Welcome... на нары!
     Обнесенная высоким забором и колючей проволокой, с автоматчиками на вышках и злобной перебранкой сторожевых собак колония для «интуриста» ничем не отличается от других по соседству. Да и попасть на ее территорию, понятно, непросто. Миновав массивные ворота, сразу оказываешься в предзоннике. Причем вход в этот отсек - не более трех человек. Приветливая сотрудница в армейском камуфляже отбирает сотовые, пытливо проверяет документы. Спорить и что-то доказывать бесполезно - та же процедура ожидает даже работников «зоны». Взамен документов и мобильника барышня выдает специальный жетон, служащий своего рода пропуском.
     

---

     НАША СПРАВКА
     Заморский криминальный элемент присутствовал в российских тюрьмах испокон веков. И коротали зарубежные урки свой срок в обычных колониях совместно с нашими доморощенными зэками. Однако ситуация изменилась в середине 1950-х гг., когда по указанию тогдашнего руководства МВД СССР было образовано ФГУ ИК-22, являясь участком в составе исправительно-трудовой колонии-5. В 1968 году в связи с увеличением количества зарубежных преступников в стране союзное Министерство по охране общественного порядка издало приказ № 52, согласно которому штат участка был расширен до 300 человек.
     Новое рождение «иностранка» получила только в 1986 г., когда участок был преобразован в самостоятельное учреждение ЖХ-385/22. Первоначально колония была рассчитана на 300 заключенных. В настоящее время большую часть осужденных составляют выходцы из Вьетнама (23 человека), Афганистана (21), 11 китайцев, 10 нигерийцев, по одному представителю из Марокко, Франции, США, Сербии, Палестины, Голландии, Непала, Ливана, Камеруна, Алжира и даже из такой экзотической страны, как Малави. А еще по два чеха, сирийца, немца, кубинца и колумбийца.
     В этом году интернациональный состав пополнился «иностранцами» из стран СНГ и даже России. Но эта категория весьма малочисленна – всего 10 человек. Как объяснило местное начальство, этот шаг вынужденный - колония испытывает острую нехватку в квалифицированной рабочей силе для поддержания жизнедеятельности и развития швейного производства. Таким образом, общая численность всех заключенных составляет 123 человека из 36 стран, а общая площадь колонии - 30 тысяч кв. м.
     

---

     И вот двери автоматически открываются, и мы наконец-то на месте. Первое, что бросается в глаза, плакат внушительных размеров с изображением миловидной молодой дамочки с маленьким ребятенком на руках. А под ним надпись большими буквами «ТЕБЯ ЖДУТ ДОМА». Что именно символизирует этот бессмертный шедевр, здесь затруднились ответить. Можно только предполагать, какие ассоциации этот творческий порыв, принадлежащий кисти неизвестного художника, может вызывать, скажем, у нигерийца из далекой жаркой Африки. А рядом на щите на русском и английском языках - правила содержания в условиях обычного и строгого режимов. И вдруг ловишь себя на мысли, что попал в другой мир, чуть ли не за границу. Мир специфический, где главными персонажами являются иностранцы, волею судеб оказавшиеся «за колючкой» в далекой мордовской глухомани.
     Еще пару шагов – и мы в одноэтажном здании, где разместились медчасть, администрация колонии.
     - Всех наших подопечных, - начал свое повествование начальник колонии полковник внутренней службы Юрий Савоськин, - можно разделить на две категории. Совершившие незначительные правонарушения и преступления средней тяжести содержатся в отряде общего режима. Таких 59 человек. Остальные - в отряде строгого режима. В их «послужном» досье преступления против личности (убийства, грабежи, разбои, изнасилования), кражи, подделка документов. Но костяк все же составляют распространители различной «дури».
     Перед тем как попасть в отряд, новичок проходит многоступенчатую процедуру всевозможных проверок. В прожарочной камере банно-прачечного комплекса его вещи подвергаются термической обработке. Будущего сидельца тщательно обследуют медработники здравпункта колонии. Если у вновь прибывшего выявляется туберкулез, СПИД, его направляют в специализированные медучреждения, находящиеся в других колониях.
     Начальник здравпункта «иностранки» старший лейтенант внутренней службы Наталья Лобанова не без гордости отмечает:
     - За последние три года снизилось число заболевших туберкулезом, больных венерическими заболеваниями.
     Раз в неделю сюда заглядывает стоматолог, раз в месяц – фтизиатр, согласно графику наведываются и другие медспециалисты. Столь пристальное внимание к подопечным полковника Савоськина отнюдь не случайно, контингент специфический. Африканцы, к примеру, чаще других жалуются на гипертонию – сказываются физиологические особенности организма.
     Прежние вещи, само собой, сдаются на склад, ценности – в кассу на хранение. Все это добро возвращается при выходе на свободу.
     После бани им выдается униформа темно-синего цвета, чем-то похожая на гаишную. В карантине новоиспеченные зэки проводят 15 дней. Сотрудники колонии ведут занятия по разъяснению правил внутреннего распорядка, прав и обязанностей осужденных. Работают психологи. Кстати, в карантинном помещении есть свой стационар на 4 койки. Перед тем как покинуть карантин, новички проходят комиссию по распределению в отряды, которая учитывает мнение специалистов различного профиля. Например, медработник докладывает о состоянии здоровья заключенного, соцработник – о наличии документов, сотрудник отдела безопасности – о поведении во время пребывания в карантине. И только после этого зэк обретает свое пристанище в отряде на долгие-долгие годы.
     Распорядок дня во многом схож с армейским. Подъем в шесть утра, утренняя зарядка, завтрак, утренняя поверка и развод на работу, рабочее время, обед и вновь работа, воспитательные мероприятия, вновь поверка, ужин, личное время, вечерняя поверка и отбой.
     Пока мы общались, подошло время лекции, и мы в сопровождении замначальника по кадрам и воспитательной работе капитана внутренней службы Евгения Максутова и сотрудника республиканского УФСИН Андрея отправились в клуб, где психолог «зоны» Елена Ежова намеревалась прочитать лекцию здешним сидельцам на заумную тему «Способы саморегуляции». Не знаю, овладели ли иноземцы способами саморегуляции, но слушали они симпатичную молодую лекторшу весьма внимательно, пытаясь понять каждое слово. А тем, кто по-русски не говорит и не понимает ни слова, доносили смысл услышанного переводчики из числа осужденных.
     - Контингент здесь весьма разнообразный и специфический, - рассказала после лекции Елена Ивановна. – К каждому нужно найти индивидуальный подход, подобрать, что называется, свой ключик. И в большинстве случаев это удается. Более коммуникабельны, открыты для общения иностранцы, а вот русскоязычные заключенные менее разговорчивы, предпочитают оставаться со своими проблемами наедине.
     Кстати, такие воспитательно-просветительские занятия проводятся ежедневно. В них принимает участие не только психолог, но и другие специалисты. Так что не исключено, что на волю бывший «узник» выходит с заметно расширенным кругозором.
     После короткой беседы с Еленой заходим в библиотеку. Ее по праву можно назвать островком науки, кладезем знаний. На ее базе работает школа по изучению русского и английского языков. (Около трех процентов заключенных вообще не владеют ни тем, ни другим!). В роли преподавателей выступают сами осужденные.
     В библиотеке собрано шесть тысяч томов на 50 языках. «Чаще других берут художественную литературу, книги по психологии, Библию, Коран», - рассказывает на чистом русском библиотекарь Евгений, кстати, тоже осужденный. Раньше он был советским гражданином, потом эмигрировал в Штаты. На этом мое краткое знакомство с тезкой и закончилось – плотно опекавшие меня во время экскурсии гиды прервали наше непродолжительное общение, и мы направились в святая святых «иностранки» - жилые помещения.
     Тайна африканского принца
     Миновав высоченный решетчатый забор, попадаем на благоустроенную территорию отряда. То тут, то там слышна иностранная речь. У дверей кучкуются африканцы, в курилке собрались смуглые афганцы, вдоль забора одиноко прохаживается китаец. Кого здесь только нет – целый интернационал в тюремной робе!
     Отряд располагается в одноэтажном здании барачного типа. Здесь есть все для нормальной жизнедеятельности осужденного: спальное помещение с аккуратно заправленными кроватями и место для умывания, комнаты для приема пищи и хранения личных вещей. Когда мы вошли в комнату воспитательной работы, несколько африканцев внимательно смотрели телевизор.
     - Большой популярностью пользуются новостные и развлекательные передачи, - отрапортовал начальник отряда капитан внутренней службы Олег Рябов. - Года три назад назад, когда «иностранка» обзавелась спутниковой тарелкой, интерес к телевизору резко вырос. Появились каналы на национальных языках наших подопечных. В общей сложности около 1.000 каналов. Вот тогда-то и стали возникать трения между осужденными.
     Чтобы избежать осложнений, руководство колонии составило график, согласно которому заключенные различных национальностей теперь могут смотреть те или иные передачи в установленное время без ущерба для других. Страсти улеглись.
     - А вообще-то наши подопечные – народ спокойный, - продолжает Олег Юрьевич. – Иностранцы в отличие от наших зэков более послушны, исполнительны. Некоторое недопонимание возникает во время общения – сказывается языковой барьер. Поэтому одну и ту же информацию приходится растолковывать по нескольку раз. В этих случаях прибегаем к помощи переводчиков.
     Пообщаться с корреспондентом согласились единицы: многие здесь не хотят афишировать свое нынешнее «место жительства». Они справедливо полагают, что их родители на далекой родине, скажем, где-то в Африке, думают, что их чадо преспокойненько учится в университете на врача или юриста, успешно зарабатывает деньги, а в действительности...
     Лет 6 назад в «иностранке» коротал свой срок очередной африканец. В свое время он учился в университете на врача. Знаниями не блистал и рвения к учебе не проявлял. В конце концов его отчислили. Но возвращаться на родину ему совсем не хотелось. И он, как водится в таких случаях, решил заняться бизнесом на чужбине. Криминальным. За распространение наркотиков несостоявшийся эскулап получил 10 лет. Занимался ли он врачеванием в «тюряге», неизвестно. Но был нелюдим, держался обособленно, сторонился даже земляков. Переписку с родственниками не поддерживал, и за все время отсидки к нему так никто ни разу и не приехал. За примерное поведение его условно-досрочно освободили. Вновь прибывшие африканцы оказались земляками того загадочного чернокожего сидельца и раскрыли тайну его поведения за решеткой. Несостоявшийся врач и зэк оказался… принцем одного из африканских племен. Теперь понятно, почему он так тщательно скрывал правду от суровых родителей.
     На самом деле африканцев здесь не так уж и много. Но именно они привносят свой национальный и неповторимый колорит в эту разноликую, разномастную, разноголосую толпу уголовников со всего света.
     Распространением «дури» на российских просторах, отметим, занимаются не только чернокожие иностранцы из далекой Африки. «Грешат» и некоторые европейцы. Голландец Саша Корнелис Коста поведал настоящую детективную историю, от которой просто дух захватывает. В июле 2003 года он вместе со своей русской супругой прилетел в Минеральные Воды, где при проверке документов выяснилось, что находится в розыске за контрабанду наркотиков. Он говорит, что его бывший знакомый попался на марихуане и всю вину свалил на товарища. Я слушал этого высокого, симпатичного голландца с большими глазами и, признаюсь, не верил в искренность его слов. Вот и суд тоже ему не поверил. За контрабанду трех с половиной тонн (!) марихуаны он вкатал ему шесть с лишним лет.
     Бывший полковник иранской армии Сейед Валилу своей вины не отрицает.
     - Когда в 1981 году иракские войска напали на Иран, - начал он свою грустную историю, - наша армия к войне не была готова. В первые дни войны Саддам оккупировал 14 иранских городов. Многие молодые ребята встали на защиту исламской революции.
     Был среди них и 17-летний Сейед Валилу. Сначала воевал солдатом в ополчении. Спустя год поступил в спецбатальон, где учился на сапера. В штабе фронта работал в отделе по ведению психологической войны. После войны он уже руководил штабом по ведению психологической войны в чине полковника и одновременно учился в Тегеранском государственном университете на экономическом факультете. Но военная карьера больше не прельщала полковника, и он решил попробовать свои силы на «гражданке». Устроился помощником мэра по социальным вопросам города Верамин, что в 20 км от Тегерана. Создал торговую фирму по сотрудничеству со странами СНГ. Первые полгода торговали с Азербайджаном, со временем наладили связи и с Россией. Переехал в Питер.
     В северной столице торговал иранскими фруктами, в Вологде – продуктами питания. Дела шли успешно, и на фирму, генеральным директором которой к тому времени был Сейед Валилу, обратили внимание местные «братки», предложив поделиться прибылью. С такой наглостью иранцы мириться не захотели и решили избавиться от возникших проблем одним махом. На «стрелке» гендиректор расстрелял бандитов. Из 16 лет строгого режима, которые ему отмерил суд, он провел 10. Но времени зря не терял: выучил русский язык, перевел на персидский ряд книг из русской классики, заочно окончил юридический факультет одного из московских колледжей. Но тоска по родине с каждым днем становится все сильней. Он уже подавал ходатайство на УДО, но суд из-за тяжести преступления отклонил его. В этом году снова попытает счастья освободиться досрочно.
     Хочет побыстрее увидеться с женой и сыном еще один бывший полковник - афганец Мухаммад Экбал Баз Мухаммад. Когда-то он служил в афганских правоохранительных органах. За девять лет дослужился до полковника, сменил не одно место службы. Был тюремщиком, командиром оперативного батальона южного района г. Гардес, командиром батальона обеспечения подразделений МВД, начальником штаба транспортной бригады МВД. Военная карьера полковника Мухаммада Экбала Баз Мухаммада прервалась в 1991 году, когда к власти в Афганистане пришли моджахеды. К тому времени он уже командовал полком охраны дорог Кабул – Баграм. Новые власти распустили регулярную армию, и бывший командир, как и многие профессиональные военные, остался не у дел. Но и на «гражданке» для него не нашлось работы. Уехал в Пакистан, потом вернулся. В начале 1996-го, когда большая часть страны была захвачена талибами, Мухаммад понял, что грядут перемены. В российском посольстве получил визу и 1996-м перебрался в Москву, где занялся частным предпринимательством. На Черкизовском рынке торговал продуктами питания. Поначалу дела шли неплохо. Но грянул дефолт, в результате которого прибыль «сгорела», а бизнес затрещал по швам. Чтобы поправить финансовое положение, решил подзаработать на наркоте. В итоге горе-бизнесмен получил 9 лет.
     Вьетнамец Нгуен Ван Тиен тоже оказался бывшим военным. Начинал службу в 1974 г. В конце 1970-х, когда разразился вьетнамско-китайский конфликт, командовал дивизионом зенитных ракетных комплексов
     С-125 «Печора». В 1987-м уволился из вооруженных сил в звании капитана. Тогда же ему предложили принять участие в очередной «стройке века» в Москве. И Нгуен согласился. Говорит, что зарабатывал хорошие деньги. Но стройка закончилась, а вместе с ней и деньги. Я слушал этого маленького человечка и поймал себя на мысли: кто бы мог подумать, что он может совершить какое-то преступление! За кражу он угодил в леплейскую «иностранку».
     Салат из одуванчиков
     Пока мы общались с иноземцами, подошло время обеда, и делегация в составе двух капитанов и военкора отправилась в столовую. От аппетитно зажаренного поросенка, изображенного на картине, потекли слюнки. В белоснежных халатах над кастрюлями и сковородками «колдовали» повара-азиаты, помогал им турок.
     - Мы подбираем на работу людей в зависимости от их навыков, склонностей, - говорит капитан внутренней службы Евгений Максутов. – Признанными кулинарами, как известно, являются выходцы из Азии.
     Сегодня на завтрак здесь подавали перловую кашу с яйцом плюс мясо птицы; на обед нам предстояло отведать щи на мясном бульоне, тушеные овощи с жареной рыбой и кисель. Не менее сытным и вкусным обещал быть и ужин: отварные макароны с мясом, хлеб, молоко. Судя по предоставленному мне меню на неделю, не менее вкусными и калорийными, будут и другие блюда.
     Некоторые представители Юго-Восточной Азии, в свой рацион добавляют дополнительные гастрономические изыски. Вьетнамцы, например, по весне собирают коренья некоторых растений, листья одуванчиков для салата. Вот рецепт для гурманов: листья одуванчиков посыпаются молотым перцем, солью и заливаются растительным маслом. Мне, увы, так и не удалось дегустировать это блюдо – не сезон. А вот Евгению Максутову не понравилось – слишком горькое. К слову сказать, руководство колонии, понимая пищевые пристрастия своих подопечных, выделило небольшой участок под огороды, где выращивается свежая капуста, лук, огурцы, морковь, свекла.
     «Мартышкин» труд
     Здесь, как и в других колониях, трудотерапия занимает большую часть дня осужденного. И мы после плотного обеда направляемся на промзону. В зависимости от отношения к труду, профессионализма заключенных направляют на тот или иной участок. Опытные зэки передают навыки новичкам.
     В сувенирном цехе, где изготавливают шахматы, другие сувенирные изделия, предпочтение отдается выходцам из Юго-Восточной Азии. Сказывается их врожденная усидчивость, внимательность, трудолюбие. Поэтому работу они делают быстро и качественно, объяснили сотрудники колонии. И эта продукция, нужно сказать, пользуется популярностью у местных коммерсантов, с которыми заключен договор на поставку товара.
     Если в сувенирном цехе заняты в основном азиаты, то в главном цехе, швейном, все остальные. Его продукция – рабочие куртки, рукавицы, другие изделия – поставляется в соседнюю колонию за деньги.
     Есть и передовики произодства. Они поощряются ежеквартально. Правда, из-за отсутствия квалифицированной рабочей силы производительность труда низкая, посетовали здесь. Отсюда и мизерная зарплата. Так, даже у передовиков она составляет чуть больше 200 рублей. Правда, другие категории заключенных, не занятые на промзоне (сварщики, кочегары, работники банно-прачечного блока), получают по 800 рублей в месяц. По здешним меркам, это весомая сумма!
     Чунга-Чанга весело живет...
     Конца недели заключенные ждут с нетерпением: когда можно немного расслабиться. Благодаря стараниям руководства колонии здесь регулярно проводятся поэтические вечера. Выступает хор «Святой семьи». Здешние артисты дают концерты в соседних колониях, особенно памятны гастроли в женских колониях. Частым гостем «иностранки» стал художественный коллектив культурного центра УФСИН по Республике Мордовия.
     Большое значение придается развитию физультуры и спорта, работают спортивные секции и кружки. Проводилась спартакиада по легкой атлетике среди осужденных. Есть и свои чемпионы. К примеру, в этом году осужденный Кейт Амаду занял 4-е место в рамках шахматного турнира республиканского УФСИН среди осужденных. Словом, спорт любят все. Но у каждой этнической группы свои предпочтения. Афганцы предпочитают волейбол, вьетнамцы и африканцы – футбол.
     Нигериец Чэпмен Марсело на родине был профессиональным футболистом. Играл полузащитником за сборную своего города. А в России погорел на распространении наркотиков. Сейчас отстаивает честь интернациональной сборной леплейской «зоны» в поединках с такими же футболистами из других колоний. Кстати, не без стараний Марсело футбольная сборная «иностранки» занимает первые места по мини-футболу в товарищеских встречах.
     Нужно отметить, что руководство колонии хорошо понимает, какую психологическую нагрузку, стресс испытывает человек за решеткой на чужбине в течение многих лет, и пытается хоть как-то скрасить их жизнь за решеткой. Например, когда наступает тот или иной национальный праздник, заключенные предварительно пишут заявление на имя начальника колонии с указанием плана мероприятий. У афганцев такой праздник Новруз, у вьетнамцев, нигерийцев – День независимости. Руководство рассматривает заявление и, как правило, дает «добро». В этот день их освобождают от работ. В столовой они готовят национальные блюда. Излюбленное блюдо у африканцев – пюре фуфу. Толченая манка заливается водой, добавляется соль, перец. Все это тщательно перемешивается и получается пюре. Его едят только руками.
     Немало здесь и таких, кто, совершив тяжкие и не очень тяжкие преступления, еще не потерял веру в Бога. Грехи замаливают в здешнем католическом костеле, который появился 6 лет назад на средства Саратовской епархии. Строила его бригада вольнонаемных рабочих, но и зэки не стояли в стороне, выполняя роль подсобных рабочих. Аккурат по воскресеньям проводил молебен отец Филипп. Но договор с епархией закончился, а вместе с ним исчез и святой отец. Так что теперь путь к Господу каждый ищет самостоятельно.
     Как и в других колониях, в отпуск зэков, понятно, не отпускают, а вот с родственниками повидаться можно в специальном помещении. Образно говоря, это крохотная гостиничка с двумя комнатами с мебелью, телевизором, холодильником, гарнитуром, душем. Здесь осужденный может побыть с приехавшими трое суток несколько раз в год в зависимости от условий содержания.
     Уйти, чтобы остаться?
     Не ошибусь, если скажу, что «париться» на нарах весь срок не хочет никто. Все хотят покинуть эти мрачные пенаты как можно быстрее. Но не каждому дано. По закону.
     - Осужденные за незначительные преступления после половины срока могут освободиться досрочно, - объясняет начальник колонии полковник внутренней службы Юрий Савоськин. – За тяжкие и особо тяжкие – две трети. Окончательный вердикт выносит Зубово-Полянский районный суд Мордовии.
     В прошлом году интернациональный контингент зэков обновился на 90 процентов. Из 113 человек, покинувших стены «иностранки», были условно-досрочно освобождены 94.
     Но попадаются «экземпляры», которые и не собираются возвращаться на родину. Леплейская зона, приютившая их на долгие годы, притягивает к себе как магнит. Они снова совершают преступления, их ловят и отправляют, само собой, в «иностранку». Марокканец Махер первоначально попал сюда за убийство. Восемь лет он отсидел «от звонка до звонка». Был на свободе полтора года. За изнасилование суд отмерил новую десяточку. Свою вину не признает, говорит, что его подставили. Сейчас мечтает об УДО.
     В декабре прошлого года на волю ушел анголец, который сидел здесь 4 года за кражу. Всего полгода пробыл на свободе и решил взяться за старое. На этот раз суд отсчитал ему два с половиной года.
     Но есть иностранцы, для которых возвращение домой смерти подобно. И они всеми правдами и неправдами ищут лазейки, чтобы остаться, даже за колючей проволокой в мордовской глуши. В этой связи вспоминается случай, рассказанный напоследок. Дело было еще в стародавние советские времена. Четверо осужденных решили совершить побег. Со стороны столовой прорыли тоннель за забор внешнего ограждения и, благополучно покинув территорию «зоны», стали... дожидаться охранников. «Беглецов», понятно, задержали. Как потом выяснилось, они и не собирались никуда бежать. На родине, куда их намеревались депортировать, за совершенное преступление им грозила смертная казнь. За попытку побега суд им накинул еще срок, который они и отбыли здесь, в «родных» стенах. Вот ведь как бывает...
     Редакция выражает благодарность ФСИН России за содействие в подготовке материала.