на главную страницу

4 Октября 2005 года

ВОЕННЫЙ КОСМОС

Вторник

НА ПРЕДЕЛЕ ВОЗМОЖНОСТЕЙ

К 70-летию Германа ТИТОВА

Сергей БОГДАНОВ.



В Краснознаменске торжественно отметили 70-летие космонавта-2 Героя Советского Союза генерал-полковника авиации Германа Степановича ТИТОВА. На встрече в Главном центре испытаний, носящем его имя, присутствовали летчики-космонавты, конструкторы, родственники и друзья легендарного покорителя космоса.

     В беседе с корреспондентом «Красной звезды» летчики-космонавты «первого призыва» поделились воспоминаниями о своем друге.
     Дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации Виктор ГОРБАТКО:
     - С Германом я познакомился в феврале 1960 года, с тех пор мы практически все время были вместе. После своего первого полета он здорово изменился. Вначале Герман был немножко высокопарен. Конечно, он очень хотел полететь первым и не скрывал этого. Но все-таки смирился с тем, что первым полетел не он. Герман очень понравился мне в конце своей жизни, когда стал депутатом Государственной Думы и президентом Федерации космонавтики. Он с большим энтузиазмом взялся за решение вопросов, связанных с увековечением памяти ушедших космонавтов, многое сделал для восстановления Музея космонавтики на ВВЦ.
     С годами Герман стал очень дорожить друзьями. Расскажу лишь об одном случае, который касается меня. Слетавшим космонавтам в те годы предоставлялась возможность вне очереди купить автомобиль. А машины, напомню, тогда были дефицитом, многие в очереди стояли годами. Так вот, после полета ему была положена «Волга». А Герман уже тогда дружил с Волжским автомобильным заводом и машину для себя заказал именно в Тольятти. Вот тогда-то я к нему и обратился с просьбой помочь в приобретении машины, сам-то я еще не летал и, естественно, был без машины. Он все сделал, для того чтобы «Волга» пришла прямо с завода, причем достаточно быстро, и я ее купил. А сам Герман так и продолжал ездить на «Жигулях».
     Герман помог не только мне, но и очень многим людям, так или иначе связанным с космонавтикой, и это будет помниться всегда. Но, пожалуй, больше других он заботился о вдовах космонавтов, стараясь помочь в решении многочисленных бытовых проблем. Например, именно Герман Титов помог Вале Комаровой сначала получить квартиру в жилом городке космонавтов в Москве, а затем и расширить ее, потому что Валентина создала дома музей мужа, Владимира Комарова.
     Многие годы Герман возглавлял Общество советско-вьетнамской дружбы, и в этой далекой стране о нем осталась очень добрая память. Я часто бываю во Вьетнаме и слышу, что о нем говорят исключительно в превосходной степени. Вьетнамцы даже остров в океане назвали именем Германа Титова.
     Отличаясь хорошей памятью, Герман наизусть читал едва ли не всего «Евгения Онегина».
     Герман если в чем-то и уступал Гагарину, то немного, просто мне больше нравился Юра, и я «болел» именно за него. Но надо отдать должное, после полета Гагарина Герман стал его полностью поддерживать. Первое время он даже скрывал, что хотел слетать первым. И лишь годы спустя, когда мы отмечали день рождения Юрия Гагарина в школе, где он учился, Герман, по-моему, впервые сказал о том, что больше всего в жизни хотел бы полететь в космос первым. Это лишь один штрих, который подчеркивает такт и деликатность Германа Титова.
     Последний раз с Германом мы общались по телефону – я отдыхал в Сочи, а он как раз в это время отмечал день рождения. Позвонил, поздравил, договорились о встрече...
     Дважды Герой Советского Союза депутат Государственной Думы Виталий СЕВАСТЬЯНОВ:
     - Германа Степановича я знаю с марта 1960 года. 13 марта весь первый отряд космонавтов собрался в Москве, а уже на следующий день должны были начаться лекции. Накануне Королев вызвал несколько человек, в том числе Тихонравова и меня. «Завтра первая лекция у космонавтов, я прошу ее прочитать вас. Откройте ребятам перспективу – подчеркните, что это будет не разовый полет, а развитие техники и человечества. А потом пускай Виталий и читает». И уже обращаясь ко мне: «Ты составлял программу, вот теперь и читай». Так я впервые увидел двадцать молодых летчиков, которым предстояло войти в историю.
     Я примерно полгода – трижды в неделю по четыре часа – читал лекции первому отряду. В перерывах познакомился с каждым летчиком. Вскоре несколько выделил Германа Титова, которого отличала жажда познания. Не было, наверное, ни одной лекции, после которой он не задавал бы вопросов. Причем все они были толковыми, к месту.
     Во всем чувствовалось его хорошее воспитание, которое, сказалось и в его любви к стихам. Одно из ярких воспоминаний вечера первого отряда космонавтов, которые они проводили в Звездном уже с семьями. Герман со сцены читает стихи - Пушкина, Есенина, Маяковского и других классиков...
     Главная заслуга Германа Титова в том, что он совершил первый суточный полет после витка. Юрий Гагарин, безусловно, распахнул дверь в космос, но ее нужно было наладить так, чтобы она открывалась твоим ключом всегда. Это и сделал Герман – он открыл дорогу к звездам. Если Гагарин совершил прорыв в космос, то Герман начал работать на орбите.
     Суточный полет был в то время нелегким в условиях корабля «Восток». Тем не менее он прекрасно выполнил всю программу, прилетел и откровенно рассказал о тех проблемах, с которыми столкнулся. С учетом его доклада позже мы полностью пересмотрели и существенно расширили методы подготовки космонавтов к работе в условиях невесомости. И это позволило нам успешно шагать «по суткам» дальше.
     Герман, в частности, доложил о том, что отчетливо ощутил расстройство вестибулярного аппарата. Это стало для нас первой неожиданностью, с которой пришлось столкнуться после его полета. Мы выяснили, что это может повторяться и впредь, однако подобные расстройства вполне преодолимы и нет оснований, для того чтобы впадать в панику. Я могу утверждать, что каждый второй космонавт сталкивается с этой проблемой и сейчас. Как бы мы ни ужесточали методы отбора и тренировки, все равно вестибулярный аппарат реагирует на невесомость именно так, как это впервые было у Германа Титова. Тогда мы пришли к выводу, что нужно разрешать космонавту – и это необходимо закладывать в программу полета – операции по управлению кораблем только после того, как у него восстановится устойчивое поведение в условиях невесомости. Скажем, стыковки в ручном режиме космонавты начали проводить только на вторые сутки полета.
     На первый полет по результатам медицинских исследований и тренировок из двадцати военных летчиков были отобраны шесть. Тогда, кстати, все они назывались еще не космонавтами, а испытателями. В документах так и указывалось: «Скафандр испытателя № 1», «Данные медицинских обследований испытателя № 2». Королев, решив с ними встретиться, пригласил на первую беседу с будущими космонавтами Михаила Николаевича Тихонравова, Василия Петровича Феоктистова и меня. Главный конструктор, определив ближайшие задачи, особенно подчеркнул, что вскоре одному из шести присутствующих предстоит решить сложную, но выполнимую задачу – осуществить первый полет человека в космос. И сразу же начал задавать вопросы. Начав с Гагарина, прошел первый круг, затем второй и третий. А Гагарину еще и четвертый вопрос задал. Ответы Юрия – я видел это по выражению глаз Королева – главному конструктору нравились. С точки зрения знания техники блестяще отвечали и другие офицеры, в том числе и Герман.
     После встречи, уже беседуя с на
     ми, Королев похвалил ребят и вдруг добавил: «А полетит Гагарин». Это был стиль Сергея Павловича – не отбирая перспективу ни у кого из шести, для себя он уже все решил.
     Думаю, говоря о первом отряде космонавтов, вряд ли уместно акцентировать внимание на том, кто полетел первым, вторым или третьим. Каждый полет был для человечества знаковым – практически все приходилось делать впервые, постигая неизвестность на пределе человеческих возможностей. В этом смысле каждый полет был первым.
     Дважды Герой Советского Союза генерал-полковник авиации Владимир КОВАЛЕНОК:
     - Я прибыл в отряд в мае 1967 года, когда Герман Степанович уже заканчивал обучение в Военно-воздушной инженерной академии им. Жуковского, которой мне позже пришлось командовать. Запомнился один из разговоров с ним.
     Я спускался по лестнице, а навстречу Титов: «Ты куда?» Если честно, то в часы самоподготовки я намеревался решить некоторые хозяйственные вопросы. «В библиотеку», – отвечаю, не моргнув глазом, хотя, где она находится, я в то время еще и не знал. «Библиотека подождет – получай пистолет и поехали со мной». В то время Титов готовился к защите диплома, который писал по «совершенно секретной» теме, поэтому и попросил меня сопровождать его на один из научно-исследовательских объектов в Томилино. По дороге и состоялся тот памятный разговор.
     Он поинтересовался, откуда я. Узнав, что из транспортной авиации, а это был уже четвертый набор в отряд космонавтов, рубанул: «И на кой черт вас столько набрали? Мы эскадрильями еще долго в космос летать не будем. Нас еще вон сколько не слетало – каждому бы совершить по пять, семь, десять полетов, чтобы понять, осмыслить то, что происходит на орбите. А то один виток, одни сутки – я так до конца и не понял, что же со мной происходило».
     Это были настолько пророческие слова, что потом я всю жизнь, когда и сам уже сделал три полета, думал: а действительно, зачем нужно было готовить такое количество космонавтов? Я, например, провел в космосе сто сорок суток. После первого полета мне, как и другим космонавтам, совершившим не один длительный полет, удалось осмыслить бесценный опыт. И уже со знанием дела я начал выполнять научную программу, скажем, по визуальному и инструментальному изучению природных ресурсов. У многих других космонавтов в этом смысле судьба сложилось менее удачно – ты слетал, а в очереди уже стоит следующий. Вряд ли в такой ситуации можно говорить об осмыслении полученного опыта, о продолжении самого себя в научной работе и экспериментах.
     В этом и была, на мой взгляд, одна из особенностей Германа Титова – у него во всем просматривался принципиальный, государственный подход. Хотя не могу сказать, что он был паинькой, этаким рубахой-парнем. Это был строгий, со стержнем внутри человек – порой довольно резко мог «приложить» крепким словцом и своих коллег из первого набора, и нас, более младших.
     Дважды Герой Советского Союза генерал-майор Алексей ЛЕОНОВ:
     - Первый отряд космонавтов собрался вместе в марте 1960 года. В первой группе было восемь человек, в том числе Юрий Гагарин, я, Герман и еще несколько ребят. Мне уже говорили, что видели хорошего паренька – энергичного, разумненького, крепенького, с открытым русским интеллигентным лицом. И вот мы все собрались – из разных гарнизонов, но имеющие одинаковые характеристики – отличную физическую подготовку и летную, несмотря на то что были лейтенантами и старшими лейтенантами.
     Моя первая встреча с Германом Титовым состоялась в спортивном зале. Я обратил внимание на то, что, имея малый рост, он играл в баскетбол и волейбол так же, как и более рослые ребята. Нужно сказать, что по физическим данным мы все были примерно одинаковы. Но, зная о том, что еще будут и «Восходы», и «Союзы» (тогда еще использовалось название «Север») и людей надо как-то распределить, Королев сделал просто и гениально – всех, кто был ростом ниже 170 см, направили в одну группу, кто выше – в другую.
     Титов выглядел более раскованным и начитанным по сравнению со всеми. Были моменты, когда он показывал например, прекрасное знание Пушкина. Вообще чувствовалось, что за его спиной стоит отец, глубоко интеллигентный, настоящий сельский учитель. Конечно, он очень многое дал Герману, во всяком случае, он привил ему любовь к литературе.
     Герман слишком целенаправленно, может быть, даже зашоренно видел поставленную перед собой цель. Например, после возвращения из полета – и я могу в этом поклясться – он не выкурил ни одной сигареты и не выпил ни одного бокала вина. Мы собирались довольно часто, нам было по 24-25 лет, но подобное отношение к спиртному стало еще одним проявлением его силы воли. Просто он считал, что это для него должно быть исключено. Что греха таить, некоторые считали наоборот и, как результат, так и не полетели.
     Да, Герман видел себя на месте Гагарина и полагал, что первым полетит именно он. Не случайно в Колонном зале Дома Союзов, где мы отмечали 30-летие полета Юрия Гагарина, он потом так и скажет, что для него этот день стал «черным», дескать, все сделанное им до полета оказалось «зачеркнутым». Но Герман сделал главное – он доказал, что люди могут работать в космосе.
     Будучи начальником управления, я писал Герману аттестацию перед зачислением его слушателем Военной академии Генерального штаба. Все как обычно: сделал то-то, проявил себя так-то и вывод: «Достоин». А сейчас я бы написал по-другому, уместив в документе многое из того, что сегодня о нем говорили его друзья. Вроде бы столько мы прошли с ним вместе в отряде космонавтов, а оказывается, ничего-то и не знаем друг о друге. Для меня он по-настоящему раскрылся именно сегодня, и с неожиданной стороны мне открыли его люди, с которыми он прослужил многие десятилетия.
     На снимке: На праздновании юбилея космонавта-2 в Краснознаменске. В центре — Тамара Васильевна ТИТОВА.


Назад

Полное или частичное воспроизведение материалов сервера без ссылки и упоминания имени автора запрещено и является нарушением российского и международного законодательства

Rambler TOP 100 Яndex