Грозный конца 1994 года ничем не отличался от любого другого современного южного города России. Те же магазины, кинотеатры, скверы, мосты, высотные здания. Именно таким, еще не разрушенным, его увидели бойцы майкопской мотострелковой бригады, вошедшие колонной в город в новогоднюю ночь 1995 года одними из первых. Кто из них тогда думал о войне? Большинство полагали, что это будет «акция устрашения», и непокорные чеченцы при виде бронетехники федеральных сил бросятся врассыпную. На деле все оказалось совсем иначе…
     Молодая медсестра Елена Тряпичникова увидела чеченскую столицу совершенно другой.
     Сквозь забрызганный грязью триплекс БМП Лена ловила взглядом признаки жизни в этом страшном городе. Но кругом было царство смерти. Трупы людей лежали прямо вдоль дорог, некоторые дома горели, дорогу то и дело пре-
     граждали остовы обугленной военной техники. Сидящий рядом солдат-срочник, которому на вид можно было дать лет пятнадцать, подбадривал: «Ничего, сестренка, прорвемся – это наша часть города!» И тут же, словно опровергая его слова, БМП потряс взрыв. Лена закрыла глаза и увидела лицо мамы. Промелькнула мысль, что обидно умереть вот так, в двадцать лет. Но боевая машина продолжала двигаться, реактивная граната попала в ящик с патронами, который был прикручен проволокой к башне, поэтому кумулятивная струя не прожгла броню до конца. Солдат, сидевший рядом, стрелял из автомата длинными очередями сквозь бойницу. Несколько горячих гильз отскочили Лене в лицо, запах солярки смешался с пороховым дымом, стало трудно дышать. Было слышно, как по броне стучат пули. Машину резко бросало то вправо, то влево, несколько раз они ударялись о какие-то серьезные препятствия. Было ощущение, что эта дорога никогда не кончится, и когда бээмпэшка резко остановилась, бросив всех сидевших в десанте вперед, Лена решила, что это очередной завал. Дверь десанта открыли, снаружи ворвались свежий воздух и гул канонады. Стоящий на улице солдат, увидев сидящую перед ним девушку в бронежилете, на мгновение оцепенел.
     - Вот это да, какой же дурак послал такой цветочек в такую мясорубку?
     Боец помог Лене выбраться из БМП. «Меня Серега зовут, давай сумку, покажу, где санбат. Иди за мной: если бегу – тоже беги, тут снайперы некоторые участки простреливают. Такую красоту беречь надо, живы будем – вернемся в Майкоп, в кафе тебя приглашу», – улыбнулся солдат.
     Раненые находились в подвале, их было очень много, отовсюду слышались стоны, под ногами валялись окровавленные бинты, куски обгоревшего обмундирования, цинки из-под патронов. Лене не дали даже осмотреться, к ней подошел врач с воспаленными от бессонницы глазами, его камуфляж был красным от крови.
     - Сестра, приступайте к работе, санинструктор покажет, что делать, – был приказ хирурга.
     Даже сейчас, вспоминая те дни, у Лены на глаза наворачиваются слезы. Месяц, который она провела на передовой, был похож на ад, все дни слились в одну большую перевязку, даже в минуты короткого отдыха ей снилось, что она бинтует раны.
     Наши войска, завязнув в уличных боях, несли большие потери. Майкопская бригада потеряла в тех боях более ста пятидесяти человек, пали в бою командир бригады и начмед. Война не женское дело, каждодневные бои и смерть могут сломить мужчин, чего уж говорить о хрупкой 20-летней девушке. И когда с «передка» принесли Серегу, солдата, с которым она познакомилась в первый фронтовой день, что-то сломалось внутри. Он лежал на носилках, грудь его зияла огромной, клокочущей кровью раной. Лена присела возле него, сжала в ладони окровавленные пальцы солдата. Она видела его второй раз, но почему-то именно он, ласково назвавший ее «цветочком», стал вдруг ей так дорог. Сергей посмотрел на нее затухающим взглядом чистых ярко-зеленых глаз и, собрав последние силы, прошептал: «Береги себя, сестренка».
     Лена не помнит, сколько она просидела возле носилок с умершим на ее глазах солдатом. Подошедший санитар разжал ее пальцы, по-прежнему державшие холодную руку бойца. Он накрыл Серегу плащ-палаткой и проводил Лену в ее санитарный «кунг». Командование приняло решение завершить командировку рядовой Тряпичниковой. Она вернулась в родной Майкоп, но и здесь война застала ее и преподнесла еще один удар по и без того расшатанной психике. В бригаде начались похороны. Этот погребальный месяц можно поставить в один ряд с «чеченским» январем 1995 года: не было в бригаде человека, у которого бы не погиб родственник или близкий друг.
     Вчерашние беспечные подружки по гарнизону в одночасье, увы, стали вдовами, повсюду был слышен плач женщин и детей. Из глубокой депрессии Лена выходила примерно год, она просто не могла веселиться: перед глазами стояли или раненые бойцы, или похороны. Казалось бы, после такого надо навсегда порвать с армией. Но Елена поступила иначе – она искренне полагает, что таких верных друзей, как фронтовые, на «гражданке» просто не сыскать, и она осталась в армии.
     Сегодня старший сержант Тряпичникова находится в Абхазии в составе миротворческих сил на должности санинструктора. Это уже третья командировка Лены в зону грузино-абхазского конфликта. И хотя с Чечней Абхазию сравнивать сложно, назвать эти командировки курортными нельзя. Здесь такая же боевая работа, что и на Северном Кавказе, здесь так же стреляют и тоже гибнут люди.
     - Сейчас-то поспокойней, – рассказывает Лена, – а в мою первую командировку в 2000 году ситуация была гораздо напряженней… И хотя наших военнослужащих уже так часто не обстреливали, местные вооруженные формирования и «партизаны» продолжали устраивать друг на друга засады. Помню, грузинские «лесные братья» напали на абхазских пограничников, когда те принимали пищу. Их расстреляли из автоматов прямо в столовой. Несколько человек были убиты на месте, а пятерых тяжелораненых доставили к нам в медпункт. Все они находились в критическом состоянии и нуждались в немедленном оперативном вмешательстве. Наша бригада не отходила от операционного стола сутки. Из этих пятерых ни один не умер. Теперь, когда случайно встретишь кого-то из них на постах, сразу начинают благодарить, звать в гости, сестренкой называть.
     - Был еще случай, – продолжает Елена, – когда наш БТР подорвался на мине, практически все, кто находился внутри или снаружи, получили ранения и контузии. А интересен этот случай, потому что экипаж бэтээра веселый был. В прямом смысле у них «тяжелых» не было – только несколько легких переломов, две контузии, а так – ушибы и ссадины. Так вот, мы их между собой командой КВН прозвали. Словом, веселые ребята были, у всех отличное чувство юмора, шутят, подбадривают друг друга, и не поймешь, отчего у них слезы: то ли от смеха, то ли от боли. Мы, медики, им строго так: «Молчать, работать мешаете!» Куда там – командир их контуженый как давай анекдотами сыпать. К нам дежурный по батальону пришел, говорит: «Комбат интересуется: вам что, вместо раненых клоунов привезли – смех по всему расположению слышен!»
     Хорошая шутка всегда поднимет настроение солдату, а позитивные эмоции – лучший доктор. Но Елене в основном было не до смеха. Во вторую миротворческую командировку Лене опять пришлось бинтовать раны, нанесенные чеченскими «волками», – банда Гелаева вторглась на территорию Абхазии. Местные вооруженные силы попросили медицинской помощи у миротворцев, было много раненых. Клятва Гиппократа не делает различий между ранеными: на какой бы стороне он ни воевал, ему должна быть оказана помощь. Как порой тяжело это сделать, Лена знает не понаслышке. Ночью на уазике абхазские спецназовцы привезли из Кодорского ущелья раненого пленного гелаевца. Лена перевязывала ему руку, а в глазах все потемнело от старой затаенной злобы. Когда она закончила, чеченец низким глухим голосом с характерным акцентом сказал: «Спасибо тебэ, сэстра!» К горлу подступил ком, хотелось ответить что-нибудь жесткое, бросить врагу в лицо всю свою ненависть и боль. Но Лена сдержалась и, не проронив ни слова, вышла из перевязочной.
     О том, как проходит эта командировка старшего сержанта Елены Тряпичниковой, мы попросили рассказать ее начальника – командира медвзвода прапорщика Радика Бикетова.
     - Елена прежде всего умная, образованная девушка, имеющая высшее экономическое образование. Кроме этого, с ее медицинским опытом можно без труда и второй диплом получить, а то и ученую степень защитить. Имея такого санинструктора, знаешь, что все поставленные задачи будут выполнены точно и в срок. Когда сам уезжаю по делам, всегда оставляю своим заместителем Тряпичникову.
     Без таких женщин, как Лена, трудно представить наши военно-санитарные службы и госпитали. Это они, мужественные и душевные медсестры, бинтуют нас под пулями, а в трудные минуты всегда готовы прийти на помощь. Это они дают силы превозмогать боль и вселяют надежду в скорейшее выздоровление.
     Без вас, милые вы наши, нам было бы трудно. Спасибо вам за то, что вы есть, спасибо вам за то что вы в одном строю вместе с нами.