Есть в этом что-то мистическое. Дискуссия, возникшая в обществе вокруг нового спектакля Большого театра, так похожа на спор вокруг явления, ставшего основой для оперы «Дети Розенталя». Клонирование. Казалось бы, с научной точки зрения это шаг вперед. Дать клонам жизнь в состоянии только истинные творцы. Однако церковь и значительная часть общества настаивают, что некоторые вещи в нашем мире должны оставаться незыблемыми. Как результат клонирование человека запрещено в большинстве развитых стран...
     С Большим история, конечно, схожа лишь отчасти. С «научной» (в данном случае пиаровской) точки зрения грамотный ход - пригласить в авторы либретто для постановки в Большом скандально известного Сорокина. Это моментально подогреет интерес публики. Автор романа «Голубое сало», который эксперты прокуратуры Москвы признали порнографическим (против В. Сорокина тогда даже было возбуждено уголовное дело за «распространение порнографических материалов», впоследствии закрытое за отсутствием состава преступления), помножен на именитых Леонида Десятникова (один из самых исполняемых современных российских композиторов, хорошо известен по музыке к фильмам «Подмосковные вечера», «Мания Жизели», «Кавказский пленник», «Москва», «Олигарх») и Эймунтаса Някрошюса (мировая знаменитость, прославился прежде всего драматическими спектаклями, дебютировал на оперной сцене около двух лет назад вердиевским «Макбетом», поставив спектакль сначала во Флоренции, а затем в Москве - в Большом театре). В общем, расчет понятен: хороший скандальчик, после которого аншлаги и коммерческий успех должны быть обеспечены. С другой стороны, «Хованщина» М. Мусоргского, «Руслан и Людмила» М. Глинки, «Мазепа» П. Чайковского, «Макбет» Дж. Верди, «Летучий голландец» Р. Вагнера и вдруг... Сорокин.
     В основу либретто положена история «дублей» (клонов) Чайковского, Мусоргского, Верди, Вагнера и Моцарта, якобы созданных ученым Розенталем еще в годы Советской власти. Однако после смерти своего создателя они оказываются предоставленными самим себе в жестокой реальности России начала 90-х годов прошлого столетия. Этой почти «Могучей кучке» приходится бомжевать, а на хлеб зарабатывать в роли уличных музыкантов. В дело, как всегда, вмешивается ее величество Любовь. Все в конце концов погибают. После отравления выживает лишь Моцарт, у которого иммунитет к яду еще с прошлой жизни…
     Скандал, как положено, разгорелся за несколько недель до премьеры. Сначала выбор Большого клеймили в одной из телевизионных передач, затем единоросс Сергей Неверов инициировал проверку Комитетом Госдумы по культуре информации о постановке в главном театре страны оперы на либретто В. Сорокина. Среди других противников «Детей Розенталя» замечена также общественная молодежная организация «Идущие вместе».
     Необходимо отметить, что все эти действия не возымели эффекта. В опере, как полагают, нет эпизодов, которые можно трактовать как чисто порнографические. А такие слова человека, именуемого в либретто Мусоргским, как «полно, брат, жабу-то давить. Бабла довольно выпить и откушать. Айда скорей в тошниловку, друзья», вряд ли можно признать нецензурными. А значит, запретить постановку невозможно.
     В Большом не скрывают, что «Дети Розенталя» - это коммерческий проект. Совместимы ли коммерция и Большой? Все зависит от нашего отношения к культуре. Если это по-прежнему храм, то торговцам здесь, конечно, не место. Но ведь есть еще массовая культура. И у государства на нее средств точно не хватит. Но является ли Большой театр частью массовой культуры или это что-то большее? В общем, так порой хочется и денег заработать, и лица не потерять…
     Первый премьерный показ оперы «Дети Розенталя» состоится сегодня. Накануне редакция обратилась за комментарием к главному ее критику - депутату Госдумы Сергею Неверову:
     - Изначально мы действительно апеллировали к «Детям Розенталя». Я лично подписал обращение на имя председателя Правительства РФ Михаила Фрадкова, в котором предложил снять с репертуара эту постановку и отстранить генерального директора театра Анатолия Иксанова от занимаемой должности (он назначен распоряжением правительства в 2000 году).
     Но есть мнение, что надо смотреть шире, необходимо говорить вообще о ситуации в отечественной культуре. После возвращения депутатов из регионов планируется проведение «круглого стола» с приглашением руководителей творческих союзов, представителей Президентского совета по вопросам культуры, для того чтобы этот вопрос вынести на широкое обсуждение.
     - Премьеры еще не было, либретто нигде не опубликовано... сама фамилия Сорокина вызывает такое стойкое неприятие...
     - Первое, конечно, репутация Сорокина... Я узнал о постановке из телевизионной передачи, в которой один из наших оперных певцов с возмущением говорил о предстоящей премьере в Большом. И мое протокольное поручение носило такое обозначение: «Прошу Комитет по культуре дать дополнительную информацию». То есть, естественно, в первую очередь необходимо было ознакомиться с текстом либретто. Когда мы получили этот текст, я просто убедился в том, что это не может быть поставлено на сцене Большого театра. Но это мое мнение.
     - Сергей Иванович, Сорокин в Большом - это действительно повод всерьез заговорить о ситуации в культуре? Как вы охарактеризуете ее в общем?
     - Я склонен все это политизировать. По какой причине? Наивно предполагать, что постановка на сцене Большого Сорокина - это исключительно проблема нашей культуры. Это проблема большой политики. Обратите внимание: большинство международных признаний, особенно литературных, нам дается за те произведения, в которых все русское показано через унижение личности, через пьяную, дебильную, ворующую Россию. И все это рекламируется, как новые веяния в литературе. Ситуация с русскоязычным населением в Латвии, в других регионах – это все звенья одной цепи. Направленной против России для уничтожения, в принципе это мое убеждение, государства, нации. Потому что основополагающий тезис культуры – это формирование личности.
     - Вы хотите сказать, что Запад изначально устремлен на то, чтобы поддерживать те российские проекты, которые направлены на уничтожение…
     - …духовного стержня. Нравственного стержня, показывая нас такой вот дебильной, пьющей, ворующей страной.
     - Но Большой – это Россия. И извечный русский вопрос: что делать?
     - Необходимо больше внимания обращать на культуру. В этом направлении необходимо добавить активности в работу Совета по культуре и искусству при Президенте РФ. Его члены систематически должны информировать главу государства о положении дел в культуре. Необходима также экспертиза законов и законопроектов, касающихся этой сферы… Вы, наверное, слышали, как глава государства назвал Большой и «Мариинку» символами России. Поэтому и отношение к репертуару Большого театра особое. И тем более ужасающе звучит заявление художественного руководителя и главного дирижера Большого Ведерникова. Когда он говорит «Я пришел, чтобы уничтожить этот имперский театр, традиции для меня слово ругательное».
     Но эта позиция процветает сегодня везде. Я разговаривал об этом с министром культуры Соколовым, а он отвечает, что у него нет никаких возможностей на это влиять. И еще один очень тревожный звонок. Недавнее большое интервью Кончаловского, человека, который всегда говорил о свободе. А теперь он говорит, что необходима жесточайшая цензура, потому что происходящее – это безнравственно, пошло, ужасно…
     - Можно ли сегодня так ставить вопрос: отказавшись от советской цензуры, наше общество за полтора десятилетия так и не выработало механизма саморегулирования культуры, если хотите, демократической поддержки культуры и тех проектов, которые действительно положительно влияли бы на развитие страны…
     - Именно так. Ведь у нас только крайности. Но если мы посмотрим мировую практику, то там жесточайшая цензура. Она, естественно, не звучит и не выглядит как цензура. Это скорее самоцензура. Само общество не воспринимает то, что выходит за определенную грань… Ведь и с «Детьми Розенталя» мы не говорим о порнографии, мы говорим о пошлости. И поэтому на самом деле было бы, наверное, очень здорово, если бы народ просто не пошел на представление, бойкотировал его. Помните, у нас такое уже было. В 2003 году на чеховский фестиваль берлинский театр «Фольксбюне» привез «Мастера и Маргариту». Его режиссер Франк Касторф заявляет о себе, как о разрушителе классики. Так в антракте зрители массово покидали зал. А на следующий день критика обвинила данную постановку и театр в безнравственности.
     И еще. Мне говорят, что это первый коммерческий проект Большого театра. Но ведь Большой – это не акционерное общество, это Государственный академический Большой театр России. Это символ страны. И очень жаль, что за свободу для узкого круга мы расплачиваемся золотом нашей общей культуры.