В Чечне, где Железнякову довелось воевать заместителем командира полковой разведроты, фронтового лиха офицеру пришлось хлебнуть, что называется, по полной программе. Ведь разведка, не секрет, всегда на направлении главного удара полка, выполняя не только свои, положенные по предназначению, но и любые, скажем так, задачи повышенной сложности. Потому что именно разведрота, как повелось в десанте еще с афганских, а то и более ранних времен, неизменно лучшее, наиболее подготовленное подразделение любого полка. Вот и организация засадных действий, с которой пришлось столкнуться на учениях, не стала для Железнякова чем-то новым, потому что на войне офицеру приходилось не только устраивать засады на не условного, скажем так, противника, но и самому, что называется, не условно в них попадать.
     2 октября 2003 года. За три дня до выборов президента Чеченской Республики на их батальонную тактическую группу возложили обеспечение процесса голосования в поселках Дуц-Хутор и Сельментаузен. Задача шедших в составе бронегруппы на трех боевых машинах разведчиков, которыми командовал Железняков, –прикрыть, действуя в качестве головной походной заставы, работающих впереди колонны саперов. Путь был неблизким и, по данным агентурной разведки, небезопасным. Впрочем, то, что «душки» попытаются устроить к выборам какие-то провокации для дестабилизации обстановки, и так не вызывало сомнений. Поэтому, едва выйдя из лагеря, десантники были готовы к любому повороту событий.
     Колонна миновала ближайший к базовому району населенный пункт Махкеты. Комбат приказал спешиться и приступить к инженерной разведке. Не прошли и ста метров, как из-за реки, с поросшего кустарником кладбища по колонне начался интенсивный огонь из стрелкового оружия и гранатометов. Хорошо обученные бойцы ринулись за броню и залегли за обочиной. Но чисто, без потерь, занять оборону не получилось – расстояние было убойным, «духи» работали метров с трехсот. Одна из гранат легла прямо рядом с Железняковым - взрыв, в голове все плывет, заложило уши: небольшая контузия. За секунды придя в себя, Железняков определил, что боевики ведут огонь из заброшенного каменного сарая на окраине кладбища.
     - Огонь по сараю! – резко сориентировал офицер находившихся на связи своих наводчиков-операторов.
     Не зря он до одурения гонял их под Тулой – именно его «бэхи» первыми застрочили по сараю из автоматических пушек. С крыши полетел шифер, сарай покрылся клубами красного от кирпичной крошки дыма. Следом открыли огонь и другие машины. «Душки» замолчали. Но ненадолго.
     Если грамотно ставить засаду, вторая группа, может, даже их главные силы, должна ударить с другой стороны, откуда-то из села, прикинул Железняков, пока все вели огонь по кладбищу и сараю. И не ошибся!
     Приказав своим разведчикам приготовиться отразить атаку со стороны села, Железняков перебежками двинулся к машине комбата. Вон он – за перевязывающим руку раненому санинструктором старшим прапорщиком Александром Тюриным показался знакомый силуэт подполковника Сергея Белова. Но беспрепятственно добраться до комбата не удалось. Что-то просвистело со стороны села и взорвалось как раз рядом с подполковником – воюя не первый год, «душки» четко вычисляли командиров по антеннам сопровождавших их связистов и еще ряду признаков. И снова обстрел, но уже, как и ожидал Железняков, совсем с другой стороны. Если бы не его разведчики, заранее распределившие потенциальные цели, даже несколько неожиданно открывшие огонь из домов второго ряда боевики могли нанести отражавшим нападение десантникам весомый урон. Но его бойцы, сразу же открыв ответный огонь, быстро подавили огневые точки противника. Добравшись наконец до комбата, которому перематывали бинтом голову, Железняков доложил обстановку и получил новую задачу: усилить одной из машин разведчиков замыкание колонны – отставшая от основных сил машина капитана Пенкина могла стать третьей целью диверсионных групп противника.
     Когда к кладбищу подошла вызванная из лагеря на подмогу группа спецназа и колонна смогла продолжить движение, комбат (как чувствовал, что крепко получившие «душки» попытаются еще разок досадить десантникам) поручил Железнякову, как одному из наиболее опытных офицеров, прикрыть отход колонны от Махкетов.
     Загнав бээмдэшку в старый капонир и определив позиции каждому бойцу, начали наблюдать. Просидеть в обороне пришлось недолго – «душки», оказывается, все это время не упускали его группу из виду. Ба-бах – сарай, в котором находился сам Железняков со связистом, содрогнулся от взрыва: пыль столбом и летящие обломки кровли. Не иначе шарахнули из гранатомета или даже еще из чего-то покруче. Когда секундами позже рассеялись дым и пыль, Железняков через образовавшийся в стене пролом как на ладони увидел на одной из ближайших высоток пару ретирующихся в сторону «зеленки» боевиков. Хорошо, подумал он, что рассредоточил бойцов на улице и заставил как следует замаскироваться, – не дожидаясь его команды, они открыли по боевикам прицельный огонь, не дав уйти.
     На следующий день, когда все обеспечивающие проведение выборов отряды вернулись в лагерь, командир батальонной тактической группы подполковник Сергей Кувшинов высоко оценил действия разведчиков во главе со старшим лейтенантом Романом Железняковым. И, рассказав о появившихся на кладбище одного из соседних сел свежих «зеленых пиках» - высоких ритуальных шестах, которые ставят на могилах боевиков, с чувством удовлетворения подытожил: «Этот день они точно запомнят».
     А Железняков подумал, что правильно гонял своих на полигоне, до седьмого пота отрабатывая ведение контрзасадных действий.
     Но куда больше внимания во время подготовки к Чечне они все же уделяли более свойственным тактике разведподразделений моментам – ведению разведывательно-поисковых действий и организации тех же засад. Ну а ярким подтверждением того, что полковая разведка на совесть подготовилась к кавказской командировке, стал хотя бы бой под Элистанжи.
     В конце августа бандиты, войдя в село, при невмешательстве местной милиции расстреляли сотрудничавшего с федеральными войсками муллу. Чтобы окончательно запугать население и показать, что они пришли всерьез и надолго, боевики в один из ближайших дней наверняка зайдут туда снова, резонно предположили в штабе группировки и не ошиблись. Сев с группой на одной из ведущих в селение троп, Железняков организовал засаду. И незадолго до сумерек они появились.
     Человек пятнадцать—двадцать, все в черных беретах, ярких натовских камуфляжах, с большим количеством оружия и рейдовыми рюкзаками. Впереди – явно выпадающий из общего ряда «душок» в шортах и кроссовках, налегке, лишь с одним автоматом. Словом, по всем признакам – проводник, значит, группа не местная.
     Сейчас, вот сейчас сработает «монка», затаив дыхание и изготовившись к стрельбе, не отводил Железняков глаз от приближающегося к выставленным им минам проводника.
     Жа-жах – направленный взрыв «Мон-100» буквально смел с дороги проводника.
     Вслед за взрывом группа разом открыла огонь. Четырех скосили первые очереди, остальные, хаотично отстреливаясь, ломанулись в «зеленку». Дав команду бить по направлению, в котором отходили «духи», Железняков запросил огонь артиллерии по заранее спланированным целям. Ударившая почти сразу «артель» не оставила сомнений – накрыли всю группу. Сектор, из которого они никак не успевали выйти, принял десятки снарядов. Через пятнадцать минут разведчикам, аккуратно обойдя свои же мины, оставалось только собрать трофеи. Словом, классика разведывательно-засадных действий.
     Через год проявившего себя на войне и боевой учебе офицера ставят на роту. Опыта, в том числе и боевого, к этому времени Железнякову уже было не занимать, но сопряженная с этим назначением ответственность, конечно, давила. Ведь командование ротой – это уже совсем другой уровень самостоятельности. Тут уж как ты, командир, все организуешь, так все и будет. Недаром еще патриарх ВДВ – легендарный Маргелов именно ротные и полковые звенья считал самыми главными. Будут крепкими командиры полков и рот, говорил Василий Филиппович, все остальное сладится!
     В первые месяцы было, конечно, трудно. Как же пригодилось в это время все то, чему его, пришедшего из училища лейтенанта, научил в свое время командир разведывательной роты тогда капитан, а ныне майор Алексей Кузьмин. Главный из этих уроков, считает Железняков, ни в коем случае не подменять святой командирский принцип «делай, как я» другим – «делай, как я говорю». Потому что командирский авторитет, который основа любого единоначалия, не словами и званиями добывается, а делами. Если бойцы поймут, что ты не над ротой, а в роте и с ротой, не подведут ни в службе, ни на войне. И главным своим достижением в ранге ротного командира Железняков считает даже не оценки командования, а отношение к нему подчиненных, которые (и это, считает, уже показатель) не стесняются обращаться напрямую к нему со своими проблемами. Потому что знают: командир не останется глух, а выслушает, поймет и поможет. Поэтому и сам он хоть на учениях, хоть на войне уверен в своих бойцах, что называется, на все сто.
     Кстати, об учениях. Действиями парашютно-десантной роты капитана Романа Железнякова на завершившихся недавно учениях командир полка, как мы уже говорили, остался доволен. Доволен итогами учений и сам наш герой. Не только тем, что все получилось и не подвели бойцы, но и тем, что посчастливилось принять участие в столь масштабном мероприятии боевой подготовки, как полковое тактическое учение с десантированием на незнакомую местность и боевой стрельбой в наступлении и обороне. Ведь нигде лучше навыков управления ротой в боевой обстановке, соответствующей классическому применению парашютно-десантных частей и подразделений, не получишь. Ну а для не нюхавших пороха бойцов подобное учение – ни с чем не сравнимая возможность почувствовать напряжение, присущее боевой обстановке.
     Жаль только, говорит Железняков, что их полк и дивизия на контрактный принцип комплектования пока не переходят и с получившими столь ценный опыт бойцами ему через какое-то время придется расстаться. А ведь это не только почти готовые профи, но и подлинные фанаты службы в десанте. Факт, говорящий, что называется, сам за себя, – 18 из семи десятков бойцов парашютно-десантной роты Железнякова изъявили желание продолжить службу в Воздушно-десантных войсках на контрактной основе. А ведь это, подумалось, еще один и, может быть, даже самый главный показатель работы офицера.
     А вопрос, какие планы на жизнь у него самого, пожалуй, можно даже не задавать. Без армии, какой бы трудной ни была армейская доля, капитан Железняков себя просто не мыслит. Да и как иначе, если это у них семейное? Прадед воевал в Первую мировую, дед – в Великую Отечественную, отец – участник боевых действий в Чечне и Афганистане. Все уволились в полковничьем звании. Так что и Роман, имеющий в свои двадцать семь за плечами войну, минимум полковником быть обязан.