на главную страницу

29 Марта 2005 года

История Отечества

Вторник

Капкан для вермахта

На случай сдачи столицы НКВД готовил «Московский план»

Олег МАТВЕЕВ.



В постсоветский период завесу тайны над специальными мероприятиями органов НКВД, планировавшимися в случае захвата противником нашей столицы, одним из первых приоткрыл человек, непосредственно участвовавший в их разработке и осуществлении - бывший начальник Особой группы при наркоме внутренних дел Павел Анатольевич Судоплатов. В своей книге воспоминаний под названием «Разведка и Кремль», вышедшей в начале 1990-х годов, он достаточно откровенно и с большой долей достоверности рассказал о планах советской разведки и контрразведки в случае прорыва в Москву частей вермахта. Эта тема получила развитие в интервью и воспоминаниях других чекистов - участников Московской битвы, притом что сами архивные документы спецслужб по-прежнему носили гриф «совершенно секретно» и оставались недоступны исследователям.

     Только в последние годы Центральным архивом ФСБ России со многих документов той поры сняты ограничительные грифы. В результате историки получили новые знания о работе контрразведки и службы охраны первых лиц государства в дни битвы за Москву, о маскировке Кремля, эвакуации тела Ленина, о минировании важнейших объектов города и организации разведывательно-диверсионного подполья, о деятельности зафронтовых спецгрупп и партизанских отрядов.
     Архивные документы, опубликованные Федеральной службой безопасности, свидетельствуют о том, что усилиями Особой группы, контрразведывательного и секретно-политического управлений НКВД СССР, а также Управления НКВД Московской области на случай захвата противником Москвы создавалось подполье, укомплектованное кадровыми чекистами, самой надежной агентурой и москвичами-патриотами, добровольно изъявившими желание выполнять специальные задания в немецком тылу. Весь комплекс возможных мероприятий, осуществляемых в столице в случае оккупации ее врагом, получил условное наименование «Московский план».
     ВСЕГО ПО ГОРОДУ на нелегальное положение были переведены 43 работника центрального аппарата НКВД, 28 сотрудников Управления НКВД Московской области; 11 оперработников УНКВД должны были осуществлять руководство 85 агентурными группами, охватывающими 269 человек из агентурно-осведомительной сети. Оперативник имел на связи двух-трех агентов-групповодов, каждый из которых в свою очередь имел выход на двух-четырех агентов или осведомителей. Для самостоятельного действия московскими чекистами было создано 22 резидентуры с охватом 73 человек. Кроме того, для индивидуальных действий были проинструктированы и оставались в Москве и области 334 человека из агентурно-осведомительной сети УНКВД.
     Таким образом, по состоянию на 3 ноября 1941 года Управление НКВД Московской области подготовило для деятельности в оккупированной столице и Подмосковье 676 человек, из них 553 предстояло действовать непосредственно в городе. Из общего числа московских подпольщиков 241 человек был ориентирован на сбор разведывательной информации, 201 - на совершение диверсий, 81 - на совершение актов возмездия, остальные 153 человека занимались бы распространением листовок и провокационных слухов.
     Вся агентурно-осведомительная сеть была проинструктирована на самостоятельные действия в случае потери связи. Оперативный состав, переведенный на нелегальное положение, и часть агентуры обеспечивались продовольствием на 2—3 месяца.
     ГЛАВНЫМ резидентом-нелегалом, которому поручалось руководить всем московским подпольем, стал начальник контрразведывательного управления НКВД СССР комиссар госбезопасности 3 ранга Петр Васильевич Федотов. Опытный агентурист, Федотов хорошо знал столичную агентурную сеть, был лично знаком с наиболее крупными источниками. Однако это таило в себе и огромный риск - возможный захват спецслужбами противника фигуры такого масштаба, как Федотов, стал бы для них грандиозной удачей. Обсуждался также вариант с оставлением в городе в качестве главного руководителя подполья начальника Особой группы Павла Судоплатова, имевшего большой практический опыт нелегальной работы, но эта идея не нашла поддержки у наркома Лаврентия Берии.
     Под началом Федотова должны были функционировать несколько самостоятельных нелегальных резидентур, часть из которых оставалась непосредственно в городе, а остальные – на оккупированной территории Московской области. Руководителями резидентур также назначались высокопоставленные сотрудники Лубянки: начальник контрразведывательного отдела УНКВД Московской области 26-летний капитан госбезопасности Сергей Федосеев, начальник Экономического управления НКВД СССР старший майор госбезопасности Павел Мешик и старший майор госбезопасности Виктор Дроздов, прибывший с Украины.
     В частности, агентурной сети Мешика следовало организовывать диверсии на транспортных объектах Москвы. Дроздову и его людям поручалось проведение дезинформационной работы в оккупированном городе. Незадолго до начала Московской битвы он был устроен на работу в качестве заместителя управляющего аптечным хозяйством города. Дроздов должен был войти в доверие к немцам, для чего сразу после оккупации города он передал бы им партию медикаментов. Открывшиеся возможности в немецкой администрации предполагалось использовать для дезинформации противника и распространения листовок.
     В Москве и области были подготовлены явочные квартиры, склады с оружием, боеприпасами, взрывчатыми и зажигательными веществами, горючим, продовольствием, а также явочные пункты под видом мелких мастерских, магазинов, парикмахерских, где должны были ремонтироваться радиоаппаратура, оружие и изготавливаться спецсредства для оперативных групп. Все группы были снабжены тщательно укрытыми мощными переносными радиопередающими и радиовещательными станциями.
     Участники оперативно-боевых и диверсионно-разведывательных групп, а также одиночки снабжались необходимыми документами прикрытия, были устроены на работу или работали в качестве владельцев кустарных мастерских, торговых палаток, аптек, преподавателей, артистов, шоферов, сторожей, служителей церкви и т.п. Семьи подпольщиков эвакуировались в глубь страны.
     Была проделана колоссальная работа по оформлению новых паспортов на вымышленные имена. Особое внимание уделялось подготовке оправдательных документов о причинах, побудивших конкретных лиц остаться в оккупированной Москве. С этой целью изготовлялась фиктивная переписка с родственниками, которая легендировалась по всем правилам почтовых отправлений. В кратчайшие сроки были изъяты, уничтожены или заново переписаны многие домовые книги.
     Для каждой оперативной группы и одиночек были тщательно отработаны задания, способы связи и пароли, проведены занятия по стрелковому делу, осуществлению диверсий, террористических актов возмездия, по психологии поведения на допросах в случае задержания и ареста. С радистами периодически проводились учебные сеансы радиосвязи. Здания и объекты, которые могли бы быть использованы немцами, изучались участниками спецгрупп для возможного проведения диверсионно-террористических актов.
     ТОЛЬКО ПО ЛИНИИ работы Особой группы на нелегальное положение переводились 243 человека, из которых было сформировано 36 групп с оперативно-боевыми, диверсионными и разведывательными задачами. 78 человек были подготовлены для индивидуального осуществления разведывательных, диверсионных и террористических мероприятий.
     Особые надежды руководители Лубянки связывали с обособленной агентурной группой, в которую вошли известный композитор, автор знаменитой песни «Полюшко-поле» Лев Константинович Книппер, немец по происхождению, и его жена, проживавшие на Гоголевском бульваре. Родная сестра Книппера Ольга Чехова давно жила в Германии и имела широкие связи в правительственных кругах рейха. По замыслу чекистов это обстоятельство могло бы способствовать Льву Константиновичу в создании хороших позиций в оккупационной администрации, которые затем предполагалось использовать для проведения индивидуальных актов возмездия против руководителей фашистской Германии, вплоть до самого Гитлера - в случае если бы они появились в захваченной Москве.
     Задание аналогичного характера имел и агент НКВД под псевдонимом «Тиски», происходивший из дворянской семьи, - инженер по образованию, отличный спортсмен. По мнению разработчиков операции, его фигура должна была привлечь внимание немцев, тем более что мать агента была осуждена к 8 годам за связь с сотрудниками германского посольства в Москве. Ему ставилась задача внедриться в спортивные и молодежные фашистские организации и добиться в них руководящего положения для последующего совершения крупного террористического акта. С этой целью «Тиски» прошел специальную подготовку.
     К акту возмездия против немецкого командования была подготовлена агентурная группа из четырех человек во главе с агентом «Свистуном», представлявшая собой ансамбль оригинального эстрадного жанра. Планировалось, что во время выступления перед оккупантами женщина-жонглер, жонглирующая боевыми гранатами, закамуфлированными под небольшие поленья, забросает ими зрительный зал.
     ЭТА И ДРУГИЕ акции были разработаны главным «мозговым центром» Особой группы Михаилом Маклярским. Ему же принадлежит замысел самой известной и результативной операции советских органов госбезопасности периода Великой Отечественной войны под кодовым названием «Монастырь», которая позже трансформировалась в операции «Курьеры» и «Березино». Этот незаурядный и талантливый человек после окончания войны посвятил себя творческой деятельности, став автором сценария культового кинофильма советской эпохи «Подвиг разведчика».
     На проведение террористических актов возмездия и диверсий были ориентированы и другие силы органов госбезопасности.
     Так, на территории Измайловского лесопарка и в прилегающих к нему районах предстояло действовать диверсионной группе агента «Ивана». Из 10 ее участников четверо - старые большевики-подпольщики и бывшие красные партизаны, имевшие реальный опыт подпольной работы, остальные - учащаяся молодежь. Для этой группы в лесном массиве было заложено 125 кг тола в шашках, 48 литровых бутылок с зажигательной смесью.
     Серьезные задачи по проведению боевой и диверсионной работы в Москве и ее окрестностях ставились перед отрядом под кодовым названием «Три Р», которому предстояло осуществлять взрывы и поджоги энергомагистралей, железнодорожных сооружений, складов, общественных зданий, занимаемых противником под штабы, а также нарушать связь. Отряду также поручалось проводить теракты над отдельными представителями высшего командного состава германской армии и изменниками Родины, перешедшими на сторону врага. Причем следует особо отметить, что теракты могли осуществляться только с санкции руководства НКВД в каждом отдельном случае.
     Отряд имел на вооружении 60 бомб различных образцов, 2 стреляющие авторучки с 6 зарядами, 200 кг тола, 26 ручных гранат, 25 патронов с отравленными пулями, 33 пистолета, а также яды и наркотические вещества. Для нужд отряда выделялось 500 тысяч рублей золотом. Его руководитель наделялся самыми широкими полномочиями, в том числе имел право лично уничтожать предателей, трусов и нарушителей чекистской дисциплины, если бы таковые оказались в рядах отряда. В случае невозможности продолжать действия в городе и отсутствия связи с Центром руководитель должен был вывести своих бойцов в Подмосковье, вооружить их оставленным в тайнике оружием и перейти к активной партизанской борьбе.
     (Окончание следует.)
     На снимках: начальник контрразведывательного управления НКВД СССР П.В. ФЕДОТОВ, руководитель московского подполья; начальник контрразведывательного отдела УНКВД Московской области С.М. ФЕДОСЕЕВ.


Назад

Полное или частичное воспроизведение материалов сервера без ссылки и упоминания имени автора запрещено и является нарушением российского и международного законодательства

Rambler TOP 100 Яndex