В любом виде боевых действий снайпер – фигура особенная. И порой действительно его опасаются больше, чем организованного огня бронемашин или ударов артиллерии. Так, от огня танковых пушек можно укрыться хотя бы потому, что видишь, откуда они стреляют. А человек с винтовкой с оптическим прицелом невидим, он сеет страх, панику, парализует волю. Потому что хорошо подготовленный снайпер, как правило, не делает два выстрела по одной цели. Почти всегда его первый выстрел – это смерть. Во время ведения боевых действий в городе стрелок, вооруженный снайперской винтовкой, может держать под прицелом целую улицу. Такое не раз бывало еще во время первой чеченской кампании при штурме Грозного, взятии различных населенных пунктов. Не зря потом наши мотострелковые роты в Чечне стали комплектоваться отделениями снайперов.
     В некоторых армиях стран, входящих в блок НАТО, искусству меткой стрельбы обучают в специальных школах и учебных центрах. Занятия проводятся не только на оборудованных стрельбищах, но и с использованием лазерных стрелковых комплексов и тренажеров. Например, школы снайперов-разведчиков имеются при каждой мотопехотной дивизии армии США. Срок обучения в них 11 недель. Только за год одна такая школа проводит четыре выпуска по 40 специалистов.
     Ладно, это у них. А у нас?
     Искусство меткой стрельбы специально подготовленных воинов издавна практиковалось в боях и сражениях Русской армии. Так, в 1790 году при штурме крепости Измаил по приказу Александра Суворова отдельные группы отборных стрелков уничтожали солдат неприятеля, препятствующих штурмующим взбираться по лестницам на крепостные стены. В изданных в 1818 году штабом 1-й армии «Правилах рассыпного строя» предписывалось иметь специально обученных воинов, «доведенных преимущественно перед прочими до высшей степени совершенства искусства стрельбы в цель».
     Снайперское движение получило широкий размах в годы Великой Отечественной войны. Только в боях за Сталинград снайперы 62-й армии истребили более 6 тысяч гитлеровцев. Любителям военной истории знакомы фамилии прославленных снайперов – Зайцева, Смолячкова, Пчелинцева, Поливановой, Ковшовой, Голиченкова, Добрик. Например, на счету Героя Советского Союза Василия Зайцева 248 уничтоженных фашистов.
     В Великую Отечественную войну в нашей стране были созданы школы снайперов. В послевоенное время их упразднили и на должности снайперов назначали воинов, прослуживших год. Привлекали наиболее подготовленных солдат, которые, до того как взять в руки СВД, выполняли из автомата или пулемета все упражнения курса стрельб на «отлично». Через некоторое время этой специальности стали учить воинов, прослуживших полгода. Их объединяли в учебные группы и проводили месячные сборы. Позже аналогичные сборы в частях проходили каждое учебное полугодие, и в них участвовали все снайперы независимо от срока их службы.
     Сегодня есть школа снайперов в подмосковном городе Солнечногорске. Учат там хорошо, курсанты занимаются на базе ЦСКА с использованием специальных программ и компьютерного оборудования, а также на объектах учебного центра Общевойсковой академии ВС РФ. Выпускников этой школы в основном распределяют в части СКВО и подразделения специального назначения, причем различных силовых структур. Во всяком случае в Сибирский военный округ они не попадают. А созданная несколько лет тому назад в Учебном центре СибВО учебная рота снайперов не в состоянии удовлетворить потребности всех частей в этих специалистах.
     Одно время из каждого соединения Вооруженных Сил направлялись по два офицера на курсы снайперов, которые функционировали в солнечногорской школе. Окончивших курсы привлекали у себя на местах для проведения сборов, обучения воинов. К сожалению, сейчас офицеры за таким опытом никуда не ездят. Поэтому с недавних пор снайперов стали готовить в учебных батальонах при частях постоянной готовности. Есть такой батальон и в мотострелковом полку, которым командует подполковник Дмитрий Макаров. В учебном взводе снайперов, где командиром капитан Евгений Мельков, 27 курсантов. Их обучают не только взводный, но и его заместитель сержант Денис Вербицкий и командиры отделений младшие сержанты Александр Кравченко и Алексей Буераков.
     С подчиненными капитана Мелькова я встретился на полигоне. На одном из участков войскового стрельбища они занимались огневой подготовкой. Курсанты, что меня очень огорчило, стреляли плохо. Согласитесь, слова «снайпер» и «двойка», «неудовлетворительно» не увязываются по смыслу. Однако именно такие оценки получили рядовые Дмитрий Волков, Зандан Эрдынеев, другие воины.
     Если бы стреляли новобранцы, то на этих результатах можно было бы и не акцентировать внимания. После месяца общевойсковой подготовки курсанты занимались по специальности уже больше двух месяцев. Пора бы научиться стрелять. Почему же не умеют? Причин тому несколько.
     Во-первых, не каждый солдат годится для освоения данной специальности. При проведении профессионального отбора в учебный взвод снайперов должны направляться в первую очередь юноши, занимавшиеся до службы в армии стрелковым спортом, а также бывшие охотники. Я спросил у капитана Мелькова и его подчиненных, есть ли во взводе такие. Оказалось, что нет. Офицеры могли определить в этот взвод и тех солдат, кто на первом занятии по огневой подготовке, выполняя начальное упражнение из автомата, показал отличную и при этом, что особенно важно, кучную стрельбу.
     Уже давно военными психологами разработаны профессиограммы многих военных специальностей. У снайпера на фоне других качеств должны ярко доминировать сенсорные процессы – восприятие, ощущение и мышление. В своей классификации военные психологи отнесли данную специальность к разряду сенсорно-гностических. Что конкретно подразумевается под этим научным названием? А то, что снайпер должен обладать отличным зрением и слухом, быстротой мышления и реакцией на движущийся объект. Такой воин также должен иметь отличную зрительную память и правильный глазомер, точную координацию рук, быть эмоционально устойчивым, терпеливым и хладнокровным, собранным и сообразительным. Ну и, конечно, не обойтись ему без отличных физических качеств: умения плавать, быстро бегать и передвигаться на лыжах. Ведь в боевых условиях придется действовать не только в составе подразделения, но и самостоятельно. Но едва ли не во всех подразделениях не только этого полка, но и других частей СибВО нет лыж. Нонсенс: солдаты в Сибири без лыж. Сегодняшнее поколение защитников Отечества может только из документальной хроники, исторической и художественной литературы узнать о знаменитых рейдах сибирских лыжных батальонов в тыл противника в годы Великой Отечественной войны. Теперь даже не все молодые офицеры знают, что есть боевые приемы на лыжах. Сегодня на необъятных просторах Сибирского военного округа вы вряд ли услышите: «Сибиряк – значит, лыжник», «Лыжи – крылья воина-сибиряка». Но лучше продолжим разговор о снайперах.
     Во-вторых, важно, кто учит. Мягко говоря, при всей добросовестности капитана Мелькова и его сержантов их методическая и профессиональная подготовка в снайперском деле вызывает сомнения. Впрочем, они и сами в этом честно сознаются.
     - Меня еще самого нужно учить стрелять из СВД, - признавался командир учебного взвода снайперов. – Точно так же и моих сержантов.
     Капитан Мельков нигде специально стрельбе из СВД не учился, никаких школ и курсов по данному профилю не проходил. По окончании в 2001 году Дальневосточного военного института он, как и почти все лейтенанты – выпускники этого вуза, был назначен на должность командира мотострелкового взвода. Через два года Евгений принял командование гранатометным взводом (АГС-17), затем возглавил такой же взвод, но только учебный. Какое-то время прививал молодым воинам навыки ведения огня из ручных противотанковых гранатометов РПГ-7. И вот уже несколько месяцев он учит курсантов стрелять из снайперской винтовки.
     Не находите ли все эти перемещения молодого офицера по службе по меньшей мере бессистемными? Допустим, даже если у Мелькова были какие-то проблемы по службе, совершенно не понятно, зачем его нужно было перемещать из одного взвода в другой со сменой боевых специальностей?
     Младшие командиры тоже нигде стрельбе из СВД не учились. Замкомвзвода сержант Денис Вербицкий раньше приобретал навыки разведчика. Командир отделения младший сержант Александр Кравченко, до того как попасть в наставники снайперов, учился на связиста, а младший сержант Алексей Буераков – на наводчика пулемета Калашникова.
     В-третьих, для того чтобы учить, нужна материально-техническая база.
     – У нас нет снайперского снаряжения, нет стрелковых тренажеров, – с огорчением констатировал заместитель командира Ленинградско-Павловской мотострелковой дивизии полковник Андрей Лысенко.
     – Нет учебных винтовок СВД для отработки норматива по разборке и сборке оружия, нет специальной литературы, учебных видеофильмов, зимних и летних маскировочных халатов и прочей снайперской амуниции, – продолжал рисовать печальную картину капитан Мельков. – Нет элементарного, без чего в принципе обучение невозможно, – Наставления по стрельбе из СВД. Было одно такое наставление, но куда-то исчезло. Все, что у нас есть, – два плаката по изучению устройства снайперской винтовки и прицела.
     Нелишне будет напомнить отцам-командирам о позабытом и растерянном опыте подготовки снайперов. Раньше для этого привлекали спортсменов СКА СибВО. В свое время я был на таком сборе и видел, сколь умело и доходчиво мастера спорта по пулевой стрельбе прапорщики Анатолий Остапук и Андрей Селиванов передают секреты меткого огня воинам. Помню, мне тогда солдаты сказали, что эти прапорщики, если сильно захотят, могут из винтовки Драгунова на довольно приличном расстоянии положить пулю в пулю.
     За умением стрелять – десятки секретов, о которых даже не подозревают те из воинов, чей срок службы заканчивается. Не знают о некоторых нюансах меткого огня из СВД, автоматов, пулеметов и офицеры. Например, всем известно, что выстрел сопровождается резкой отдачей оружия. Некоторые воины, зная об этой отдаче, непроизвольно противодействуют ей перед очередным выстрелом, и отдельные мышцы рефлекторно сокращаются. В результате руки стрелка, его плечи в ожидании выстрела вздрагивают или сдвигаются. В итоге смещается точка прицеливания и следует закономерный промах. Как научить снайпера учитывать непроизвольную реакцию организма на ожидаемую отдачу винтовки при стрельбе?
     Если воин знает, что при нажатии на спусковой крючок выстрела не последует, то он и «не защищается» от отдачи. Поэтому те же спортсмены СКА отучали многих солдат от так называемых дерганий, снаряжая магазин боевыми патронами вперемешку с учебными. Например, семь холостых и три боевых, при этом стрелок не знает, в какой последовательности они снаряжены в магазин. Снайпер нажимал на спусковой крючок, но выстрела не следовало, и инструктор замечал, какое движение обучаемого сбило наводку орудия. Он указывал стреляющему, в чем его ошибка, что нужно контролировать, например, плечо, голову или левую руку. В дальнейшем под наблюдением инструктора усилием воли стрелок контролировал свои движения.
     Особое внимание – теоретической подготовке. Есть вопросы, без знания которых снайперу не обойтись. Например, на каком расстоянии пуля со стальным сердечником пробивает каску, бронежилет или определенной толщины кирпичную кладку. Снайпер должен знать превышения средних траекторий над линией прицеливания оптического прицела при стрельбе, характеристики рассеивания пуль при ведении огня в зависимости от дальности до целей и их высоты. А сколько секретов при изготовке, прикладке, прицеливании, спуске курка и удержания оружия при ведении огня! Словом, меткая стрельба – искусство настойчивых и терпеливых.
     Известно, что учеба после «учебки» не заканчивается. После контрольной проверки за полугодие подчиненных капитана Мелькова распределят по подразделениям полка. Кто в дальнейшем с ними будет заниматься? Командиры взводов или, может, сержанты? По словам начальника отдела боевой подготовки крупнейшего общевойскового объединения СибВО полковника Александра Макеева, командир мотострелкового взвода отвечает за профессиональную подготовку всех своих подчиненных – снайперов, гранатометчиков, пулеметчиков, наводчиков ПК, механиков-водителей боевой техники. И в целом в военном деле взводный – универсал, «профессор», но в снайперском отнюдь не авторитет. А о сержантах, прослуживших по полгода или год, вообще говорить не приходится. Не решат эту проблему, понятно, и спортсмены СКА. Откуда им знать такие вопросы, как действия снайпера в составе группы в разведке, засаде, при преследовании «противника», в боевом охранении, головной походной заставе, при прорыве «противником» обороны? Как должен действовать снайпер в наступательных уличных боях? Как ему стрелять в метель, в условиях дымовых завес или против солнца? Что делать в дуэли с вражеским снайпером? Вопросов множество, а все это – особая наука.
     Кто же все-таки занимается со снайперами по окончании ими таких вот учебных подразделений, где, как вы убедились, готовят подопечных слабо? Кто их учит в дальнейшем, когда батальоны постоянной боевой готовности выезжают для занятий на полигон? Обычно кто-то из заместителей командира батальона. А он разве самый искусный стрелок в подразделении?
     – Подготовкой снайперов должны заниматься специально подготовленные для этого люди, инструкторы, – убежденно заключил полковник Макеев. – Потому что специальность снайпера специфическая, требующая к обучению личного состава особых подходов, большого опыта. А такие инструкторы в общевойсковых частях, в том числе в частях постоянной готовности, не предусмотрены штатами. Ни в мотострелковой дивизии, ни в бригаде, ни в полку, ни в батальоне, ни в роте нет должностного лица, которое бы персонально отвечало за подготовку снайперов. Такие люди, полагаю, нужны, и это проблема армейского масштаба. Подготовка снайперов не какой-нибудь факультатив или ускоренные курсы, а целенаправленная сосредоточенная работа профессионалов, специально для этого подобранных. Есть же такие в частях спецназа.
     Аналогичного мнения придерживается заместитель командира Ленинградско-Павловской мотострелковой дивизии.
     – Можно подсчитать: в мотострелковом полку постоянной готовности более 50 снайперов, – говорил полковник Лысенко. – А это значит, что для такого количества специалистов должно быть как минимум два инструктора. Вообще пора поднять престиж снайпера как специалиста. Например, почему бы эту должность не сделать сержантской и не назначать на нее воинов контрактной службы?
     – Снайперскому делу должен обучать специально подготовленный для этого офицер, прапорщик или контрактник, – подтвердил командир мотострелкового батальона постоянной готовности майор Рафаэль Насыбулин. – Когда я учился в военной академии, видел, как обучают в школе снайперов в Солнечногорске. Остались очень памятные впечатления. Многие мне не верят, когда говорю, что офицеры-инструкторы этой школы с расстояния в 200 метров попадают из снайперской винтовки в подушечку жвачки «Дирол».
     У нас имеется хороший не только фронтовой, но и послевоенный опыт подготовки снайперов. Грамотно и жестко это дело было поставлено в бытность министром обороны Г.К. Жукова. Снайперов учили, не подстилая им под живот с ласковыми словами плащ-палатку, как сейчас, чтобы они, не замарав военной формы, с одного рубежа долбили по двум неподвижным мишеням. И так изо дня в день. В буквальном смысле курсантов выводили в чистое поле и давали команду на обнаружение и поражение целей. Обучение длилось восемь месяцев, причем последние из них бойцы в основном стреляли по движущимся целям. При этом расстояние до мишеней курсанты определяли только на глаз.
     Печальный вывод: подверженные, наверное, на генетичеcком уровне русскому «авось», мы по-прежнему не извлекаем полезных уроков из военной истории, не учимся ни на чужих, ни на своих ошибках.
     Неприятно и спустя многие десятилетия вспоминать советско-финскую войну с ее неоправданно большими потерями, но именно в ней нам преподнесли жестокие, тяжелые уроки чужие снайперы. Тогда наши командиры впервые столкнулись с так называемыми «кукушками», поскольку финны стреляли с деревьев и перекликались друг с другом птичьими голосами. Боевая тактика «кукушек» отличалась нестандартностью, коварством, для них не существовало таких понятий, как тыл или фронт. Подойти к «гнезду» снайпера тоже было не так просто, потому что подступы к нему минировались.
     А сколько проколов было в Чечне! Например, знакомый «трюк»: боевик-снайпер, ранив нашего бойца, потом расстреливал тех, кто, движимый благородными порывами войскового товарищества, пытался эвакуировать сослуживца с поля боя.
     …Покидал полигон я со смешанными чувствами, в которых преобладали горечь и обида. На соседнем участке войскового стрельбища занимались уже не курсанты учебного взвода снайперов, а воины одной из мотострелковых рот этого полка постоянной готовности. Увидев солдата со снайперской винтовкой, направился к нему.
     – Рядовой Кара-Оол, – представился солдат-тувинец.
     – Вы где-то учились на снайпера? – спросил я у него.
     – Нет, в прошлом году окончил военную школу поваров, но когда приехал в полк, то мне сказали, что плов и борщ я варить не буду, а буду стрелять из снайперской винтовки. Так и стал снайпером.
     – Ну и как, попадаешь? – поинтересовался я, осматривая в прицел СВД ближайшие окрестности.
     – Не очень… По-разному… Лучше бы борщ варил.
     Негоже забывать уроки, оплаченные кровью. Кто их забывает, тот в военное время получает возмездие. Уверен: в каждом полку можно вырастить стрелков, способных первым выстрелом попасть в винтовочную гильзу с расстояния 50 метров, как это делают инструкторы солнечногорской школы снайперов. И надо их растить, если мы всерьез думаем о профессиональной армии.