Железнодорожный состав, на котором ехал на замену своих товарищей отряд якутского ОМОНа, горделиво называли «бронепоездом». На фоне курсирующих по соседству настоящих бронепоездов - разведчиков пути, грозно смотрящих по сторонам стволами пулеметов и зенитных установок, он выглядел не очень эффектно: несколько открытых платформ с одиноким, обитым железом вагончиком, три-четыре плацкартных вагона и прицепленная сзади платформа с двумя самоходными гаубицами без экипажей.
     Вместе с якутами наш поезд везет в Чечню еще несколько отрядов ОМОНа и ППС, накануне переброшенных военно-транспортным самолетом из Сибири. Состав идет медленно, делает несколько остановок по пути. На одном из заборов большими буквами написано: «Якутия». Пару лет назад здесь служила команда транспортной милиции из Нерюнгри, вот надпись и сохранилась. Солдаты на блокпостах и с проходящих мимо бронепоездов машут нашему поезду руками, омоновцы приветствуют их в ответ.
     Из окна вагона жизнь выглядит мирной и спокойной. Вот детишки возвращаются из школы. На футбольном поле с азартом гоняют мяч юные спортсмены. По параллельной нашему пути автодороге идут КамАЗы, груженные строительными материалами.
     Часам к шести вечера добираемся до Ханкалы. По соседним веткам идут гражданские составы - на Минеральные Воды, на Моздок. Пассажиры с любопытством рассматривают из окон наш «бронепоезд». По дороге часть отрядов уже сошла, сюда прибыли лишь бойцы из Якутска и Иркутска. Иркутяне будут размещаться в самой Ханкале, а за нашими вскоре прибывает «Урал» из отряда. В последнее время с транспортом стало полегче. А еще в начале второй чеченской за каждой машиной приходилось идти на поклон к местной милиции, пока заместителю министра внутренних дел Якутии Анатолию Дзивицкому не удалось урегулировать вопрос. Теперь за якутами закреплены два «Урала» (один, правда, в ремонте), а как раз к нашему прибытию из Москвы пригнали новенький бронированный уазик. Не танк, конечно, но все же…
     Пересаживаемся в грузовик и на скорости направляемся в Грозный. Меры безопасности приняты: на запасном колесе между кабиной и кузовом разместился пулеметчик, еще один прикрывает машину сзади. Тент опущен, чтобы не привлекать внимания, поэтому за ночной столицей Чечни приходится подсматривать в щелку. Новенькие уличные фонари, прохаживающиеся по тротуарам люди - все, как и положено в мирной жизни. Лишь местами многоэтажные дома с темными провалами окон, покореженные артиллерийским огнем, напоминают о том, что здесь было недавно.
     Якутские омоновцы дислоцированы во дворе прокуратуры Чеченской Республики. Это почти в центре города. Территория базы отделена от внешнего мира крепким бетонным забором. До этого отряд стоял в селе Дарго, в горах. Там было труднее, но проще: знали, откуда грозит опасность. Здесь же сложнее... Во всяком случае лишний раз с базы никто не выходит. Среди бойцов и те, кто прибыл сюда впервые, и те, кто ездит на Северный Кавказ с 1995 года. Последние вспоминают о боях. Якуты воевали именно здесь, где теперь стоит прокуратура. Вспоминают Грозный. Черный от дыма и ищущего добычу воронья.
     С рассветом сменившийся отряд отправляется в обратный путь. Да, Грозный выглядит совсем иначе. Большинство развалин убрано, дороги расчищены и отремонтированы. Появились новые красивые многоэтажные дома. И тут же… сквер имени Ахмада Кадырова с памятником. Площадь Минутка со следами боев. Мост, где подорвали машину генерала Романова... Незаживающие раны.
     Едва машины пересекают границу Чечни, дают о себе знать шесть месяцев вынужденного затворничества - мужики в кузове громко вздыхают при виде каждой девушки, проходящей по дороге. Здесь еще тепло, а дома…
     Двадцать часов полета через Новосибирск и Читу. Все попутные отряды уже сошли. На подлете к Якутску буквально прилипаем к иллюминаторам. И вот наконец открывается аппарель, якутский ОМОН, громыхая берцами, ступает на промерзшую, но такую родную землю.