Среди привольных лугов да лесов в небольшой деревушке Володово, что между Осташковом и Торжком, жила-была девочка. Она росла, как полевой цветок, и казалось, ничто и никогда не омрачит безмятежных дней ее жизни… Да только умер отец, и Аннушку, шестнадцатую по счету в семье Егоровых, отправили к золотошвеям в Торжок – «искать в жизни счастья».
     Тонкому своему мастерству золотошвейки учили с любовью, со знанием дела, но строго. Будущим мастерицам прививали вкус к красоте, к волшебным узорам, окружая их миром русских сказок и песен. У них воспитывали добрый нрав и умение жить среди людей так, чтобы всем было приятно и радостно от общения друг с другом. На занятия по музыке девочек парами вводили в большой светлый зал, они рассаживались вдоль стен, и тогда торжественно входила и открывала крышку черного рояля преподавательница музыки. «Тихо Амур свои волны несет...» – напевала дама с грустными глазами, и звуки рояля, заполняя зал, тревожили душу. Аннушка горько-горько плакала, все ее успокаивали, утешали…
     То ли действительно рано оторвали Аннушку от дома, то ли она поняла, что не сможет достичь мастерства, но пришлось ее матушке Степаниде Васильевне успокаивать дочку: «Все устроится, не горюй! Господь сохраняет в жизни такой порядок, чтобы счастье за несчастьем, а несчастье за счастьем следовали».
     И вот АнЯ – ученица метростроевского ФЗУ «Стройуч», арматурщица шахты будущей станции «Красные ворота», которая в 1939 году на выставке в Париже будет признана самой красивой в мире - ей присудят высшую награду. А вскоре по призыву комсомола девчата-метростроевки пойдут в планерные и летные группы аэроклуба. Под Москвой, за деревней Малые Вяземы, они построят самолетные ангары, служебные помещения, подготовят аэродром и начнут летать. Программу полетов на У-2 все одноклубники Ани окончат успешно и получат направления в летные школы. Одна путевка в Ульяновскую школу летчиков Осоавиахима была «женская», и она досталась Анне Егоровой...
     Перед войной летчик-инструктор Егорова успеет выпустить группу в двенадцать человек. Потом она побывает в Москве на сельскохозяйственной выставке – это будет поездка на пароходе всех лучших пилотов Калининского аэроклуба. А 22 июня Аня отправится с девчатами на Волгу, в луга за ландышами.
     К полудню, изрядно походив и притомившись, собрались на берегу реки. Мимо неторопливо тянулись баржи, плоты, протяжно перекликались между собой волжские транзиты. И вдруг с одного из пассажирских пароходов послышался знакомый голос диктора. На лужайке среди ландышей Анна Егорова уловила лишь одно слово: «Война!» И в мире наступила оглушительная тишина...
     В штурмовом авиаполку Аню Егорову встретили настороженно - еще ни одна женщина не воевала на штурмовике. Это ведь как летающий танк: две пушки, два пулемета, реактивные снаряды, бомбы - вооружение «Ила». Летчик такой машины должен не только управлять ею, но и быстро ориентироваться в боевой обстановке на бреющем полете, бомбить, стрелять, вести групповой воздушный бой.
     - Подумайте хорошенько! Штурмовик - это слишком тяжело для женщины, - отговаривали Егорову. - Самолет хотя и бронированный, но на нем гибнут больше, чем на любом другом...
     20 августа 1944 года летчики группы, которую Аня Егорова вела на штурм танковой колонны, видели, как на третьей атаке ее самолет загорелся.
     - Прощайте, братцы!.. - вырвалось в эфир, и землю качнуло взрывом охваченного пламенем штурмовика...
     В деревню Володово ушла «похоронка», а «за героические подвиги, проявленные в боях по уничтожению живой силы и техники противника», командование представило Егорову к званию Героя Советского Союза.
     Смерть, однако, и на этот раз отступила от Аннушки - ее выбросило из горящего штурмовика, парашют не полностью, но раскрылся перед самой землей. Летчица пришла в себя от страшной, сдавливающей все тело боли - нестерпимо болели позвоночник и обгоревшие едва не до костей руки и ноги. С трудом приоткрыв глаза, она увидела над собой солдата в серо-зеленой форме и поняла, что это - плен...
     Спустя годы в западногерманском журнале «Дойче фальширмелгер» появятся воспоминания о «кромешном аде Восточного фронта» - боях на Магнушевском плацдарме. Немецкий офицер напишет: «Под ударами авиации русских мы пережили в тот день очень тягостное состояние. Мне как раз что-то нужно было на перевязочном пункте. И там я был свидетелем такого случая. С передовой на санитарной машине привезли русского летчика... Когда в санитарной палатке сняли с него шлем и комбинезон, все были ошеломлены: летчик оказался девушкой! Еще больше поразило всех присутствовавших поведение русской летчицы, которая не произнесла ни единого звука, когда во время обработки с нее снимали куски кожи... Как это возможно, чтобы в женщине была воспитана такая нечеловеческая выдержка?!»
     ...Орден Ленина № 342629 и Золотую Звезду Героя Советского Союза Анне Александровне Тимофеевой-Егоровой вручат спустя 20 лет после войны. А в канун 56-й годовщины Великой Победы в квартиру этой легендарной женщины обманным путем войдут две авантюристки и, воспользовавшись беспомощностью пожилого человека, обворуют ее.
     - Одна зажала меня в угол на кухне и под видом заполнения анкеты о какой-то социальной помощи не выпускала из-за стола, как я ни протестовала. Другая же в это время удалилась как бы по надобности и набивала мешок моими вещами, - рассказывала мне Анна Александровна в день своего рождения, пытаясь, как обычно, передать свои огорчения в шутливой форме. Но вдруг телефонная трубка замолкла, и впервые за долгие годы нашего знакомства я понял, что эту мужественную женщину, выдержавшую за свою жизнь нечеловеческие испытания - войну, плен, «Смерш», предательство и обман тех, кому верила, сломило новое время, беспредел людей лживых, коварных, воспитанных на жестоких законах, чуждых русскому народу. Анна Александровна плакала...
     Плакала не о своих вещах - трех костюмах, шубейке, с которой никак не могла расстаться, не о деньгах «на всякий случай», даже не по поводу унижений, которым подверглась - авантюристки ударили ее, сбили с ног, так что пожилая женщина потеряла сознание. Плакала от того, что было потом: от равнодушия и административного холодка чиновников.
     - Я на все махнула рукой, - чуточку успокоившись и как бы виноватясь, что рассказала такую вот жуткую историю, Анна Александровна вздохнула и добавила: - Орден Ленина вот стащили, жалко. Память была о моем последнем боевом вылете. Какой-то тяжелый осадок в душе...
     Орден Анны Александровны девки, конечно, продали. Нынче на Арбате все продается - маршальские погоны и боевая слава отцов, старинные иконы и вера наших пращуров, человеческая совесть и честь народа. Тот орден, скорее всего, купил коллекционер и хранит его рядом с Георгиевскими крестами и медалями за отвагу и воинскую доблесть.
     Но все же… Верните, люди, боевую награду Анне Александровне! Ворованный орден не украсит ничьей коллекции. Напротив, прикосновение к нему будет жечь руки. Он ведь завоеван буквально в огне - в горящем штурмовике старшего лейтенанта Анны Егоровой...