на главную страницу

29 Ноября 2006 года

Без камуфляжа

Среда

Магическая таблица Юрия Козлова

Беседу вел Игорь ЯДЫКИН.



От каждого нового произведения Юрия Козлова по-привычке ждешь уже не только почти мистических, раз за разом сбывающихся предсказаний о грядущей судьбе страны, мира, человеческой цивилизации, но и ответов на многие мучающие лично тебя вопросы. Вот и я пару лет назад поделился с писателем все чаще возникающими вдруг ощущениями того, что ты уже переживал однажды данный эпизод своей жизни. И получил от него ответ в виде… нового романа «Закрытая таблица». Где в глубоко закрученном сюжете, основанном на переживаниях главной героини в момент клинической смерти, как всегда, у данного автора просматривается нечто гораздо более фундаментальное и философское. Что пережила страна в момент клинической смерти СССР, какие бури и ураганы возникают при этом в душах населяющих ее людей? Как нам, пережив эту смерть, воскреснуть и жить дальше?

     – Юрий Вильямович, буквально на днях группа российских олигархов решила «сброситься» на исследование проблем продления человеческой жизни, и в первую очередь, конечно, своей. Как это все напоминает озабоченность некоторых бизнесгероев вашего романа поисками «гена вечной жизни».
     – В принципе у жизни много измерений: духовное, материальное, сакральное… Существует и понимание жизни как технологии или суммы технологий. А если жизнь – технология, то она должна быть доведена до совершенства. Что в свою очередь означает: человек должен быть вечно молодым и жить вечно. И возникают подобные мысли тогда, когда общество, подобно современному российскому, развивается именно не в духовном измерении, а в технологическом.
     В нашей Конституции, к слову, введен запрет на насильственное изменение существующего строя. Но все развитие человечества, смены эпох и формаций происходили как раз через насильственное изменение существующего строя. Восставали рабы – и рушились рабовладельческие государства. Поднимались крестьяне – и на смену феодализму приходил капитализм… Поневоле задаешься вопросом: а не побуждают ли нынешние сравнительные стабильность и благополучие желание у избранных «остановить мгновение»? Ведь для многих людей, у кого есть деньги, это мгновение воистину прекрасно. Если подумать, мы наблюдаем сегодня в довольно-таки уродливой форме коллизию древнего философского парадокса, о котором размышлял еще Гете в «Фаусте».
     Естественно, люди сейчас, скажем так, немного попроще. И решают философские проблемы уже не во взаимоотношениях с религией и осознанием себя как некоей частицы мира, а откровенно и цинично. Абсолютно понятно их желание «остановить мгновение». Причем остановить не только в личном плане, но и в плане общественного развития, развития человеческих отношений, да и просто развития страны. То есть не надо ничему развиваться. То, что есть, нас вполне устраивает. Лучше не будет, а хуже – может.
     Другое дело, что нефть и газ могут закончиться, деньги могут обесцениться, цены на недвижимость – упасть… Но обладатели больших состояний в первом поколении об этом, как правило, не думают.
     – Это тоже своего рода для нас «закрытая таблица». Кстати, как бы вы сами определили главную задачу этого многопланового романа?
     – Всегда, когда человек пишет, он что-то хочет сказать, что-то выразить. «Закрытая таблица» – это своего рода карандашный набросок, срисованный с нашего сегодняшнего мира. Поскольку наш мир, к сожалению, во многом погибающий, разрушающийся, мой роман – это мгновенный портрет мира, вроде тех, которые рисуют в подземных переходах, причем в совершенно разных его проявлениях. Какие-то идеи, события «Закрытой таблицы» могут быть реализованы в действительности, а могут и не случиться, но, как говорится, бродят в умах. Это все равно что человек выбрасывается с пятого этажа, летит вниз и по мере того как сознает, что произошло, у него меняются черты лица. И мой роман – попытка зафиксировать эти черты лица. Причем еще не известно, погибнет он или нет. Может быть, кто-то внизу уже растянул полотно, чтобы его спасти, а может, он обрел какие-то новые качества, допустим, бессмертие...
     – Вы говорите, что мир обречен, но, с другой стороны, одна из основных мыслей романа звучит так: все в нашем мире запрограммировано заранее, и все мы в этой жизни только повторяем земной путь Христа…
     – Да, если понимать под этим путем стремление понять других людей, страдание и смерть. Но при всем этом (я никогда не мог для себя разрешить эту философскую коллизию) человеку дана душа. Она изначально запрограммирована на то, чтобы чувствовать добро, отличать его от зла, соприкасаться с высшим смыслом жизни и высшей энергией бытия. И наличие в нашем качающемся, погибающем мире страдающей, чувствующей бессмертной души есть главный конфликт мира и единственно достойная вещь, о которой еще можно писать. Душа – это надежда. И хотя она и все, что с ней связано, в материальном мире обречены на поражение, то, что она есть, – уже само по себе служит оправданием существования мира. Возможностью оправдания всех нас, в этом мире живущих.
     – Читатели уже привыкли воспринимать каждое ваше новое произведение как некое предостережение о надвигающихся угрозах. От чего предостерегает нас «Закрытая таблица»?
     – Сам воздух, которым мы сегодня дышим, атмосфера, в которой мы живем, – уже предупреждение. Предупреждение о том, что нельзя бесконечно творить несправедливость. Что ежедневный обман людей не может стать фундаментом какого-то долговечного общественного устройства. И то, что произошло с людьми, составляющими цвет нации, ее культуры, работниками библиотек, музеев, их унижение нищенскими зарплатами завтра обязательно «аукнется» всей стране. Нищенские пенсии для ветеранов, хотя это именно их трудом созданы все богатства страны. Нефть и газ, которые должны по справедливости принадлежать всему народу, но принадлежат избранным миллиардерам. Зарплаты, которых едва хватает даже на оплату квартиры, бездомные офицеры… Эти вещи совершенно не приемлемы. Поэтому вся мнимо благополучная, мнимо материально обеспеченная жизнь, которая произрастает на этой почве, изначально больна, изначально ущербна и изначально несовершенна. Вот как раз об этом роман. О том, что все здоровые, нормальные, светлые человеческие эмоции и человеческие поступки сегодня становятся для нашего «программируемого» мира уже исключением, превращаются в «уродства», с которыми он борется. И мы на этом пути зашли уже слишком далеко. В этом – главное предупреждение романа.
     – Прошло уже больше года, как он написан, и только сейчас у властей предержащих начинает просыпаться осознание этой опасности. Например, наконец перешли от слов к делу в отношении борьбы с коррупцией…
     – Наша элита ничего не может понимать. И, видимо, ей ставит задачи другая, не видимая нами элита. Еще средневековые философы говорили о том, что очень редко можно встретить правителя, который сознательно желает своему народу зла, хочет его унизить и т.д. В то же время опыт предыдущих поколений, опыт каждой семьи, опыт жизни страны, ее народа, не дают возможности человеку, определяющему судьбу государства, совсем уж как-то оторваться, отвернуться от страны, которой он в силу определенных обстоятельств или иных причин поставлен руководить. Думаю, сегодня речь может идти о некоем преодолении, некоем позитивном изменении личности. То есть о преодолении тех случайных факторов, которые привели к власти, и попытке уже реально взглянуть на то, что есть, и сделать так, как надо.
     – В предыдущих романах, размышляя о судьбе России, вы уподобляли ее самоубийце, сознательно идущему на смерть. На каком этапе мы находимся сейчас?
     – Как-то обидно будет говорить, что страна лежит сегодня уже в гробу. Но, к сожалению, те же данные о смертности населения, ежедневные трагедии с «паленой» водкой (когда люди знают, что пить ее нельзя, но все равно пьют), брошенные дети, торговля человеческими органами, полное нежелание людей взять судьбу в свои руки и что-то предпринять, изменить в своей жизни, заставляют уже задуматься о каких-то необратимых вещах, происходящих в обществе.
     Здесь вспоминается Лев Гумилев, утверждавший, что каждый народ в своем развитии преодолевает определенные стадии. И в этом заключено одно из свойств человеческой цивилизации: многие народы исчезают, не оставив вообще никакого следа… Или оставив, то есть выполнив некую историческую миссию. Поэтому мне кажется, что нынешняя фаза развития России, если брать по всем его направлениям – наука, культура, образование, медицина, отношение к пожилым людям, к детству – как бы пребывает во сне. Хочется верить, что именно во сне, а не в коме. Чтобы выйти из этого состояния, необходимо коллективное сверхусилие: или Божественное вмешательство, или коллективное озарение, осознание себя как народа, осознание своих национальных ценностей, осознание того, ради чего стоит и надо жить, и готовности это защищать. Однако наш народ, к сожалению, пока на все это реагирует по-другому: просто перестает рожать детей, то есть вымирает.
     Для меня лично этот вопрос еще не закрыт. Я не могу себя отнести к оптимистам, тем, кто говорит, что Россия возрождается и крепнет… Хочется в это верить, в любой аудитории не стыдно и даже надо об этом говорить, но в глубине души у меня ощущения иные. Да, в Москве строится много небоскребов, да, открывается много развлекательных центров, но при этом человеческие связи и отношения распадаются и внутри общества, и внутри семьи. Деньги не могут быть тем единственным, что объединяет людей. Они не универсальная ценность. Беда нашей власти, что на сакральном, метафизическом уровне она не может ничего предложить людям, кроме советов, чтобы они зарабатывали больше и жили лучше. Но если человек, допустим, вырубает вокруг своего дома вековой лес, продает его на бревна, он, возможно, живет лучше, но дети и внуки его определенно будут жить хуже. Россия же сегодня на всех своих «социальных» этажах живет под девизом «Однова живем!».
     – Вы когда-то предложили достаточно неожиданную трактовку гибели нашей супердержавы: СССР развалился, оттого что его возненавидел народ. Как сделать так, чтобы бедный наш народ не возненавидел Россию?
     – То, что происходит сейчас, и есть продолжение того самого процесса. Можно по-разному относиться к СССР, но в глобальном смысле это был величайший прорыв человечества к более справедливому, как верилось, социальному строю. Это была попытка построения альтернативной цивилизации, которая, кстати, оказала очень большое влияние в плане смягчения трудовых и прочих отношений в обществе, на другую цивилизацию, которую мы привыкли называть западной. Это влияние проявилось хотя бы в том, что в Европе возникли социальные государства, где большинство людей смогли получать за свой труд достойную и даже сверхдостойную зарплату. Появились своего рода общества благоденствия: шведская государственная модель и другие.
     Но суть любого социального проекта такова, что после своей активной фазы он должен переходить в режим стабильности. А чтобы руководить стабильной фазой, нужны совершенно иные таланты. В активной – революционной – фазе все понятно: элите надо угадывать настроение людей, оперировать большими социальными категориями. А вот в стабильной фазе нужен талант созидания. Надо выстраивать жизнь страны и приноравливать ее к большинству народа и к существующим в мире тенденциям. Вот с этим-то как раз и не справилось руководство Советского Союза. И не смогло перевести в стабильную фазу проект под названием СССР. Чтобы затем снова попытаться его оживить, модернизировать... Все было бездарно погублено.
     – Ваш роман опубликован в серии метапрозы. Что это такое?
     – Я никак это не характеризую, потому что для меня в принципе существует хорошая проза и плохая. Единственно, в романе действительно много скобок. Просто на том этапе мне казалось, что таким образом можно укрупнить смысл, соединить несколько смыслов в одной фразе. Сейчас я понял что, может быть, не всем читателям это нравится, поэтому свою новую вещь я пишу уже совершенно традиционно, спокойно и без всяких скобок.
     – А если говорить о состоянии современной русской литературы…
     – В нашей литературе, как и во всем ином – и в русской науке, и в отечественной культуре, и в технологической сфере – за последнее время по сути не появилось ни одного произведения, сопоставимого, допустим, с «Тихим Доном» или с «Мастером и Маргаритой». Нет, таких произведений не появилось. А то, что появилось, выросло или на отрицании традиций, или в лучшем случае на осмыслении этого отрицания. Но осмысление и отрицание сами по себе не создают мир. У Шолохова, несмотря на то что старая жизнь разрушалась, все-таки заря нового мира вынесла из огня и спасла хотя бы некоторых его героев и придала скрытый глубинный смысл «Тихому Дону». А сейчас, на мой взгляд, литература находится в таком же глубоком упадке, как и вся страна.
     – Это вы говорите как главный редактор «Роман-газеты». Если ничего стоящего нет, что же она может предложить своим читателям в своем юбилейном 80-м году жизни?
     – «Роман-газета» переживает ныне такие же сложности, как и любое другое периодическое издание. Институт подписки, по сути дела, прекратил свое существование. С одной стороны, наш книжный рынок сегодня бездефицитен и на нем можно купить любую книгу, с другой – люди хотят видеть на нем какую-то простую, отвечающую душевному настрою литературу, а она фактически не издается. Вернее, издается крохотными тиражами в провинции, при помощи губернаторов и местных меценатов. А потому огромный слой людей, чьи литературные предпочтения не сочетаются с произведениями, основанными на обязательном негативном пафосе, этот читательский слой, по сути дела, остается без своей литературы. И «Роман-газета», задуманная Горьким как «дешевая книга для народа», за годы своего существования познакомившая миллионы читателей практически со всеми лучшими произведениями советской, русской и мировой литературы, пытается как-то восполнить этот дефицит.
     Мы стараемся выбирать из того лучшего, что появляется в современной русской литературе. Недавно опубликовали публицистику последних лет Александра Солженицына «Измельчание Свободы»; романы: «Надпись» Александра Проханова, «Дети» Нины Федоровой. В первой половине следующего года напечатаем роман «Псаломщик» безвременно ушедшего Николая Шипилова, лучшие рассказы Вячеслава Дегтева, «Избранную прозу» Тэффи, сборники «Современная российская повесть» и «Современный российский рассказ». Алексей Варламов – лауреат премии Александра Солженицына за 2006 год – выступит в журнале с новыми повестями и рассказами. Готовится к печати сборник, посвященный великому русскому поэту Юрию Кузнецову.
     Мы продолжаем обращаться к старым писателям (роман «Последняя ступень» Владимира Солоухина, детективный роман Виктора Пронина «Высшая мера»). Печатаем историческую прозу. В 2007 году выйдут в свет очередные номера «Исторических биографий», биографическая проза известного русского ученого Чижевского, исторический роман Владислава Бахревского «Царская карусель» и др.
     Есть у нас и просветительская литература – мы будем печатать огромное историческое повествование Николая Наумова о войне. Его действие начинается в 1939 году, а заканчивается в 1945-м. Мы будем печатать этот роман несколько лет, потому что он восполняет пробел в понимании войны у вступающих сегодня в жизнь поколений. Там не только идет речь о войне, но и описывается психология людей того времени. Я считаю, что это будет нашим вкладом в поддержание духовного поля народа, которое ветшает и истончается с каждым днем.
     Не могу не сказать, что кроме «взрослого» журнала уже много лет издается «Детская «Роман-газета».
     В плане 2007 года «Детской «Роман-газеты» – В. Гиляровский, Д. Емец, Н. Тэффи, В. Астафьев, Т. Крюкова, М. Алексеев… Это очень разные писатели, и мы надеемся, что нашим читателям будет интересно познакомиться с их текстами – признанной классикой и интересной современностью. Мы дополнили журнал цветной вклейкой на мелованной бумаге улучшенного качества, на которой печатаем одну из самых интересных и любимых читателями рубрик – «Русский музеум».
     В редакции журнала работают люди, для которых литература стала второй жизнью. Мы будем продолжать издавать «Роман-газету», пока у нас хватает сил, и надеемся, что вскоре наступят лучшие времена – для нас, для «Роман-газеты», для литературы и для всей России.


Назад

Полное или частичное воспроизведение материалов сервера без ссылки и упоминания имени автора запрещено и является нарушением российского и международного законодательства

Rambler TOP 100 Яndex