на главную страницу

15 Апреля 2005 года

Тема номера

Пятница

Тебя нашли, политрук!

Виталий МОРОЗ, «Красная звезда».



     Сначала было вот это письмо:
     «Дорогая редакция! Я живу в Великом Новгороде, но состою в поисковом отряде «Уралец» из города Новотроицка, что в Оренбургской области.
     Еще в мае 2002 года в районе Синявинских высот у деревни Гайтолово, которой сейчас нет, под слоем дерна я нашел останки нашего военнослужащего. В нагрудных карманах были орден Красной Звезды № 17864 и печать 1244-го стрелкового полка.
     В какие только инстанции не обращался я с просьбой установить по номеру ордена имя погибшего и долгие годы не захороненного участника войны. Ответов так и не получил. А хочется верить, что у него остались потомки, которым важно знать, где и в каком бою оборвалась жизнь родного им и всем нам человека.
     Не может ли «Красная звезда» подключиться к этому поиску? На военную газету возлагаю последнюю надежду.
     Александр НАЗАРОВ».

     В поиск мы, разумеется, включились, поначалу не предполагая, каким непростым и длительным он окажется.
     По номеру ордена нетрудно установить, что награждение состоялось до Великой Отечественной войны. Ведь к июню сорок первого орденом Красной Звезды уже были отмечены подвиги и заслуги более 21.500 лиц, воинских частей и учреждений.
     В Центральном архиве Минобороны РФ, что в Подольске, выяснилось: все довоенные документы, в том числе о событиях у озера Хасан, на Халхин-Голе, времен советско-финляндской войны, переданы на хранение в Российский государственный военный архив (Москва, ул. Адмирала Макарова, 29). А в этом архиве, как сообщили нам, систематизации документов по номерам орденов и медалей нет.
     Зато в Подольске мы нашли документацию 1244-го стрелкового полка. Того самого, печать которого была обнаружена среди останков погибшего фронтовика.
     Полк, как оказалось, был сформирован в сентябре 1941 года в Красноярском крае. Как подчеркнуто в документах, почти полностью из запасников. Лишь немногие из них – об этом также сказано – имели опыт участия в предвоенных конфликтах, в том числе в зимней войне с финнами.
     В августе 1942 года полк, погрузившись в Канске, убыл на запад, к фронту. Только на месте прояснилось, что его боевое использование предполагалось южнее Ладожского озера. Но, как и все другие соединения и части, предназначавшиеся для усиления Волховского фронта при прорыве блокады Ленинграда, полк выгрузили в районе Малой Вишеры в Новгородской области. Это делалось в целях дезинформации разведки противника. Из-под Малой Вишеры все войска при строжайшем соблюдении мер маскировки перебрасывались на северо-восток с выгрузкой на станции Лаврово. К сожалению, как выяснилось уже после войны, перехитрить противника не удалось. Ф. Гальдер, начальник генштаба сухопутных войск Германии, именно в те дни записал в дневнике: «Обстановка прежняя. Интенсивные железнодорожные перевозки... На Волхове противник переносит вперед свои командные пункты» (25 августа 1941 г. На следующий день полк сибиряков выгрузился под Новгородом); «Множатся признаки близкого наступления русских южнее Ладожского озера» (26 августа 1941 г. Войска Волховского фронта перешли в насупление на следующий день).
     Синявинская операция войск Ленинградского и Волховского фронтов при содействии сил Балтийского флота и Ладожской военной флотилии, имевшая целью деблокаду Ленинграда, готовилась тщательно и всесторонне. Но, по признанию командовавшего Волховским фронтом К.А. Мерецкова, всей полнотой данных о том, что противник перебросил под Ленинград свежие дивизии с запада и войска, освободившиеся после падения Севастополя, наши штабы не располагали. Между тем Э. Манштейн, прибывший на север из Крыма, именно в тот момент завершал подготовку операции «Нордлихт» («Северное сияние»), в результате которой Ленинград, как требовал в приказе Гитлер, предстояло «стереть с лица земли».
     «Всего лишь 16-километровое пространство, - вспоминал после войны К.А. Мерецков, уже Маршал Советского Союза, - занятое и укрепленное противником, разделяло войска Волховского и Ленинградского фронтов. Казалось, достаточно было одного сильного удара и войска двух фронтов соединятся. Но это только казалось. Я редко видел местность, менее удобную для наступления. У меня навсегда остались в памяти бескрайние лесные дали, болотистые топи, залитые водою торфяные поля и разбитые дороги. Трудной борьбе с противником сопутствовала не менее трудная борьба с природой. Чтобы воевать и жить, войска вынуждены были строить вместо траншей дерево-земляные заборы, вместо стрелковых окопов – насыпные открытые площадки, на протяжении многих километров прокладывать бревенчатые настилы и гати и сооружать для артиллерии и минометов деревянные платформы».
     «Мы никогда не организовали бы прорыва на такой местности», - в свою очередь признавал генерал-фельдмаршал Манштейн.
     Но только там, южнее Ладоги, с восточного берега Черной реки, где расположено ныне ушедшее в небытие Гайтолово, была надежда на успех. Именно там 1244-й стрелковый полк, укомплектованный по штатам апреля 1941 года – 3.200 человек, ждало боевое крещение.
     Полк вместе с другими войсками ввели в сражение вторым эшелоном, когда за рекой Черной уже был захвачен плацдарм и на переднем крае наши командиры и бойцы слышали грохот наступления войск Ленинградского фронта. Всего восемь километров оставалось до встречи, до прорыва блокады многострадального Ленинграда. Но встреча не состоялась...
     В историческом формуляре 1244-го полка Синявинской операции посвящена особая глава. Более тяжелого и кровопролитного боя в истории части не было. В формуляр вклеена исполненная на кальке схема общей обстановки на 23 сентября 1942 года, которую мы воспроизводим. Этот день для полка стал трагическим. Вместо развития успеха, наступления на совхоз «Торфяник» (не обозначенный на схеме) пришлось отражать яростные контратаки противника вдоль высоковольтной линии и прорубленной для нее просеки, практически с тыла. Таяли боеприпасы: полк перед наступлением получил большое количество пистолетов–пулеметов Дегтярева, к которым бойцы не успели привыкнуть. Утонула в болотах скромная по возможностям полковая артиллерия.
     Итог боя отражен в формуляре табличкой потерь. Полк потерял убитыми, ранеными и пропавшими без вести 3.000 человек и практически все тяжелое оружие.
     После вынужденного отвода войск Волховского фронта на восточный берег реки Черной в строю 1244-го стрелкового полка под сохраненным Боевым знаменем стояло менее 200 человек. 117 из них были награждены орденами и медалями.
     Деблокировать Ленинград осенью сорок второго не удалось. Но огромные жертвы не были напрасными. «Если задача по восстановлению положения на восточном участке фронта 18-й армии и была выполнена, - признал годы спустя в «Утраченных победах» Э. Манштейн, - то все дивизии нашей армии (11-й. – В.М.) понесли значительные потери. Вместе с тем была израсходована значительная часть боеприпасов, предназначенных для наступления на Ленинград. Поэтому о скором проведении наступления не могло быть и речи». Можно сказать короче: подвиг наших войск южнее Ладожского озера похоронил «Нордлихт» навсегда.
     1244-й стрелковый полк в дальнейшем особо отличился в Прибалтике, получил после освобождения латвийской столицы почетное наименование Рижского. Еще в сорок пятом его передислоцировали в Туркестанский военный округ, где в 1947 году расформировали. К тому моменту в полку служили всего четыре ветерана, прошедших в составе части весь ее боевой путь, а командовал 1244-м Рижским стрелковым полком полковник Алексей Изнанкин.
     Такова история войскового формирования, печать которого ровно через 60 лет после утраты была найдена в земле под Гайтолово. А кто же из живых последним пытался ее вынести, спасти?
     У нас оставалась одна надежда: Управление Президента РФ по кадровым вопросам и государственным наградам. Ирина Козловская, откликнувшаяся на нашу просьбу о помощи, заранее предупредила: на практике поиск бывает успешным не всегда.
     Тем не менее на днях мы получили ответ:
     «Сообщаем, что по учетным данным Управления орден Красной Звезды № 17864 вручен Факторовичу Евгению Григорьевичу 1903 года рождения, уроженцу Киевской области, награжденному Указом Президиума Верховного Совета СССР от 7 апреля 1940 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с финской белогвардейщиной и проявленные при этом доблесть и мужество.
     Домашний адрес Е.Г. Факторовича в 1940 году: г. Луцк, п/я 84.
     Другими сведениями Управление не располагает.
     Заместитель начальника
     Управления
     Н. СИВОВА
».

     До Великой Отечественной войны награждение производил исключительно Президиум Верховного Совета СССР, и его указы публиковались. Находим в «Красной звезде» тот самый – от 7 апреля 1940 года – и под порядковым номером 2793 читаем: «Политрука Факторовича Евгения Григорьевича».
     Значит, политрука... Это звание равно старшему лейтенанту. Выходит, какие-то дополнительные сведения можно получить в Центральном архиве Минобороны. Личного дела Факторовича, к сожалению, на хранении в Подольске нет. А вот учетную карточку, составленную в Таращанском райвоенкомате Киевской области 65 лет тому назад в момент призыва политрука запаса Факторовича Е.Г. на финскую войну, найти удалось.
     Уже в зрелом возрасте, как выяснилось, Евгений Григорьевич окончил в Харькове сельхозкомвуз. В 1934 году студентом выдержал испытания на младшего командира при 6-й кавдивизии. Звание политрука запаса присвоено ему спустя два года после института приказом НКО № 169 за 1939 год.
     А дальше политрука ждали две войны. И страшный бой за Черной речкой. Последний бой.


Назад

Полное или частичное воспроизведение материалов сервера без ссылки и упоминания имени автора запрещено и является нарушением российского и международного законодательства

Rambler TOP 100 Яndex