Образ лоточника из телевизионной рекламы («Скока вешать в граммах?») запомнили если и не все, то большинство. Имя лоточника, кроме родных, знакомых да покупателей-завсегдатаев, не знает никто. Актрису Театра им. Моссовета Ларису Наумкину знают главным образом любители сценического искусства. Бабу Валю из «Ундины» - миллионы телезрителей. В столичных театрах служат сотни талантливых, состоявшихся актеров, которые ездят в общественном транспорте, никем не узнаваемые. Не меньше одаренных артистов самозабвенно отрабатывает свой нелегкий хлеб в театрах губернского масштаба. Наверное, они с досадой смотрят на никчемную игру тех двадцати-тридцати своих коллег, которые каждодневно мелькают перед глазами телезрителей, да еще одновременно на разных каналах. Что поделать, такова жизнь.
     Между прочим, Лариса Наумкина была знакома с Сергеем Робеко (лоточником) еще лет тридцать назад. Тридцать лет и не видела его. Реклама помогла встретиться. Наговорились вдоволь. После этой рекламы актрису стали узнавать чаще. Еще бы! Фраза, озвученная партнером («Скока вешать в граммах?»), стала крылатой. А ведь именно в подобных грамматических нелепостях часто и заключено нечто эдакое, запоминающееся.
     Ларису Наумкину мне довелось видеть не только на сцене прославленного Театра им. Моссовета. Так уж случилось, что еще раньше, в школе, на уроках по риторике, она учила меня «говорить в зал», «держать контакт со зрителем», одним словом, правильно вести себя на сцене. В то время я и представления не имела, что опытом со мной делится одна из замечательных российских актрис. На сцену я не вышла, да и цели такой не было. Зато научилась входить в контакт с людьми. Я так полагаю, что научилась. Недавно мы виделись. И я уже в качестве корреспондента «Красной звезды» задала Ларисе Дмитриевне несколько вопросов. Актриса отвечала лаконично и, как мне показалось, совершенно не пыталась, что называется, произвести впечатление.
     После окончания ГИТИСа, как рассказала моя собеседница, она попала в Театр им. Маяковского, в котором проработала три года. По ее словам, это было воистину замечательное время.
     - Я училась руководить собой на сцене, вживаться в роль. Были массовки, были совсем маленькие роли, потом появилось что-то более значительное. Пробовала все. Большим успехом в семидесятые годы пользовалась постановка по пьесе Александра Островского «Таланты и поклонники». Я играла Негину. Это одна из запомнившихся мне «маяковских» ролей. Ну а потом был Театр им. Моссовета.

     - Телезрители хорошо помнят вас по «Мелочам жизни», «Воровке-2», «Ундине». Но телевидение, как обычно говорят ваши коллеги, – это несколько иная работа, чем театр…

     - Это совершенно две разные работы. Их лучше даже и не сравнивать. В театре идет живое общение со зрителем. При этом актер может ошибиться. Если это хороший актер, он сумеет выправить неловкую ситуацию. Если актер неопытный, он завалит сцену, и образ будет потерян.

     - То есть и хорошие актеры могут ошибаться, сбиваться с текста?

     - Сбиться с текста – не самая страшная ошибка. На помощь приходит импровизация, она выручает актеров. Однако может произойти иная «заминка», которую на сцене не исправишь никакой импровизацией. Во время же съемок телефильма можно переснимать отдельные фрагменты, вычищая «грязь». Хотя, должна заметить, в этом мало приятного.

     - У вас часто случались эти самые заминки на сцене?

     - Конечно, случались. Актер не машина, человек. Тем более когда он только лишь растет как профессионал. Первые три года театральной работы ошибок было немало. Потом их стало меньше. Сейчас же я отрабатываю свою роль настолько хорошо, что уже самой хочется что-то изменить. Однообразие надоедает.

     - Хотите сказать, что специально начинаете менять движения или текст героя прямо во время спектакля?

     - Естественно, я не меняю всю реплику, у нас же не театр одного актера. Наклон головы в другую сторону или тон голоса тоже многое значат.

     - Присутствие в зрительном зале знакомых помогает или отвлекает?

     - Вообще-то я всегда чувствую зрительный зал. Не могу сказать, что блуждаю взглядом по рядам, но иногда «выхватываю» отдельные лица. Присутствие людей, чьим мнением я дорожу, скорее помогает. Во всяком случае, повышает чувство ответственности.

     - А помогают ли актеру аплодисменты после понравившейся фразы?

     - Аплодисменты – необходимый атрибут спектакля, показатель того, что зрители дышат в унисон с нами.

     - Как вы относитесь к своим героиням?

     - Мне, к примеру, нравится Леди Бейконсфилд, владелица кабаре из «Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда». Роль не главная, но все же моя героиня – весьма яркий персонаж. Или госпожа Простакова из «Страстей по Митрофану», женщина колоритная, хитрая.

     - Вас часто узнают на улице?

     - Я актриса не первой величины, за мной никто не бегает, моим именем не расписывают стены в подъездах. Но когда подходят и спрашивают, не я ли та самая баба Валя из «Ундины», я спокойно даю автограф и иду дальше.

     - То есть звездная болезнь обошла вас?

     - Меня она действительно обошла. Я сыграла немало ролей, которые достались мне «не за спасибо». Да и вообще я считаю, что этим недугом заболевают слабые артисты. У нас в театре много действительно известных актеров. Оля Остроумова, Маргарита Терехова, Георгий Жженов, Саша Домогаров, Андрей Межулис, всех и не перечесть. Не могу сказать, чтобы кто-нибудь из них в свое время страдал звездной болезнью.

     - У вас есть роль-мечта?

     - Нет, своего «Гамлета» я не имею. Для меня важнее то, что я играю в реальности.

     - Как вы относитесь к музыкальной эстраде?

     - Никак не отношусь. Однако она напоминает мне инкубатор.

     - А если не учитывать «фабричное производство»?

     - Если не учитывать, то останутся все те же «идолы» 70 - 80-х годов, вроде Пугачевой.