Служба на подводных лодках считалась самой трудной и опасной с момента появления первой субмарины. Гибель АПЛ «Курск» показала, что степень риска и для экипажей современных лодок по-прежнему остается очень высокой.
     Среди 118 погибших подводников пять были выпускниками Балтийского военно-морского института: Александр Гудков, Олег Насиковский, Сергей Фитерер, Андрей Силогава и Борис Гелетин.
     Для Бориса Гелетина профессия моряка была наследственной. И так уж распорядилась жизнь, что рядом со спасателями во время поиска и подъема лодки находился его отец… В доме Гелетиных хранятся три кортика. Три поколения мужчин этой фамилии служили на флоте. Подводником стал только Борис. Его фотография, бережно свернутый Андреевский флаг и небольшие кусочки стали, составлявшие некогда корпус АПРК «Курск», лежат рядом. Теперь это семейные реликвии, которые безмолвно говорят о мужестве российских моряков, погибших на дне Баренцева моря, и о великом горе, с которым родители Бориса Гелетина Владимир Иванович и Наталья Сергеевна учатся жить. Уже шесть лет…
     Зов моря
     Очень рано Борис определил для себя приоритеты в жизни. Решив стать моряком, он забросил занятия живописью в художественной школе. Родителям сказал кратко:
     - На корабле мне это не пригодится.
     Мама вздохнула. Уж больно ей нравились рисунки сына. Но не в брошенной школе был повод для беспокойства. Наталья Сергеевна представила, что однажды морские дороги позовут Бориса из дому. Будет появляться урывками, в отпусках. Повлиять на решение сына уже не могла. Характер у Бориса был отцовским - несгибаемый, железный.
     Робкая попытка изменить судьбу Гелетина-младшего состоялась незадолго до школьных выпускных экзаменов. Наталья Сергеевна попросила мужа взять Борьку на корабль.
     - Только выберись с ним в штормовую погоду, чтобы покачало парня по-настоящему.
     Владимир Иванович в то время командовал эсминцем, и затея супруги ему понравилась. Где-то в глубине души офицеру не хотелось, чтобы Борис шел дорогой военного моряка: служить в 1990-е годы становилось все трудней. Престиж профессии военнослужащего падал. А какой отец захочет худшей доли своему ребенку? Одним словом, выход в море состоялся.
     Вместе с Борисом на борту оказался еще Андрей Рибоштан - сын сослуживца Владимира Ивановича. Оба парня держались крепко. Сильное волнение на море, учебные тревоги и ночную канонаду выдержали. Дома Борис с восторгом рассказывал, как во время шторма по отцовской каюте летали книги и карандаши. Говорил о подъеме флага и пусках ракет, о таинственных скрутках карт в штурманской рубке и вкусном борще в кают-компании, который приносил офицерам корабля и мальчишкам вестовой.
     - Мама, теперь я точно знаю: это мое, - повторял Борис.
     Отец понял все еще на корабле: море позвало сына.
     Дорогой отца
     На семейном совете решили поступать в Калининградское ВВМУ (ныне БВМИ). В Калининграде у Гелетиных остались родственники, кроме того, Владимир Иванович сам был его выпускником. Преподавателям доверял и знал, что моряков на Балтике готовить умеют. Сына предупредил, что в процесс обучения вмешиваться не будет. Ни о чем просить старых друзей не намерен. И еще добавил:
     - Офицером станешь, когда на пути вверх по карьерной лестнице ногти сломаешь не один раз...
     Морская стажировка во время международного учения «Балтопс-96» подтвердила смелые прогнозы Владимира Ивановича: Борис быстро осваивал морскую профессию. Пригодилось и знание английского. Однокурсники с завистью смотрели, как старшина 2-й статьи Б. Гелетин легко общался с иностранцами. В то время он готовился к экзамену на диплом военного переводчика, и языковая практика парню была просто необходима.
     - Как ты слова все помнишь? - удивлялись сокурсники. - На занятиях у нас не было такой лексики.
     Действительно, не было. Борис, к тому времени уже муж и отец, таинственно улыбался. Не рассказывать же друзьям, что штудировал иностранную прессу, когда укачивал сынишку. Бывало, увлечется, малыш уже спит давно, а молодой папа все дергает ручку коляски. Глаза скользят: то в газету, то в словарь. На листочке новые слова. Еле слышно проговаривает их, да по нескольку раз. Такая вот колыбельная.
     «Теплое» место
     После выпуска семья Бориса Гелетина уехала на Северный флот. Там, за Полярным кругом, Борис впервые попросил отца помочь ему. Лейтенант рвался на подводную лодку. Для Владимира Ивановича это оказалось непростым решением. Подводный флот всегда был элитой ВМФ. Случайные люди на лодки попадали редко. Особенно к капитану 1 ранга Геннадию Лячину. Командир умел подбирать экипаж. О желании Бориса попасть служить на подводный крейсер, конечно же, знал.
     Попасть на «Курск» сразу не удалось. Службу Борис начал на подлодках более скромного класса. Там и состоялось превращение выпускника БВМИ в квалифицированного офицера-подводника.
     О трудностях первого года службы Борис традиционно ничего родным не сообщал. Отец и так был в курсе событий на лодке, где служил сын.
     Однажды у двух моряков состоялся откровенный разговор. Отец рассказал, что его до сих пор задевает фраза, живущая на кораблях: «Товарищи офицеры и лейтенанты...»
     - Сам был лейтенантом, - вспоминал капитан 1 ранга. - Пришел на корабль и сообразил, что учили нас не совсем тому, с чем придется сталкиваться.
     Командование поставило задачу выпускникам: сдать все зачеты и допуски не позднее чем через 9 месяцев. Владимир Гелетин справился за три. Другой экзамен - доказать матросам, что молодой офицер БЧ-2 – профессионально подготовленный специалист. Трудность заключалась в том, что рядом с лейтенантом Владимиром Гелетиным находились матросы и старшины, третий год ходившие на корабле. Были среди них и те, кто до призыва успел получить диплом инженера. Приходилось и техническую литературу ночами читать, и наставления штудировать. А главное - не скатываться до панибратства, не допускать дешевой популярности у личного состава.
     Спустя пару месяцев Борис получил первый допуск. Техника осваивалась, и вскоре молодого офицера БЧ-2 стали приглашать на другие лодки помогать готовить материальную часть кораблей, отправлявшихся на боевую службу. Судьба отца повторялась. Лейтенант Гелетин стал одним из перспективных младших офицеров эскадры, которого командование не замедлило направить для прохождения службы в один из лучших экипажей Северного флота - на АПРК «Курск».
     В лодку Борис влюбился сразу и навсегда. Наталья Сергеевна рассказала, что неразговорчивый сын всегда восторженно отзывался о современнейшем подводном крейсере. Гелетин-старший слушал эти разговоры и немного жалел, что самому удалось послужить только на надводных кораблях. Давняя мечта о подводном флоте реализовалась в карьере сына. Про себя капитан 1 ранга посмеивался, что помог лейтенанту устроиться в «теплое» место. Вида не подавал, потому что знал: теплым оно никогда не было.
     Время скорбей
     Борис погиб во втором отсеке. Все время, пока шла операция по подъему лодки, отец подводника находился рядом со спасателями. Первые известия о повреждениях субмарины встретил мужественно. Детали скрывает от родных до сих пор. Считает только, что для спасения экипажа было сделано все.
     По горькой иронии Владимир Иванович сам принимал участие в разработке учения. Сколько дум было передумано офицером! И о том, что когда-то пацанов на эсминец зря взял, и о военном училище, и о подлодке, на которую помог устроить Бориса. Теперь оставалось самое трудное - отдать последние почести сыну, который разделил судьбу членов экипажа АПРК «Курск».
     Жене и дочери на похороны приезжать запретил. Слезы должны остаться дома. Так уж в семье военных моряков повелось. Борька и сам это знал, поэтому решение отца, наверное, принял бы с пониманием.
     Похоронили подводника в Североморске, там, где прошли школьные годы Бориса...
     Потом случился обширный инфаркт у Владимира Ивановича. Моряк выкарабкался. Офицер запаса приказал себе жить. Ради жены, дочери, внука и памяти сына, который доказал всем, что на Военно-морском флоте России продолжают служить настоящие мужчины, знающие цену жизни и смерти.
     После гибели «Курска» их стало меньше. Ровно на 118 человек. За каждым из них, поверьте, удивительная судьба: помните, на подлодку случайных людей не брали. Россия скорбит по каждому из них, по всем. И только родные по-прежнему плачут по своим.
     Иногда офицер запаса надевает тужурку и подолгу стоит у портрета сына. О чем его мысли, неизвестно. Помолчит, отдаст воинское приветствие и нервно закурит сигарету.
     А вот мама Бориса до сих пор не верит, что Борька погиб.
     - Я все понимаю, - говорит она, - только для меня сын все еще не вернулся из похода. Мы, когда его поминаем, всегда чокаемся, как по живому. Я все равно его жду...

     На снимке: отец и сын ГЕЛЕТИНЫ.