- Юлий Александрович, давайте начнем с истории. В 2005 году отмечалось столетие с момента установления дипломатических отношений между Россией и Норвегией. Причем Россия, как известно, первой признала независимость Норвегии, соответствующая телеграмма пришла в 1905 году из Санкт-Петербурга. Как все это происходило? Как с тех пор менялись тенденции в российско-норвежских отношениях?
     - В 1905 году Норвегия порвала унию с Швецией, в которой она оказалась с 1814 года по воле победителей Наполеона. И, несмотря на то что этот разрыв сопровождался сильным обострением напряженности между Швецией и Норвегией, до конфликта дело не дошло, а независимость последней была постепенно признана всеми государствами. Первой независимость Норвегии признала Россия. Есть объяснение, почему это было сделано: Россия традиционно имела сложные отношения с Швецией, и ослабление Швеции в результате отделения Норвегии было нам выгодно. Именно поэтому Россия стала первой страной, которая пошла на этот шаг. Многие другие государства, например США, не обладая особой осведомленностью в скандинавских делах, поначалу, видимо, не совсем поняли, о чем идет речь.
     С 1905 по 1917 год между Россией и Норвегией поддерживались достаточно активные дружественные отношения. После Октябрьской революции российско-норвежское сотрудничество на время было прервано, но затем восстановлено с созданием торгпредства, которое возглавила Александра Коллонтай. Это торгпредство постепенно преобразовалось в посольство, и с тех пор у нас постоянные, не прерывавшиеся ни на минуту отношения с Норвегией, если не считать тот краткий период, когда она была оккупирована фашистами, а норвежское правительство покинуло страну. Некоторое время Советский Союз поддерживал отношения с Норвегией на уровне генконсульства, но вскоре признал норвежское правительство в изгнании.
     Норвегия стала нашим союзником в борьбе с гитлеровской Германией. Норвежские моряки, находившиеся на момент объявления войны вне страны, а их было около 30 тысяч, приняли активное участие в проведении конвоев на Мурманск. Среди норвежцев, которые служили на английских судах, имелись значительные потери, а среди ветеранов этих конвоев было много награжденных орденами и медалями СССР. Советская Армия в октябре 1944 года освободила северную часть Норвегии, пользуясь при этом поддержкой и симпатией как населения страны, так и норвежского эмигрантского правительства. Советские войска, кстати, не задержались в Норвегии ни на день больше того, чем это требовалось: они были довольно быстро выведены с этой территории в 1945 году, чем норвежская сторона была, конечно, довольна.
     - Сейчас отношения между Москвой и Осло переживают период подъема. В каких областях развивается наиболее тесное сотрудничество?
     - Двусторонние отношения между Россией и Норвегией на протяжении всего послевоенного периода носили стабильный характер и развивались без каких-либо конфликтов, несмотря на то что Норвегия вступила в НАТО. Были спорные вопросы, возникали текущие проблемы, однако как повелось на протяжении многих веков, такими отношения и сохранялись. Наша граница с Норвегией на севере всегда была спокойной и мирной. Правда, контакты тогда с Норвегией через эту границу были не очень обширными, имело место лишь приграничное сотрудничество на уровне областей. Сегодня через эту границу идет широкий поток посетителей и туристов в обе стороны.
     Наверное, главной в наших отношениях с Норвегией остается сфера рыболовства. По договору 1976 года мы активно сотрудничаем в области охраны, изучения и использования биоресурса Баренцева моря. В районах Баренцева моря ежегодно добываются такие ценные породы рыб, как треска, палтус, мойва, объем ежегодно вылавливаемой здесь рыбы оценивается в несколько миллиардов крон. Соответственно эта работа идет на основе разделения биологического ресурса, допустимого к вылову, в соотношении 50:50.
     - А как развивается сотрудничество в нефтяной сфере и некоторых других областях?
     - Действительно, в последнее время все большее значение приобретает сотрудничество между Россией и Норвегией в освоении нефтяных ресурсов. Однако, несмотря на всю свою важность, оно пока еще находится на первоначальном этапе развития. Норвежцы имеют несколько скважин, которые эксплуатируют у нас в районе Харьяги. Также ведутся активные переговоры по вопросам совместного использования Штокмановского месторождения, которое очень перспективно и богато запасами нефти.
     Еще одним важным направлением нашей совместной работы является северное сотрудничество, которое развивается между Норвегией и северо-западными регионами РФ – Мурманской и Архангельской областями. Участвуют в этом сотрудничестве также Республика Коми, Ямало-Ненецкий автономный округ и соответствующие северные провинции Норвегии. Это сотрудничество пользуется поддержкой местного населения и является традиционным, поскольку возникло еще до революции, тогда оно называлось поморским сотрудничеством. Существовал даже смешанный российско-норвежский язык для взаимных объяснений. Базировалось поморское сотрудничество на том, что мы поставляли в Норвегию продукты питания, муку, промышленные товары, а норвежцы из этих районов направляли нам рыбу.
     Сейчас спектр северного сотрудничества, конечно, расширился: здесь и ремонт российских кораблей, и сотрудничество в области рыболовства и переработки рыбы. Сотрудничаем в культурной области на уровне муниципалитетов, оказывается взаимная помощь по медицинскому обслуживанию населения в отдаленных районах, по оленеводству. Культурное сотрудничество касается и библиотечного дела, и совместных театральных постановок, и обучения российских студентов в Норвегии. В целом хочу сказать, что без северного сотрудничества российско-норвежские отношения трудно себе и представить.
     - Расскажите о ходе взаимодействия между Россией и Норвегией в Баренцевом море. Считаете ли вы, что недавние инциденты с российскими рыболовецкими судами в районе Шпицбергена и возникшая в связи с этим дискуссия по вопросам квот на вылов рыбы обострили двусторонние отношения между странами или все же этого не произошло?
     - Я бы сказал, что вопроса о квотах не возникало и не возникает, это не совсем правильная постановка вопроса. Каждый год проходят переговоры, на которых анализируется вопрос о том, какую нагрузку вынесет биоресурс Баренцева моря с точки зрения добычи рыбы, затем добываемая (теоретически) рыба распределяется в соотношении 50:50, причем у России получается одна квота, а у норвежцев – несколько другая. Добывать рыбу по этой квоте можно судами как на норвежской стороне, так и на нашей, это такое совместное хозяйствование на ареале. Сотрудничество с Норвегией по Баренцеву морю очень важно для России: оно обеспечивает ситуацию, когда в район, который находится под нашим совместным контролем, не допускаются другие страны. Ведь если бы этот район был открыт для всех, там рыбы уже не осталось бы, как не осталось ее в Северном море.
     Инциденты, которые имели место в последнее время, и в частности, инцидент с траулером «Электрон» и со вторым российским траулером, который находился в районе острова Медвежий и был там задержан, – это следствия двух причин. С одной стороны, они являются отражением недисциплинированности наших капитанов судов, занимающихся рыбной ловлей. С другой стороны, следует указать на постоянно присутствующее в норвежской политике на севере стремление расширить свое влияние и установить свой контроль над теми регионами, которые, как они полагают, в явочном порядке можно «перехватить».
     В районе Шпицбергена, где находятся самые богатые рыболовецкие районы, норвежцы установили свою рыбоохранную зону. Ни одно из государств, кроме Финляндии и Канады, эту зону не признало, в том числе Россия. То есть по логике нашей позиции и позиции других государств район Шпицбергена – это открытое море и попытки норвежцев вводить там рыбоохранную зону незаконны. Но, учитывая наш совместный с Норвегией интерес – чтобы в этом богатейшем районе мира осуществились контроль и охрана биоресурсов, в 1978 году мы на уровне двух министров подписали соглашение Ишкова — Эвансена. Оно признавало, что у России и Норвегии не сходятся юридические позиции, но при этом оговаривало условия ловли рыбы в этом районе в соответствии с имеющимися квотами, которая должна вестись по согласованным правилам и с учетом необходимости защиты биоресурсов. Условия этого соглашения вплоть до начала 1990-х годов соблюдались, и отношения с Норвегией развивались достаточно бесконфликтно, пока у нас не разболталась вся система рыбохозяйствования.
     То есть если наш траулер по какой-либо причине, например из-за не тех ячеек сети или по подозрению в браконьерстве другого вида, задерживался в районе Шпицбергена норвежцами, то в отличие от собственно норвежской экономической зоны, находящейся южнее, в этом случае норвежцы его не арестовывали, а составляли протокол о нарушениях. Этот протокол наши капитаны не были обязаны подписывать, однако он направлялся в российские инстанции, для того чтобы можно было разобраться в деле и наказать браконьера. Но в последнее время в России получалось как-то так, что по делам о незаконном вылове рыбы никого не наказывали, поэтому норвежцы и перешли к более резким способам воздействия – к попыткам арестовать эти суда, на что они, однако, не имеют права.
     Так что капитан «Электрона», если он нарушал порядок рыбной ловли и был уличен в браконьерстве, за это должен отвечать. А за то, что он сбежал от норвежских инспекторов, я бы его не подвергал наказанию, потому что он действовал в соответствии с российской юридической позицией, которую норвежцы в данном случае нарушили.
     Примерно то же самое происходило в районе острова Медвежий, который относится к архипелагу Шпицберген. Здесь часто штормит, но рыбы водится много, поэтому наши суда, а также суда других стран часто укрываются в прибрежных водах этого острова. Очень часто этот район также используется для перегрузки пойманной рыбы с одного корабля на другой, то есть для продажи в открытом море добытых биоресурсов. Занимаются этим и браконьеры, что является грубым нарушением и норвежских интересов, и наших, так как ведется ловля за пределами закрепленной квоты. Мы активно обсуждали с Норвегией пути решения проблемы и наконец договорились о том, что необходимо уведомлять норвежскую сторону о подобных операциях по перегрузке рыбы. Почему-то эта согласованная позиция не была доведена до сведения наших капитанов, и вот один из них занялся такой перегрузкой в нарушение достигнутой договоренности. Потом он ссылался на то, что не знал порядка, и на то, что в этих водах – в пределах архипелага Шпицбергена – этот порядок особый.
     - В российско-норвежских отношениях, несмотря на взаимно декларируемые дружбу и добрососедство, остается недосказанность. В частности, Москву беспокоят регулярно проводимые в нейтральных водах военные учения НАТО, а также строительство РЛС на территории Норвегии. Сохраняется ли у российских властей такая озабоченность?
     - Да, у России имеется озабоченность, но не по поводу нейтральных вод, а по поводу зоны ограниченной военной деятельности, которая была установлена в свое время в одностороннем порядке Норвегией и которая охватывает северную часть страны, где не допускалась иностранная военная деятельность. Однако вскоре после развала СССР норвежцы сдвинули границы этой зоны на 4 градуса восточнее, чем она была. Тем самым район возможных учений НАТО, а также других государств, включившихся в программу «Партнерство во имя мира», существенно приблизился к нашим границам. Россия неоднократно ставила вопрос о том, что в интересах развития наших отношений целесообразно восстановить прежнее положение, и отказывалась участвовать в международных маневрах и учениях, которые в этой зоне регулярно проводят норвежцы. Уже сами по себе подобные маневры и учения, декларируемые как тренировка для возможной миротворческой деятельности, все же подспудно носят антироссийскую направленность. Возникает резонный вопрос: где же эти международные миротворцы будут восстанавливать мир и порядок – в Швеции, что ли, или в Финляндии? Исходя из этого мы не заинтересованы в подобных маневрах и все время говорим норвежцам, что чем меньше в этом районе будет собираться иностранных войск, тем будет лучше для наших двусторонних отношений. Сама Норвегия конечно же может распоряжаться своими воинскими подразделениями в этих регионах по своему усмотрению, но мы против того, чтобы там были иностранные формирования и части.
     Вы также ставите вопрос о строительстве РЛС на территории Норвегии. Это известная проблемная ситуация, возникшая в отношениях между нашими странами. РЛС Globus-2 была поставлена в ноябре 2000 года на замену ранее существовавшей там менее совершенной РЛС. Поскольку новая РЛС была с фазированной решеткой, Россия немедленно подняла вопрос о том, не является ли эта станция нарушением действовавшего тогда договора по ПРО, который запрещает размещение элементов противоракетной обороны за пределами национальных границ.
     Норвежцы в ответ утверждали, что эта станция не способна решать задачи ПРО, что она является обычным инструментом разведки территории на нашей стороне, а также контроля за космическим «мусором». Ссылались они также на то, что луч этой РЛС достаточно узкий и не дает полной картины ситуации на широких российских территориях в достаточно больших секторах в космосе или атмосфере. Кроме того, норвежские власти отмечали, что станция не передает данных в реальном времени Соединенным Штатам.
     Но сам по себе факт, что эта РЛС была подарена норвежцам американцами и что они ее устанавливали и, по всей видимости, обслуживали некоторое время, а может, делают это до сих пор, не может, конечно, российскую сторону не настораживать. Теперь, когда договор по ПРО больше не действует, а американцы собираются развертывать элементы противокосмической обороны в Польше и Венгрии (там идут по этому поводу переговоры), вскрывается некоторая новая информация. Она исходит от американской ассоциации ученых, представители которой утверждают, что на самом деле РЛС в Варде на случай ракетного нападения должна была сыграть существенную роль в обеспечении раннего предупреждения американцев. Россия неоднократно ставила вопрос о том, чтобы норвежцы допустили на станцию в Варде наших специалистов, просили показать нам эти установки, чтобы лучше оценить технические возможности РЛС, но нас туда не пустили, сославшись на то, что станция – объект военной разведки. А на подобные объекты ни одно государство не желает пускать иностранцев. В итоге и по сей день ситуация остается таковой, как она есть. Мы против того, чтобы РЛС в Варде была раздражителем в отношениях между нашими странами. Ведь у нас с Норвегией много областей совместного сотрудничества, где уже целый век полностью учитываются взаимные интересы.