, соблюсти равновесие многочисленных интересов, укрепить свои стратегические позиции там, где они традиционно были сильны. США стремятся дестабилизировать обстановку в регионе, вывести его из-под контроля Москвы и, наконец, создать на этом месте геополитическую конструкцию, либо нейтральную, либо дружественную себе, но в любом случае враждебную России.

     После распада СССР начался второй этап вытеснения России с Кавказа. Чечня стала «детонатором» этого процесса, и поэтому геополитические, идеологические, религиозные и социально-экономические аспекты, связанные с Чечней, весьма символичны для всех последующих фаз сепаратизма. И сколько бы лидеры национально-религиозных экстремистских движений ни говорили, ни декларировали свою приверженность местным культурным ценностям, самобытному развитию своего этноса, - все это, осознанно или нет, вписывается в геополитическую стратегию Запада. Это же определяет прямое участие ряда государств (Турции, Саудовской Аравии, Пакистана и других стран), их спецслужб и зарубежных исламских центров в стимулировании сепаратизма. Его основой является идеология пантюркизма, предполагающего создание (сначала на конфедеративной основе) исламского государства, а через него - распространение и внедрение своих идей в политическую практику других мусульманских образований на территории России (Татарстана, Башкортостана и других субъектов федерации).

     Государственная политика в регионе Северного Кавказа не может быть полной и эффективной без учета исламского фактора, оказывающего мощное влияние на политику северокавказских республик, поведение национально-политической элиты и находящихся под ее влиянием широких слоев местного населения. На территории России наиболее агрессивной и опасной разновидностью исламского фундаментализма стал ваххабизм.

     В новых условиях исламские фундаменталисты не довольствуются одной религиозной пропагандой, а активно вступают в борьбу за власть политическими и иными методами. При этом на территории России они постарались прикрыть, особенно на первых порах, сепаратистские притязания фундаменталистов лозунгами «национального возрождения», «национальной независимости», принявших ярко выраженную антироссийскую направленность.

     Таким образом, в основе вызревания и распространения терроризма как метода политического насилия лежит целый комплекс причин и факторов, воздействующих на его активное применение. Как бы ни были эффективны военные и оперативные меры, они способствуют достижению только тактического успеха. Но если решать стратегическую задачу устранения всякой возможности масштабных проявлений терроризма, то борьба должна носить комплексный, системный характер и предполагает научно обоснованную разработку и профессиональную реализацию системы мер правового, политического, экономического, социального, административного, оперативного, военного и пропагандистского характера. Основой для разработки и применения такой системы мер может и должен стать находящийся на рассмотрении в Государственной Думе законопроект о противодействии терроризму.