АВТОР этого труда, дипломированный историк и научный редактор, много лет проработавший в редакциях ведущих политических журналов, лично и доверительно общавшийся со многими действующими лицами советской политики, подготовил очень интересное, по-настоящему глубокое исследование, в котором в острой полемической форме анализирует узловые моменты советской истории. В его книге много нестандартных и смелых оценок, которые сами по себе требуют большого гражданского мужества. Не со всеми из них, скажем откровенно, можно согласиться, но это отнюдь не умаляет научной ценности очень честной книги о нашем недавнем прошлом.
     Главная ее ценность заключается в том, что автор предпринял удачную, как представляется, попытку выявить основные «развилки» - те моменты, этапы, когда определялись пути развития Советского государства. На основе доступного исторического материала – документов, свидетельств участников событий – Валерий Бушуев стремится разобраться в глубинном смысле дилемм, перед которыми периодически оказывались государственные лидеры. Он старается при этом выяснить вероятность альтернативного выбора на крутых виражах общественного развития России в XX столетии.
     И нельзя не согласиться с его мнением о том, что наша история не нуждается ни в идеализации, ни в демонизации. Тем более недопустимо пытаться как-то подправить или «подгримировать» прошлое России, чем, к сожалению, продолжают заниматься многие историки и писатели.«Что было, то было, от всего, что произошло в нашей истории, никуда не уйдешь, - пишет Бушуев. – Ленин, Сталин и Хрущев также принадлежат к нашему прошлому, как Иван Грозный, Петр I и Николай II».
     В книге, например, проводится мысль о неизбежности фиаско Временного правительства. Его руководители и стоящие за ними силы сумели захватить власть в стране в результате умело организованного переворота в феврале 1917 года, но не сумели ее удержать. Ни первый глава Временного правительства князь Львов, ни его преемник Керенский не сумели найти адекватных решений проблем, стоящих тогда перед российским государством. Стране, как и спустя 74 года в 1991-м, угрожала утрата реального суверенитета и субъектности в международных отношениях. Во Временном правительстве, отмечает Бушуев,«не оказалось по-настоящему сильных, крупных, смелых и инициативных политиков», которые были бы способны «пойти на решение назревших (если не перезревших) в тот момент проблем – мира, земли, спасения страны от уже происходившего развала, надвигавшегося голода и национальной катастрофы».
     Валерий Бушуев признается, что принадлежит к числу тех историков, которые продолжают считать: Октябрь не был случайностью или исторической ошибкой. На его взгляд, «объективно никакого иного выхода у страны тогда просто не существовало». И бессмысленно говорить о незаконности или законности революции - законных революций вообще не бывает. Как подчеркивает автор книги, с точки зрения формального права Временное правительство было не более законным, чем первый Совет народных комиссаров, состоящий из большевиков и левых эсеров. Каждая революция – и Великая Французская, и Американская, и все российские – неизбежно рождает только «незаконное» правительство.
     ПОЭТОМУ с научной точки зрения несерьезно вести речь о каких-то «лимитах на революцию» для любой страны.«Революции не заказываются, - пишет Бушуев. – Их нельзя заранее предсказать». Историкам хорошо известно, что Ленин, политик, несомненно, дальновидный, находясь в эмиграции, буквально за месяц до Февраля 1917-го сделал полный пессимизма вывод о невозможности в ближайшем будущем революционных событий на родине. Мол, такие, как он, «старики» не дождутся революции в России, и даже собирался переехать на жительство из Швейцарии в США.
     Была ли альтернатива Октябрьским событиям, задается вопросом автор книги. По его мнению, если бы большевики не захватили власть, ею бы завладели другие, не менее решительные политические силы. Ультраправые круги, опиравшиеся на часть офицерского корпуса, потопили бы в крови Февральскую революцию со всеми ее демократическими свободами. После февраля 1917 года, когда народы России действительно обрели долгожданную, почти неограниченную свободу, «верхняя» Россия опасалась, что «нижняя» Россия лишит ее былых привилегий и нажитых богатств.«Собственно говоря, - указывает Бушуев, - в этом и состояла глубинная суть вспыхнувшей вскоре Гражданской войны».
     В книге много внимания уделяется анализу сложных процессов, происходящих в правящей партии большевиков. Коммунисты, как и многие другие политические силы до них в мировой истории, не избежали перерождения своих властных структур. Автор отмечает, что, когда стала ясной окончательная победа большевиков, во власть хлынули нахрапистые карьеристы. Приводится мнение Леонида Красина, одного из наиболее последовательных сторонников Ленина, который в 1923 году с горечью указывал на то, что «источником всех бед и неприятностей» в стране является засилье в новых властных структурах приспособленцев и проходимцев. По его словам, партия отныне состоит «на 90 процентов из бессовестных приспособленцев, вступивших в нее, чтобы получить должность». На совести этой «полукриминальной шпаны» было немало преступлений, которые совершались под лозунгами классовой борьбы и отталкивали от новой власти многих порядочных людей.
     НАИБОЛЕЕ дальновидным советским руководителям уже в начале 1920-х годов постепенно становилась очевидной ущербность государственной машины, ими же созданной в обстановке Гражданской войны. Уже тяжело больной, Ленин, лишенный возможности реально влиять на политический процесс, возмущался бюрократизацией власти, чудовищным бюрократическим администрированием, игрой «в бюрократическую переписку бумажек». Уже тогда в модель общественного управления оказались заложенными системные ошибки, которые в 1991 году привели к саморазрушению Советского государства.
     Бушуев критически оценивает утвердившуюся к началу 1930-х годов систему государственного управления. Первопричиной ее изъянов он считает ставшую доминирующей в партии трактовку социализма и роли человека в обществе. Ее суть, по мнению автора, во взгляде на социализм как на «прежде всего сверхцентрализованное и командно-управляемое общество, где человек выполняет узкую функцию подчиненного «солдата», «винтика» в единой иерархически устроенной государственной машине».
     К числу представителей политического Олимпа, настороженно относившихся к такой линии в государственном строительстве, Бушуев относит Феликса Дзержинского – человека, о котором в нынешнем общественном сознании сложилось неправильное, предвзятое мнение. А ведь Феликс Эдмундович был не только талантливым организатором эффективной системы государственной безопасности, но и вдумчивым экономистом, считавшим, как председатель Высшего совета народного хозяйства, нецелесообразным отказ от новой экономической политики (так называемого нэпа). Бушуев обращает внимание на то, что существует документ, подготовленный Дзержинским в 1926 году, незадолго до смерти, в котором тот выражал опасения, что в стране может появиться «диктатор – похоронщик революции» в «красных перьях».
     ЗАСЛУЖИВАЕТ внимания и суждение автора книги, хотя и небесспорное, о том, что в период кульминации конфликта между Сталиным и Троцким (после смерти Ленина) Запад, как американцы, так позднее и западноевропейцы, осознанно сделал ставку на генсека ЦК, с позиций своих интересов рассматривая его как меньшее зло по сравнению с Троцким. Его, считает Бушуев, устраивало намерение Сталина строить социализм в одной стране, что «должно было неминуемо привести не только к изоляции, а значит, и к прогрессирующему отставанию России/СССР от более развитых стран, но и к отказу от несравненно более опасной для них идеологии и политики мировой революции, провозглашавшейся троцкистами». По мнению автора книги, Троцкий при его «бешеной энергии» и организаторском таланте «вполне мог добиться определенного успеха в попытках экспорта революции и на Запад, и на Восток».
     Не вдаваясь в дискуссию с автором на эту тему (известно, к примеру, чем с подачи предреввоенсовета республики Троцкого закончился марш Тухачевского на Варшаву, как и попытки начала 1920-х годов поднять вооруженное восстание в Германии), заметим, что чрезмерная тяга Льва Давидовича к «раздуванию пламени мировой революции» сказалась на его личной судьбе – на перемене отношения к нему сильных мира сего. Тут ему не помогли даже родственные связи с рядом крупных банковских домов США, способствовавших его революционной карьере в России. Троцкий, как мавр Шекспира, сделал свое дело в годы Гражданской и должен был уйти в политическое небытие.
     Элита англосаксонского мира вкупе с мировыми финансовыми кругами затевала новую многоходовую комбинацию на шахматной доске мировой геополитики. Валерий Бушуев осторожно называет свои выводы по этому поводу гипотезой, но эта гипотеза, отметим, имеет под собой солидную документальную базу. В книге верно раскрывается смысл геополитической стратегии США в 1920-е годы. Американцы, пишет автор, по сути целенаправленно помогали «политическому и экономическому взращиванию» двух одинаково неприемлемых для них, хотя и противоположных режимов в Германии и СССР, которые позднее сошлись в военной схватке, приведшей в 1945 году к коренному изменению геополитической карты мира в интересах самих США.
     Автором книги делается весьма неожиданный на первый взгляд вывод о том, что «сталинская политика, хотя и пугала на некоторых этапах кое-кого на Западе, в целом вполне отвечала долгосрочным стратегическим замыслам западной монополистической элиты. Для лидеров англосаксонских стран, например, в военное время со Сталиным можно было дружить и сотрудничать, восхваляя его таланты, а в мирное время – поощрять самоизоляцию страны, приближая крах потенциально неработоспособной сталинской модели социализма». Думается, относительно сталинской модели социализма можно вступить в полемику с автором (здесь, видимо, далеко не все так однозначно), но, что касается оценок Бушуевым стратегии Запада в отношении СССР, в них есть рациональное зерно.
     Критически оценивая многие аспекты внутренней политики 1920 – 1940-х годов, автор книги вместе с тем однозначно признает тот исторический факт, что «деятельность Сталина на международной арене неизменно диктовалась интересами обеспечения и защиты национальной безопасности СССР, расширения и укрепления его влияния» (конечно, с учетом его понимания этих интересов). В работе подчеркивается, что просчеты и ошибки Сталина, которые не раз влекли за собой тяжелые последствия для страны, не идут ни в какое сравнение с последствиями деятельности тех политиков, кто в 1980-е и последующие годы нанес непоправимый ущерб великой стране.
     С БОЛЬШИМ интересом читаются разделы книги, посвященные анализу деятельности советских лидеров послевоенной поры (Хрущева, Брежнева и др.), конечным результатом которой стали распад и гибель Советского государства. Как в отзыве на книгу Бушуева отмечает заместитель председателя Комитета Госдумы РФ по образованию и науке профессор Алексей Чернышов, эта работа позволяет «заглянуть за «глянцевые образы» того или иного политика, воочию увидеть световую и теневую стороны событий».
     Думается, что автор оправданно концентрирует внимание на поиске внутренних причин краха великого социального эксперимента, не сводя дело к одним лишь подрывным операциям иностранных спецслужб или успехам «психологической войны» против СССР. Было бы очень просто объяснить крах «красной империи» банальной изменой Горбачева, Яковлева или Шеварднадзе, вступивших в сговор с "мировым империализмом". Важнее понять, как у руля власти оказались политики, не способные справиться с возложенными на них задачами, почему система государственного управления и подсистемы ее внутренней безопасности своевременно не предотвратили трагедию страны. Валерий Бушуев, видимо, склоняется к признанию того, что определяющую роль в этом сыграли внутренние причины, изъяны в модели общественного устройства, заложенные еще на заре Советской власти.
     Книга, повторим, весьма дискуссионна, многие суждения автора могут стать предметом для серьезной научной дискуссии. Но в чем, думается, однозначно прав Валерий Бушуев, так это в выводе: чтобы не ошибиться в прогнозах дня грядущего, надо по меньшей мере иметь реальное представление о дне вчерашнем.