Об авторе
     Махмут Ахметович Гареев - непосредственный участник событий на Дальнем Востоке. Он воевал под Москвой, Смоленском, освобождал Белоруссию, Литву, Польшу, пройдя последовательно ротное, батальонное и бригадное звенья. Участвовал в боях в Восточной Пруссии а затем в составе 1-го Дальневосточного фронта, в разгроме Квантунской армии. В ту пору майор Гареев был старшим помощником начальника оперативного отдела штаба 5-й армии. Ныне он – генерал армии, президент Академии военных наук.


     Вступление Советского Союза в войну против милитаристской Японии в августе 1945 года и победоносная кампания на Дальнем Востоке имели важнейшее военно-политическое значение. Наконец был смыт позор поражения в войне 1904–1905 года, тяжелой памятью лежавший в сознании нашего народа. России возвращены Южный Сахалин и Курильские острова. За короткий срок разгромлена миллионная Квантунская армия, что ускорило окончание Второй мировой войны.
     С военной точки зрения, Маньчжурская стратегическая наступательная операция по оригинальности замысла и мастерству исполнения является одной из выдающихся. В ней нашел воплощение весь сгусток военной мысли и военного искусства, накопленный советскими Вооруженными Силами в ходе Великой Отечественной войны. Не случайно за рубежом она была взята за основу моделирования стратегических операций будущего.
     Однако в последнее время все чаще приходится слышать, что решающую роль в капитуляции Японии сыграли американские атомные бомбы, сброшенные на города Хиросиму и Нагасаки, а не Советский Союз. Появляются даже публикации, в которых вообще ставится под сомнение правомерность и необходимость вступления нашей страны в войну против Японии.
     Так, президент российско-японского фонда «Покаяние» В.А. Архангельский в интервью одной из московских газет напрямую призывает нас к покаянию: мол, «у россиян старшего поколения наряду с осуждением японского милитаризма есть за что с благодарностью вспоминать Японию». Прежде всего за то, что она в годы войны с германским фашизмом осталась верной Пакту о нейтралитете, что дало возможность перебросить в 1941 году наши дивизии с Дальнего Востока, которые, как он считает, спасли Москву и обеспечили перелом в войне. «Вступи Япония в войну, - рассуждает Валентин Акимович, - положение СССР было бы отчаянным. Ни Господь, ни Жуков - никто бы не помог». То есть получается, что Япония спасла нашу страну во Второй мировой войне!
     Более того, исходя из этих своих измышлений, президент фонда «Покаяние» предлагает указом Президента РФ или федеральным законом пересмотреть политический и морально-юридический статус войны Советского Союза с Японией. «Назвать, — предлагает автор, – вещи своими именами: нападение СССР на Японию - прямой акт агрессии, не спровоцированный никакими японскими действиями».
     Однако если уж называть вещи своими именами, то нелишне обратиться к историческим фактам. А они говорят о том, что в августе 1945 года японские вооруженные силы насчитывали около 7 млн. человек, 10 тыс. самолетов и 500 боевых кораблей, тогда как США и их союзники в Азиатско-Тихоокеанской зоне имели порядка 1,8 млн. человек и 5 тыс. самолетов. Если бы СССР не вступил в войну, основные силы Квантунской армии могли быть сосредоточены против американцев и тогда (как предполагали сами руководители США) боевые действия продлились бы еще два года. Соответственно возросли бы потери. Тем более что японское командование уже готовилось к применению бактериологического оружия.
     Нельзя не заметить и того факта, что после нападения Германии на СССР Япония всю войну держала против нас в Маньчжурии до 40 дивизий (значительно больше, чем во всей Тихоокеанской зоне), создавая постоянную угрозу нападения и откладывая это нападение только из-за стремления осуществить в первую очередь свои захватнические планы на Тихом океане, а затем - вследствие неудач Германии - в войне против СССР. Ведь в Потсдамской декларации 1945 года было заявлено, что «Японии дается возможность окончить эту войну». Япония, однако, отвергла это предложение, и СССР пришлось вступать в войну против нее. А сдерживающим фактором для японцев было не снисхождение по отношению к нам, а урок, преподанный им Г.К. Жуковым на Халхин-Голе.
     Что же касается наших дивизий, переброшенных с Дальнего Востока, то они, конечно, сыграли существенную роль в отражении фашистского наступления на Москву. Вместе с тем необходимо учитывать, что с Дальнего Востока на советско-германский фронт (а не только под Москву) были переброшены 11 стрелковых, одна кавалерийская и одна танковая дивизии. Между тем только в Московской стратегической оборонительной операции участвовали 96 дивизий, 14 бригад и 2 укрепленных района, то есть дальневосточные дивизии составляли лишь около 11 процентов от общего количества общевойсковых соединений, оборонявших Москву. Вместо них в последующем на Дальнем Востоке были сформировано 22 дивизии. Эти силы были крайне нужны на советско-германском фронте, но их приходилось держать на Дальнем Востоке, поскольку угроза японской агрессии постоянно сохранялась и нельзя было допустить ведения войны на два фронта.
     Еще 9 декабря 1941 года - сразу после нападения японцев на Перл-Харбор – Рузвельт настоятельно просил Сталина выступить против Японии. В то время Сталин не счел это возможным, исходя из того, что «главным нашим общим врагом является все же гитлеровская Германия». И чем успешнее мы действовали против Германии, тем меньше шансов оставалось для выступления Японии против нас. Все это говорит о том, что попытки изобразить Японию чуть ли не спасительницей России совершенно несостоятельны.
     Несостоятельны и обвинения СССР в нарушении советско-японского договора о ненападении, который к тому же был денонсирован советским правительством в апреле 1945 года. Между тем Япония вела необъявленную войну против нас еще в период действия договора. После нападения Германии на СССР она заняла откровенно враждебную позицию по отношению к нашей стране, прямо заявив, что для Японии первичным является Тройственный пакт с Германией и Италией. Японские войска 779 раз нарушали нашу сухопутную границу и более 400 раз - воздушное пространство. Японский флот незаконно задержал 178 и потопил 18 наших торговых судов. В целом военное напряжение на Дальнем Востоке было значительно больше, чем во время «странной войны» на западе. Наконец Япония продолжала войну против наших союзников. Правда, США и Англия, используя коренной перелом в ходе войны на советско-германском фронте, восстановили свои силы после поражений 1941-1942 гг. и начиная с 1943 года перешли к активным наступательным действиям против японцев. Значительные силы японской армии сковывала героическая борьба китайского народа.
     Да, весной 1945 года японское правительство предлагало СССР выступить посредником между США и Японией в прекращении войны, соглашаясь в этом случае передать нам Сахалин и Курильские острова. Но это было бы равносильно сговору. СССР не мог на это пойти и считал нужным до конца выполнить свой союзнический долг. Кроме того, только путем вступления в войну можно было помочь в освобождении от японцев Китая и Кореи.
     Еще в Ялте союзники обратились с просьбой к Сталину начать войну против Японии через 2-3 месяца после капитуляции Германии. И СССР начал ее ровно через 3 месяца. За это время была проведена огромная работа по планированию, перегруппировке войск и подготовке их к боевым действиям. На Дальний Восток были переброшены 400 тыс. человек, 7 тыс. орудий и минометов, 2 тыс. танков и САУ, 1.100 самолетов.
     Задача, которая решалась в войне с Японией, была та же, что и в Великой Отечественной в целом: ликвидация военной опасности извне. План обороны страны в те годы исходил из единого стратегического замысла противостояния военным угрозам на западе (со стороны Германии) и на востоке (со стороны Японии). Главная цель состояла в том, чтобы в случае агрессии разгромить противников последовательно. Поэтому как в научном плане, так и с точки зрения исторической справедливости нельзя признать обоснованными суждения некоторых историков, считающих войну СССР против Японии чем-то отдельным, обособленным от Великой Отечественной войны. Она является ее неотъемлемой составной частью. Следовательно, нельзя исключить солдат, матросов и офицеров, воевавших с милитаристской Японией, из числа участников Великой Отечественной войны.
     Замысел Маньчжурской стратегической наступательной операции состоял в том, чтобы концентрическими, рассекающими ударами Забайкальского фронта (маршал Р.Я. Малиновский) со стороны Монголии и 1-го Дальневосточного фронта (маршал К.А. Мерецков) из Приморья, 2-го Дальневосточного фронта (генерал армии М.А. Пуркаев) с севера при активном содействии Тихоокеанского флота (адмирал И.С. Юмашев) расчленить, окружить и уничтожить или вынудить к капитуляции Квантунскую армию Японии в Северо-Восточном Китае и Корее. Одновременно в ходе десантных операций освободить южную часть о. Сахалин и Курильские острова.
     Операцию предстояло проводить против очень сильной группировки противника, насчитывавшей около 1 млн. человек, 6.260 орудий и минометов, 1.150 танков, 1.500 самолетов. Вдоль границы враг создал долговременные укрепления.
     Подготовка операции осуществлялась заблаговременно. В Генштабе эта работа началась сразу после Ялтинской конференции. Маршал К.А. Мерецков с оперативной группой выехал на Дальний Восток после капитуляции Финляндии в конце 1944 года для изучения обстановки и выработки предложений. Планирование операции осуществлял Генштаб. Непосредственная подготовка с подключением командования фронтов началась весной 1945 года.
     3 августа 1945 года А.М. Василевский, назначенный главнокомандующим советскими войсками на Дальнем Востоке, и начальник Генерального штаба А.И. Антонов докладывали Сталину окончательный план операции. Маршал Василевский предлагал начать наступление только силами Забайкальского фронта, а в полосах 1-го и 2-го Дальневосточных фронтов проводить лишь разведку боем, с тем чтобы главными силами этих фронтов перейти в наступление через 5-7 суток. Сталин с предложением не согласился и распорядился начать наступление одновременно всеми фронтами. Как показали последующие события, такое решение было более целесообразным, поскольку неодновременный переход фронтов в наступление лишал нас фактора внезапности и позволял командованию Квантунской армии маневрировать силами и средствами для последовательного нанесения ударов на монгольском и приморском направлениях. Это, кстати, еще одна иллюстрация к суждениям на тему: разбирался или не разбирался Сталин в оперативно-стратегических вопросах.
     Сложность и особенности операции заключались прежде всего в том, что она готовилась в условиях, когда мы официально еще не были в состоянии войны с Японией. У нас вообще не было опыта (за исключением советско-финляндской войны) начинать боевые действия первыми. Это требовало новых подходов к некоторым канонам военного искусства.
     Во-первых, при отсутствии состояния войны сведения о противнике можно было добывать только наблюдением (что в нашем случае затруднялось таежной местностью) и при помощи агентурной разведки, не отличавшейся надежностью. Вести воздушную разведку с нарушением границы или разведку боем также было невозможно. Во-вторых, интересы скрытности не позволяли до начала военных действий выдвигать в приграничную зону большое количество соединений и частей, в том числе артиллерию. Прорыв же укрепленных районов требовал мощной артиллерийской и авиационной подготовки и наступления из положения непосредственного соприкосновения с противником.
     Артиллерийскую и авиационную подготовку предполагалось провести в течение трех суток, создав на направлении главного удара плотность до 250 орудий и минометов на километр фронта. Но расчеты показали, что в период длительной артподготовки противник, особенно в глубине, сможет изготовиться для отражения нашего наступления. Проведение же короткой и мощной артподготовки (в течение 1-1,5 часа) не обеспечивало надежности его огневого поражения. Нужно было найти наиболее целесообразное решение.
     Во второй половине июля А.М. Василевский и К.А. Мерецков прибыли на КП 5-й армии в районе г. Кабанья (вост. Духовской), чтобы на месте еще раз рассмотреть вопрос о способе перехода в наступление. Командарм Н.И. Крылов предложил начать наступление вообще без артподготовки, внезапно перейдя Госграницу усиленными передовыми батальонами. Главные силы при этом предполагалось держать в глубине, часть артиллерии выдвинуть ближе к границе и иметь в готовности к открытию огня. После напряженных раздумий предложение было утверждено.
     

Продолжение >>>