У старшего прапорщика Николая Сазыкина, как принято говорить, располагающая внешность. Он производит впечатление спокойного, крепкого, надежного человека, настоящего русского мужика, которому любое дело по плечу. В судьбе Николая Павловича было немало случаев, когда начальники различных уровней принимали решения в отношении его, практически не раздумывая, и, судя по послужному списку, наградам и поощрениям Сазыкина, никогда не ошибались.
     Первый такой случай произошел в 1986 году. Позади уже были срочная служба в авиации, учеба в сельском профессионально-техническом училище на механизатора широкого профиля, работа на крупном предприятии… После перенесенной болезни Николаю вроде бы и смысла не было идти с товарищем в военкомат, когда с ними пообщались «агитаторы» с Тихоокеанского флота. Вердикт врачей был однозначен: в мирное время к военной службе не годен. Но он пошел. И сразу приглянулся майору из морской пехоты ТОФ. «Подойдешь!» - сказал тот определенно, полистав личное дело и задав всего лишь несколько вопросов.
     О том, как удалось пройти медицинскую комиссию, история умалчивает. Потом была учеба на острове Русский в школе мичманов и прапорщиков, в ходе которой Николай стажировался в зенитно-ракетном полку дивизии морской пехоты. Очень хотелось туда назначение получить, но помешал пресловутый квартирный вопрос. С двумя детьми нужно было где-то жить. В итоге оказался в автомобильной школе, где и прослужил восемь лет в должности старшины курсантской роты. Затем – недолгая служба в укрепрайоне, сокращение штатов и – от судьбы не уйдешь – зенитно-ракетный полк дивизии морской пехоты, должность старшины батареи управления. Шел тяжелейший для страны 1995 год…
     С эшелоном боевой техники Николай доехал лишь до Хабаровска. Здесь он оказался на операционном столе гражданской больницы. Во время погрузки повредил руку: инфекция. Еще немного — и пришлось бы руку ампутировать. После недельного лечения в госпитале возвратился домой. Чувствовал себя, мягко говоря, некомфортно. Все мысли – о воюющих сослуживцах. Как только образовалась первая оказия в Чечню, подошел к начальнику штаба дивизии. «Оформляйте документы, - ответил тот, - самолет — завтра».
     В Грозном командир 165-го полка морской пехоты тоже долго не разговаривал. Посмотрел оценивающе и сказал: «Будешь техником роты». Дальше завертелось… Доверие надо было оправдывать. Спал урывками, но в необычную для себя должность «врубился» практически сразу. Техническое образование помогло. Уже через пару недель – боевое крещение, переправа через реку Аргун. Только тот, кто знаком со службой в морской пехоте, знает, каких усилий требует подготовка повидавших виды бронетранспортеров к форсированию водной преграды. Шестнадцать технологических отверстий в корпусе БТР надо заделать. Штатных пробок, естественно, не хватает – думай, техник роты, чем заменить. Да так, чтобы надежно было, чтобы в самый ответственный момент не хлынула вода внутрь боевой машины. В обычных условиях всегда есть возможность предварительную «замочку» произвести, убедиться, что все сделано правильно. На войне, как правило, это исключено. Подготовку техники производили на приличном удалении от переправы, потом под покровом ночи и тумана всем полком совершили марш и к утру вышли к Аргуну… Водометы включать не пришлось, но вода иногда плескалась у верхних люков. Сидя на броне головной машины роты, Николай то оглядывался назад, убеждаясь, что ни один из бронетранспортеров не отстал, то с тревогой всматривался вправо, где за растаявшим туманом четко обозначились горные склоны… На этот раз Бог миловал. Обошлось без стрельбы. Но впоследствии, как и всем морским пехотинцам Тихоокеанского флота, старшему прапорщику Сазыкину ее хватило, как говорится, с избытком…
     Радость от возращения на ставшую родной дальневосточную землю была неполной и недолгой. Неполной – потому что в Чечне продолжали воевать боевые товарищи из пришедшего на смену 106-го сводного полка. Недолгой – тоже нетрудно догадаться, почему. Снова образовалась оказия на войну. Несколько человек летели на замену погибшим. И все повторилось точь-в-точь. Опять - обращение к начальнику штаба дивизии, его короткое «добро», быстрые сборы, перелет в Ростов-на-Дону… Там в буквальном смысле догнал с товарищами уже двигавшийся по «рулежке» вертолет, забросил вещи на опустившуюся аппарель и следом запрыгнул сам. «Просто кино какое-то!..» - вспоминает Николай Павлович.
     В сводном 106-м полку хотели сначала определить в ремонтники. Однако на этот раз Сазыкина решил заполучить командир разведроты: «Отдайте его мне!..» Отдали, куда денешься от такого напора. Николай же был только рад. Разведка есть разведка. И старшине роты, с которого никто хозяйственных забот не снимал, хватило запоминающихся событий. В сопровождении командования участвовал, помощь Внутренним войскам и морпехам-северянам вместе с другими бойцами роты оказывал…
     Когда все закончилось, от станции Червленная тринадцать суток – страну захотелось посмотреть – добирался с эшелоном до дома. Примерно через год на торжественном построении вручили старшему прапорщику Николаю Сазыкину медаль «За отвагу».
     Служба в зенитно-ракетном полку продолжалась недолго. Разве можно устоять, если боевой товарищ, с которым в Чечне, как говорится, из одного котелка хлебал, позвал за собой… Речь об известном многим морпехам-тихоокеанцам тогда еще майоре медицинской службы Сергее Ильине, который был назначен командиром медицинского отряда специального назначения… Новый отрезок жизни в шесть лет пролетел быстрее быстрого. В принципе ничего особенного не происходило. Просто честная, напряженная, каждодневная служба, во время которой креп авторитет старшего прапорщика Сазыкина…
     Мы сидели с Николаем Павловичем в бывшей кают-компании мемориального корабля «Красный вымпел». Кто не знает, биография этого корабля началась еще в 1911 году: парусно-паровая яхта «Адмирал Завойко» выполняла тогда роль посыльного судна. В 1923 году яхта была переименована в сторожевой корабль и получила нынешнее название. С 1958 года «Красный вымпел» - на вечной стоянке у Корабельной набережной Владивостока. Почему наш разговор происходил в таком необычном месте, наверное, уже нетрудно догадаться. Медицинский отряд сократили, автомобильную школу, куда Сазыкин возвратился, тоже сократили, а тут потребовался надежный, проверенный человек на должность старшины команды мемориального корабля. Дело в том, что уже довольно длительное время «Красный вымпел» нуждается в капитальном ремонте. И вот, наконец, появилась реальная надежда в обозримом будущем осуществить его.
     Честно говоря, Николай Павлович впервые в жизни сомневался: хоть и мемориальный, но все-таки корабль, а он фактически должен был стать его командиром. Но старшие начальники успокоили: «Ты, главное, дисциплину команды крепи и будь готов к серьезной работе в заводе. А в остальном – поможем, подскажем…»
     Дисциплина за первые же дни заметно окрепла. В этом нет никаких сомнений. И по трапу старший прапорщик уже поднимается привычным шагом, лихо отдавая, как истинный моряк, честь военно-морскому флагу. Впереди у него – еще одно большое, нужное флоту дело.