4 ОКТЯБРЯ 1957 года из Севастополя под флагом министра обороны СССР курсом на Югославию отбыл отряд кораблей в составе крейсера «Куйбышев» и эсминцев «Блестящий» и «Бывалый». В Югославию Маршала Советского Союза Г.К. Жукова приглашал госсекретарь по делам народной обороны ФНРЮ генерал армии И. Гошняк. Пройдут годы, и командир крейсера «Куйбышев» капитан 1 ранга Владимир Михайлин уже в звании адмирала напишет интересные воспоминания о том походе.
     «Красная звезда» отрядила в поход одного из своих самых ответственных и оперативных корреспондентов. Александр Боженко ожидания оправдывал. С борта крейсера от него были получены и опубликованы два развернутых, насыщенных деталями репортажа. Такие же обстоятельные материалы он слал затем из Задара, Белграда, Бледа, Любляны, а в последние дни визита – и из Тираны, но в газете, которую доставляли к месту событий на следующий день, печатались уже только сухие протокольные сообщения ТАСС.
     В редакцию звонил полный гнева и недоумения член делегации генерал-полковник Федор Степченко, заместитель начальника ГлавПУРа. И всякий раз возмущенно не принимал объяснений главного редактора.
     – В газете трудно с местом, – говорил Николай Макеев. – Сами видите: спутник запустили…
     Не мог, не имел права Николай Иванович сказать, что при освещении визита следует весьма жесткому и однозначному указанию.
     «Красная звезда» в те дни – а визит министра был необычно длительным – рассказывала не только о поразившем мир прорыве в космос, испытании нового водородного боеприпаса, но и – широко, целыми полосами – о важности партполитработы в войсках и силах флота.
     А 3 ноября все прояснилось публикацией Постановления Пленума ЦК КПСС «Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте». Удивительно, но время работы пленума указывалось лишь ориентировочно: «в конце октября с.г.». Документ всем своим духом и содержанием был направлен против Г.К. Жукова. Утверждалось, что при его участии в Советской Армии насаждался культ личности маршала, что угодники и подхалимы начали его превозносить в лекциях и докладах, в статьях, кинофильмах, брошюрах, непомерно возвеличивая его персону и его роль в Великой Отечественной войне…
     В каких, задавались вопросом многие, лекциях? В каких брошюрах, фильмах? Г.К. Жуков был министром обороны с февраля 1955 по октябрь 1957 года. Постранично перелистал полный комплект «Красной звезды» за тот период. Ни одного выступления министра в центральной военной газете не нашел. Ни единого авторского материала, в котором бы просто шла речь о Жукове и его военных заслугах, тоже не было. Были рецензии на фильмы «Солдат Иван Бровкин», «Случай с ефрейтором Кочетковым», «Бессмертный гарнизон» по сценарию К. Симонова. В каких же картинах того времени – художественных или документальных – превозносилась роль Жукова-полководца? Кто из ветеранов их помнит? Все кинофильмы, в которых героем был Жуков, практически все книги, очерки, статьи о нем появились, когда маршал был уже не у дел, и особенно после его ухода из жизни.
     За время пребывания Г.К. Жукова на посту министра «Красная звезда» напечатала всего один его снимок на войсковом учении, сюжет которого – так тогда было принято – предварительно обсуждался с начальником ГлавПУРа. Генерал-полковник А.С. Желтов предложил сфотографировать маршала среди молодых солдат, детство которых пришлось на войну. Но Жуков на самом учении подкорректировал этот сюжет, пригласив в кадр и своего заместителя И.С. Конева. В достойных памяти Георгия Константиновича фотоальбомах последних лет этот снимок Т. Мельника есть. Ничего другого, еще не использованного, в нашем фотоархиве нет. К великому сожалению.
     ПОСЛЕ Октябрьского пленума на страницах «Красной звезды», вопреки утверждениям некоторых авторов, травли маршала не было. Было многолетнее замалчивание его имени. Известное каждому, от мала до велика, оно было практически под запретом.
     В постановлении пленума предусматривалось предоставление Г.К. Жукову другой работы. В сорок первом, когда его освобождали от должности начальника Генштаба, генерал армии Жуков в равной степени был готов командовать дивизией, корпусом, армией, фронтом. Сдав полномочия министра, маршал высказывал готовность возглавить военную академию, кафедру, просто преподавать. Но и такого поста ему не доверили.
     Почти ничего не изменилось и после ухода в политическое небытие Н.С. Хрущева. Решения пленума по-прежнему считались незыблемыми. В 1966 году отмечалось 25-летие битвы под Москвой. Кто ярче, убедительнее Жукова мы бы рассказать послевоенному поколению читателей о том трагическом и героическом этапе войны? Он ведь принял под свое командование Западный фронт в самые тревожные для столицы дни. Но «Красной звезде» пришлось заказать статью Маршалу Советского Союза И.С. Коневу.
     Газета со статьей «Великий подвиг народа» вышла в свет, и в то же утро Николаю Ивановичу Макееву позвонил Жуков. Разговор начал словами: «Красную звезду» ценил и ценю…» А дальше предложил вместе перечитать один из абзацев свежей публикации. Давайте и мы его перечитаем, вникая в каждое слово.
     «Вспоминается, – писал Иван Степанович Конев, – как на военном совете Западного фронта вместе с представителями Государственного Комитета Обороны мы обсудили создавшееся положение и попросили Ставку Верховного Главнокомандования объединить силы Западного и Резервного фронтов и в ночь с 11 на 12 октября назначить генерала Г.К. Жукова командующим войсками этого фронта, а И.С. Конева – его заместителем. Ставка согласилась с этим предложением».
     – «Ставка согласилась», – процитировал с сарказмом в голосе Георгий Константинович. – Всего, что тогда происходило в Ставке, вы можете и не знать. Но о том, что после катастрофы на Западном фронте члены ГКО выезжали туда отнюдь не для совещания, могли бы и догадаться. «Красная звезда» обязана отстаивать правду о войне. Военная история – это наука, и приспосабливать ее к текущему моменту нельзя. Заблудимся!
     Манера говорить у Жукова, человека до мозга костей военного, была такой, что каждое слово, оттенок, интонация запоминались. А сам он в «Воспоминаниях и размышлениях», которые увидят свет через три года после того телефонного разговора, напишет немало добрых, уважительных слов о стиле управления войсками, профессиональном таланте И.С. Конева, судьба которого в октябре сорок первого зависела и от него, Жукова.
     Не были данью вежливости и слова маршала о том, что он ценит «Красную звезду». В «Воспоминаниях и размышлениях» он упоминает ее фронтового главного редактора, с которым познакомился еще на Халхин-Голе и не раз встречался в сорок первом на командном пункте в Перхушкове, и многих корреспондентов, живых и павших. Некоторых
     из них – К. Симонова, М. Берн-штейна – он в ранге командующего Западным фронтом награждал боевыми орденами. Жуков в отличие от ряда других командующих сам в «Красной звезде» никогда не выступал, но в сорок первом, в те почти бессонные для него дни и ночи, буквально продиктовал краснозвездовцам несколько передовых, которые масштабностью обобщений и смелостью предположений удивляли редакторов других газет.
     В ПЕРИОД пребывания Жукова на высоких постах уже в послевоенное время у краснозвездовцев были с ним, разумеется, и чисто служебные встречи. Как без этого!
     Однажды корреспондента «Красной звезды» майора Алексея Котенева командировали в войска Белорусского военного округа за очерком о передовом командире полка. Знакомясь с потенциальным кандидатом в герои очерка, журналист выяснил, что тот только что получил взыскание за неправильное хранение боеприпасов в полевых условиях. Недостатки обнаружила комиссия из штаба армии. С удивлением Котенев узнал, что и у командира соседнего полка есть «свежий» выговор – за упущения в оборудовании палаточного городка. Эти упущения зафиксировала комиссия из штаба округа. Покидая дивизию, корреспондент на КПП столкнулся с еще одной комиссией, нагрянувшей для контроля. А что можно проверять в самом начале летней учебы? И почему не ограничиться комплексными по характеру, итоговыми проверками?
     – А мы прибыли в дивизию не с целью проверки, – втолковывал журналисту молодой штабной генерал. – И никакая мы не комиссия, мы группа по внедрению передового опыта. Конечно же, мимо недостатков тоже не пройдем.
     Вместо очерка А. Котенев опубликовал в «Красной звезде» иронические заметки под заголовком «Мы не комиссия, мы группа». Нельзя, мол, таким обилием проверяющих даже невольно отрывать командира от святого дела – боевой подготовки.
     На следующий день главного редактора, в то время генерал-майора Василия Московского, редактора по отделу полковника Викентия Дермана и автора публикации пригласил, а точнее сказать, вызвал к себе Г.К. Жуков. Надо ли говорить, с каким волнением журналисты готовились к встрече с маршалом, о крутом характере которого легенды ходили всегда. В рукописном фонде редакции хранятся воспоминания Алексея Котенева о пребывании, как он выразился, на голубом ковре:
     «На длинном столе, за которым сидел Жуков, я сразу увидел номер «Красной звезды», из-за которого сыр-бор разгорелся. Маршал поднялся нам навстречу:
     – Ну, разбойнички, рассаживайтесь!
     И засмеялся, сверкнув золотым зубом. Мы, осторожно задвигав стульями, неотрывно смотрели на хозяина кабинета. Это был совсем не тот Жуков, образ которого давно сложился в воображении. Не было грозного взгляда из-под насупленных бровей, не было выдающегося подбородка, который с особым усердием рисуют художники и лепят скульпторы. Перед нами предстал интеллигентный, улыбчивый, доступный для общения человек, тонко чувствующий юмор, воспринимающий все видимые и невидимые оттенки людской сущности. Да в тот ли кабинет мы попали?»
     Разговор между тем был непростым. Жуков не сомневался в достоверности приведенных в газете фактов, даже не касался этой стороны дела. Он говорил, что объекты для критики все же надо выбирать вдумчиво. Недостатки есть везде, но где-то они хронические, типичные, а где-то сопутствуют правильно поставленному делу. В Белорусском военном округе, говорил Георгий Константинович, боевая подготовка организована лучше, чем где-либо, и командующий – маршал Тимошенко – подает всем в этом смысле пример.
     Критикуя, на лица все же взирать нужно, довольно мягко заметил, подводя итог разговору, Жуков. Чем критика прицельнее, справедливее, тем больше прибыль газете и польза войскам. Высказывание маршала о «прибыли и пользе» Котенев записал дословно по дороге в редакцию.
     Кончилось же все тем, что Жуков в шутливой форме, но все же требовательно, настоятельно посоветовал Семену Константиновичу Тимошенко отменить приказ, согласно которому корреспондента Котенева больше нельзя было допускать в войска БВО. При телефонном разговоре двух маршалов, правда, присутствовал уже только главный редактор «Красной звезды».
     Жуков, подумает иной читатель, далеко не всегда был таким, каким предстал тогда перед краснозвездовцами. И будет прав. В архивах мне встречались не только жесткие, но и жестокие, беспощадные приказы командующего Западным фронтом. С персоналиями. Понимаю, что правильно оценить их с позиции мирных дней можно, когда умом и сердцем, если хотите, с ознобом на коже ощутишь весь драматизм этапа войны, на котором судьба Отечества висела буквально на волоске, зависела от действий не то что отдельной дивизии – полка, отряда курсантов, наспех сформированного батальона ополченцев. Зависела, без всяких преувеличений, лично от каждого.
     Конечно, без массового героизма мы бы не выстояли. Ради исторического здравомыслия мы не можем, не должны преуменьшать значение той работы, которую было принято называть партийно-политической, и роль той партии, в рядах которой состоял Георгий Жуков и которая была государствообразующей. Но, как учит мать-история, роль личности тоже весьма велика, а бывает – и определяющая.
     «Разумеется, – писал в свое время краснозвездовец К. Симонов, – и то, что Ленинград не пал, а выстоял в блокаде, и то, что немцев повернули вспять под Москвой, – историческая заслуга не двух и не двадцати человек, а многих миллионов военных и невоенных людей… Однако если говорить о личности в истории и в применении к Жукову, то имя его связано в народной памяти и со спасением Ленинграда, и со спасением Москвы. Истоки этой памяти уходят в саму войну, в 1941 год, в живое, тогдашнее сознание современников, этим и объясняется непоколебимость их памяти перед лицом разных событий последующего времени».
     Ряды современников Жукова с каждым днем редеют. Над временем мы не властны. Не секрет, что молодым поколениям россиян кое-кто, и в немалом числе, настойчиво пытается навязать «новое прочтение» судьбы и роли Жукова. По страницам газет гуляют разного рода домыслы, небылицы, опровергнуть которые сведущему человеку не составит труда. А как быть с теми, кто постигает прошлое Отечества по нынешним куцым школьным учебникам?
     ЛИСТАЯ подшивки родной газеты, я нашел в ней такие слова: «Да, история войны, как и личностей, в ней участвовавших, требует дальнейшей разработки. Но разве и сегодня не ясен громадный вклад Г.К. Жукова в Победу? Нужны ли какие-то дополнительные изыскания для доказательства того, что работа во благо Отечества составляла единственное содержание его жизни? Требуется ли «новое прочтение» давно известным и неоспоримым фактам, свидетельствующим: одно его появление на фронте, одно его имя значило для людей не меньше, чем новое пополнение или дополнительный боезапас?»
     Номер газеты, где это написано, пожелтел от времени. Когда это писалось, не было еще памятника Г.К. Жукову в центре столицы, которую он прикрывал и собственной грудью, не было ордена, государственной премии его имени… Еще действовало указание при упоминании полководцев, военачальников, которыми мы гордились и вечно будем гордиться, выстраивать их фамилии строго по алфавиту. Еще ощущались отголоски бури, вызванной тем, что Георгия Жукова в одной из публикаций посмели сравнить, поставить в один ряд с Александром Суворовым. А недавно я видел два портрета этих сыновей России рядом на стене в солдатской казарме. И почему-то вспомнил слова Николая Тихонова, сказанные тоже давным-давно:
     Наш век пройдет.
     Откроются архивы.
     И все, что было скрыто
     до сих пор,
     Все тайные истории извивы
     Покажут миру славу и позор.
     Богов иных тогда померкнут
     лики
     И обнажится всякая беда,
     Но то, что было
     истинно великим,
     Останется великим навсегда.