— Борис Николаевич, говоря школьным языком, на какую оценку сработали американцы?

     — Я бы поставил им где-то между тройкой и четверкой. Дело в том, что, когда приходят бедствия такого масштаба, очень важны несколько компонентов действий.
     Первое – это прогнозирование и оповещение. Вот здесь я ставлю американцам бесспорную пятерку с плюсом. Они все сделали очень четко и своевременно. То есть ураган «Катрина» был спрогнозирован, соответствующая информация доведена до властей штата и местных органов власти. Людей своевременно оповестили, и они должны были покинуть свои жилища, места работы, уехать в безопасные регионы. И примерно из 470 тысяч жителей Нового Орлеана, а также более 800 тысяч, населяющих его окрестности, подавляющая часть это сделала. Но, по моим подсчетам, порядка 5–8 процентов по разным причинам все-таки остались. Надо сказать, это довольно характерное поведение для многих людей, не только американцев. Другими словами, они приняли часть ответственности на себя и какую-то ее часть сняли, таким образом, с властей. Но, в любом случае, этот компонент – информационно-предупредительный - был позитивным.
     Что касается дальнейших действий – непосредственно реагирования на эту чрезвычайную ситуацию, проведения поисково-спасательных работ, доставки питания, воды и т.д., здесь, конечно, возникли огромные проблемы. Думаю, именно отсюда идет существенная часть негатива, принесенного волнами «Катрины».
     Наконец, последняя фаза - так называемого первичного восстановления, когда сходит основная вода, когда завершаются поисковые работы и нужно оказывать помощь людям на более-менее постоянной основе, убирать трупы, предотвращать мародерство и т.д., тоже выявила немало проблем и сложностей. На мой взгляд, это связано с некоторыми проблемами взаимодействия властей штата, федеральных властей и местных органов власти.

     — Что это за проблемы?

     — Отчасти они вызваны тем, что с 2002 года перестроилась американская система реагирования на чрезвычайные ситуации. Когда, как реакция на события 11 сентября, федеральное агентство по управлению страной в чрезвычайных ситуациях было включено в состав новой могущественной структуры - министерства внутренней безопасности. В нем трудятся сегодня 170 тысяч человек, которые заняты самыми разными вопросами, связанными с безопасностью, но приоритетом для них, конечно, является борьба с терроризмом. В этих условиях некоторое ослабление внимания ко всему, что не связано с этим, переключение от проблем природных и техногенных катастроф к иным вызовам и угрозам, несомненно, имели место. К тому же, насколько я знаю, в самом этом монстрообразном государственном образовании затруднены контакты и взаимодействие, и наладить их в этой экстремальной обстановке было весьма непросто. Три года – все-таки очень короткий срок для подобного рода масштабных проектов. Не все еще притерлось, состыковалось...
     Совокупность этих причин в конечном счете и сыграла свою печальную роль в новой американской трагедии. Не случайно многие граждане США сегодня так озлоблены, поминая Бушу и войну в Ираке, и запоздалую реакцию на происходившее в Новом Орлеане. Пожалуй, это характерное поведение в любой кризисной ситуации, когда неизменно возникает проблема поиска так называемых «козлов отпущения». Эти «козлы» действительно могут быть таковыми, то есть на самом деле они не виноваты. А кто-то непосредственно причастен к конкретным промахам и недоработкам и потому должен нести за это ответственность.
     К тому же фигура Джорджа Буша среди американцев явно неоднозначна, он никогда не пользовался у них какой-то абсолютной поддержкой, и у него никогда не было такого рейтинга, как, скажем, у нашего президента. Некоторая запоздалость, вялость реакции со стороны федеральной власти, которую олицетворяет глава Белого дома, вызвала у американцев мощный выплеск отрицательных эмоций. Свой отпечаток наверняка наложило и то, что после террористического акта 11 сентября внятная реакция президента США прозвучала, что называется, через 36 часов. И сейчас задержка по времени тоже серьезно ударила по имиджу Буша, вызвав раздражение американцев, которые вообще-то привыкли к тому, что власть должна незамедлительно показывать и проявлять совершенно явным образом свое сочувствие, свое активное содействие в решении возникших проблем. По крайней мере, по американским традициям, Буш должен был появиться в местах, подвергшихся наводнению, гораздо раньше.
     Насколько американцы смогут подготовиться к урагану «Офелия», зависит от многих факторов. Но я не сомневаюсь, что уже сейчас федеральные власти, службы, которые занимаются предупреждением и реагированием на чрезвычайные ситуации, извлекли соответствующие уроки. В том числе в смысле не только технического, но и политического реагирования на такие стихийные бедствия.

     — А какие уроки должна извлечь из этой американской трагедии Россия?

     — Первый из них – сугубо содержательный. По тому, как действовали американские власти в плане прогнозирования и оповещения, нам стоит взять их в пример. Что касается дальнейшего оперативного реагирования, то мы не должны повторять те ошибки, которые были допущены администрацией США и руководством штатов. У нас наводнения, пусть и не такого масштаба, тоже случаются нередко.
     Второй урок состоит в том, что о многих из этих проблем мы узнали благодаря средствам массовой информации как американским, так и зарубежным. Если можно так выразиться, беспрецедентная информатизация этого кризиса, когда у всех была возможность получить съемку, услышать комментарии (причем совершенно с разных сторон), построить на этом свои суждения, – тоже очень позитивный урок. Ибо именно такая открытость, нелицеприятная критика, которая может звучать гласно – это, пожалуй, единственное лекарство, которое может предупредить в дальнейшем такие болезни. Которое можно использовать как профилактическое средство. Если же все это было бы закрыто от американской и мировой общественности, думаю, болезнь была бы загнана внутрь. И это было бы плохо не только для Соединенных Штатов, но и для всего международного сообщества, включая Россию.