Визитная карточка
Родился 21 марта 1950 г., в Москве. В 1972 г. окончил Московский государственный институт международных отношений МИД СССР; владеет английским, французским и сингальским языками. Начал свою деятельность в 1972 г. в Посольстве СССР в Шри-Ланке. В период с 1976 по 1981 г. работал в Управлении международных организаций МИД СССР. С 1981 по 1988 г. – первый секретарь, советник и старший советник в Постоянном представительстве СССР при ООН. С 1988 по 1990 г. – заместитель начальника Управления международных экономических отношений МИД СССР; в 1990 – 1992 гг. – директор Департамента международных организаций и глобальных проблем МИД России; в 1992 – 1994 гг. – заместитель министра иностранных дел Российской Федерации; в 1994 – 2004 гг. – Постоянный представитель Российской Федерации при ООН. Имеет ранг Чрезвычайного и Полномочного Посла Российской Федерации. 9 марта 2004 года назначен министром иностранных дел Российской Федерации.
- Сергей Викторович, учитывая специфику газеты «Красная звезда», начнем разговор с вопроса о военной, так сказать, составляющей вашей биографии – о ваших связях с армией…
- Напрямую с армией у меня немного связи – проходил летние сборы, когда учился в МГИМО. Мои отец и мать люди гражданские, во время Великой Отечественной войны они были относительно молоды для того, чтобы принять непосредственное участие в борьбе против фашистов. Дед в войну руководил железнодорожным узлом в городе Ногинске, бабушка работала там же медсестрой в больнице... Зато тесть мой прошел всю войну в инженерных войсках, завершил ее в Австрии. Он много о войне рассказывал, хотя все больше не о героических моментах, а о житейских случаях – как местное население их встречало, как они пытались быт свой на позициях устроить. А теща на фронте медсестрой была…
- Желания стать военным у вас ни в какое время не было?
- Нет, хотя, конечно, военная тема присутствовала при моем становлении как личности прежде всего за счет песен Высоцкого, Окуджавы, впоследствии Розенбаума, «Любэ»…
- Песни – это так важно для воспитания?
- Да, я считаю очень важным, что наши деятели искусства – особенно такого любимого мною жанра, как авторская песня, – обращаются к теме войны, постоянно ведут ее в своем творчестве, пытаясь в своих песнях еще раз пережить все то, что пережили их отцы и деды. Убежден, что это один из ключевых компонентов воспитания молодежи, для того чтобы Россия всегда была и оставалась такой, какой она есть.
- Видимо, сейчас по роду своей дипломатической службы вы поддерживаете рабочие контакты с нашим Министерством обороны?
- Традиции взаимодействия между дипломатами и военными берут свое начало не десятилетия, а столетия назад, но эффективно помогают нам и сегодня. Поэтому мы всячески бережем их и укрепляем, ценим наше самое тесное сотрудничество с Минобороны.
- Однако принято считать, что военные вступают в дело, когда не могут договориться дипломаты. «Война – продолжение политики…» – и так далее.
- Не совсем так. многое мы делаем сообща. Например, вместе работали над проектом оказания помощи в восстановлении инфраструктуры Ливана, и теперь гордимся тем, как это все было эффективно, красиво и быстро сделано. По сообщениям наших дипломатов из региона знаем, насколько эта работа высоко оценена ливанцами… Много у нас и совместных проектов в рамках участия в работе Совета Россия – НАТО. Когда мы по линии МИДа ездим в различные регионы России или за рубеж, где есть наши военные, мы всегда с ними встречаемся.
- То есть взаимодействие с военными у вас происходит не только «на уровне штабов»?
- Нет, еще работая в Нью-Йорке, я несколько раз был и в Хорватии, и в Косово, когда там наши миротворцы стояли. Хорошо помню встречи с ними. Кстати, в наш контингент, находившийся в аэропорту Слатина под Приштиной, приезжал и Президент Российской Федерации…
- Вроде бы говорили мы о другом, но пришли, скажу так, к «точкам напряженности» на нашей планете. Как и почему они возникли – всем известно, а потому и вопрос: какими вы видите перспективы развития современного «однополюсного мира»?
- Знаете, анализ международной ситуации не дает оснований говорить об «однополюсном мире» как о реальности. Другое дело, что кто-то может пытаться выдавать желаемое за действительное.
- Наверное, тот, кто и «сидит на полюсе»?
- Это лично ваше предположение… Хотя был такой период, в 1990-е годы, когда возникало ощущение, что Соединенные Штаты могут всех побеждать и настаивать исключительно на собственных подходах к мировым делам.
- В то время вы были представителем России при Организации Объединенных Наций?
- Да. ООН – коллективная структура, и, по-моему, в тех решениях, которые тогда принимались или не принимались, потому что не получали поддержки, уже и в то время все-таки отразилась формировавшаяся коллегиальность. Или понимание необходимости коллективных подходов к решению тех или иных проблем. Строго иерархичная «однополюсная» модель противоречит самой природе современных международных отношений, тем более в условиях глобализации. Формируются новые центры влияния – Евросоюз, Индия, Китай, целый ряд других ведущих государств и объединений. В итоге ресурсы развития и влияния более равномерно распределяются по планете. Но главное – создается объективная основа для многополюсной конструкции международных отношений, для более справедливого и более демократического миропорядка. Именно такая более устойчивая архитектура в состоянии надежно обеспечить безопасность на глобальном и региональном уровнях в современных условиях.
- То есть происходит то, о чем говорили изначально – переход от двухполюсного мира к многополюсному…
- Уточним: переход от двухполюсной системы времен «холодной войны» к мироустройству, основанному на коллективных началах и уважении международного права. Центральную роль в такой международной системе призвана играть ООН с ее уникальной легитимностью. Понятно, что переходный характер нынешней архитектуры международных отношений, в которой сохраняются и черты «остаточной» двухполюсности – если брать проблематику стратегической стабильности, где особую роль продолжают играть США и Россия, – порождает разные толкования. Это понятно. И хотя в развитии международной ситуации сохраняется значительная неопределенность, можно уже сейчас сделать некоторые выводы.
- А именно, какие?
- Мир вступает в качественно новый этап развития. Он характеризуется ускоренной кристаллизацией позиций всех основных международных факторов, включая Россию, Европу, США и новые центры глобального экономического роста. Все большее число государств начинают заново определять свои национальные интересы с учетом проясняющихся геополитических и региональных реалий. В частности, очевидно, что ни одна из международных проблем не имеет силовых решений.
- Но ведь пытаются…
- Пытаются. Но, как показывает опыт хотя бы Ирака и Ливана, одностороннее реагирование, включая силовое, дает результаты, противоположные искомым. Никто не в состоянии в одиночку противостоять глобальным вызовам и угрозам, которые выходят на первый план в мировой политике. Эффективный ответ на них можно дать только солидарными усилиями всего международного сообщества.
- Так что можно считать, что, в конце концов, обстановка на планете неизбежно стабилизируется?
- Ну в международной ситуации, как всегда, имеют место и негативные, и позитивные тенденции. Новое борется со старым. К числу наиболее серьезных вызовов можно отнести опасность нового раздела мира, теперь уже по цивилизационному признаку, который провоцируют не только террористы, но и те, кто проповедует жесткие идеологизированные подходы к международным делам, придавая гипертрофированное значение фактору силы. В позитиве можно отметить укрепление тяги к многосторонней дипломатии, рост понимания уникальной легитимности ООН, все более широкое распространение в международной практике таких принципов внешней политики, как прагматизм, многовекторность, приоритет национальных интересов, неконфронтационность. Все это и дает нам основания говорить о формирующейся многополюсной архитектуре международных отношений. Из этой реальности исходит в своей внешней политике подавляющее большинство государств.
- В двухполюсном мире шло постоянное соперничество между противоборствующими сторонами. Неужели теперь, предположим, – по аналогии: каждый «полюс» будет «тянуть одеяло на себя»?
- Нет, сам характер современного мира в корне противоречит идее единоличного и непререкаемого лидерства. На повестке дня стоит вопрос о формировании коллективного лидерства ведущих держав, объективно несущих особую ответственность за положение дел в мире. Это способствовало бы восстановлению управляемости мирового развития. Чтобы быть эффективным, такой «концерт» должен быть представительным в географическом и цивилизационном отношениях. Как показывает опыт нашего первого председательства в «группе восьми», по мере продвижения к большей открытости и дальнейшей демократизации своей работы, этот авторитетный форум мог бы стать важным элементом такого неформального механизма.
- В общем, можно говорить, что мир постепенно объединяется хотя бы в своих усилиях и устремлениях. А что происходит на территории некогда «единой и неделимой» Российской империи, каковы перспективы на сближение народов бывшего СССР, проживающих сейчас в странах СНГ? Как вы считаете, наше совместное прошлое объединяет нас или разводит?
- Начну со второй части вопроса. Не хочу ни идеализировать, ни ниспровергать совместное прошлое: было все – плохое и хорошее, неудачи и победы. Поэтому стремление молодых государств, проходящих этап становления национального самосознания, разобраться в прошлом, найти там объективные ответы на многие непростые вопросы, ничего, кроме уважения, не вызывает.
- Если действительно это делается ими объективно… А то ведь некоторые порой по своему лукавству или историческому невежеству такое придумывают – смешно становится!
- На мой взгляд, тот, кто целиком посвящает себя борьбе с фантомами прошлого, ищет там источник всех своих нынешних бед и строит на этом свою сегодняшнюю политику, просто боится будущего. Ведь именно из прошлого у нас уникальный опыт сосуществования и сотрудничества, переплетение человеческих судеб, схожесть жизненного уклада, взаимопроникновение культур, взаимозависимость экономик, единые транспортные коридоры и много еще чего общего. Это наше большое конкурентное преимущество, отказываться от которого в современном глобализирующемся мире просто неразумно.
- Но ведь фактически отказываются и упорно ищут себе новых союзников на западе и востоке, за океаном…
- Не будьте столь категоричны! Нынешним воплощением уз, некогда нас связывавших, является Содружество Независимых Государств. Во многом благодаря ему после распада СССР удалось избежать развития по худшему, югославскому, сценарию. СНГ помогло республикам бывшего СССР обрести и реальный суверенитет. Но на этом роль его не исчерпана – ведется большая работа, связанная с развитием нашего коллективного взаимодействия в самых разных областях. Созданы органы отраслевого сотрудничества. Многие из них, как, например, Антитеррористический центр, действуют достаточно эффективно, некоторые пока отстают.
- То есть можно, в частности, говорить, что военно-политическое сотрудничество государств СНГ – хотя и не всех – развивается успешно?
- Ну да, возьмите, например, Организацию Договора о коллективной безопасности. Читатели «Красной звезды» знают, что наряду с укреплением военно-политического сотрудничества ОДКБ вносит свой вклад в усилия по противодействию международному терроризму, другим новым вызовам и угрозам безопасности, включая распространение оружия массового уничтожения, наркоторговлю, незаконную миграцию.
- Следует сделать вывод, что прогнозы о скорой кончине СНГ сильно преувеличены?
- В любом случае вопрос «быть или не быть СНГ?» на повестке дня не стоит. Содружество доказало свою жизнеспособность. Главное теперь – приспособить его к новым реалиям, сделать более действенным, в большей степени отвечающим интересам всех участников.
- Сергей Викторович, я вернусь к вопросу о поиске новых союзников руководством некоторых бывших наших республик. Ведь и «с той стороны» среди них не случайно союзников ищут. Недаром НАТО уже вплотную подошла к границам России…
- Мы внимательно следим за расширением НАТО, отмечаем различные проявления приближения военной инфраструктуры альянса к территории России, в частности модернизацию объектов в странах Балтии, создание баз в Румынии и Болгарии. Эти вопросы мы ввели в повестку дня нашего диалога с партнерами по Совету Россия – НАТО. Говорим об этом не потому, что в военном отношении нас такие изменения пугают. Просто мы должны соответствующим образом учитывать новые внешние условия в нашем военном строительстве, предпринимать меры предосторожности. Тем более когда не по нашей вине система европейского контроля над вооружениями находится в состоянии кризиса, в первую очередь из-за тупиковой ситуации по ДОВСЕ.
- Что значит, «учитывать новые внешние условия», «предпринимать меры предосторожности»?
- Мы предложили подумать о разработке специальных мер доверия и сотрудничества вдоль линии соприкосновения сил России и стран НАТО, чтобы обеспечить четкую координацию полетов наших гражданских и военных самолетов, проработать эффективную систему защиты на случай несанкционированных отклонений от маршрутов или захватов судов террористами, а также в экстренных аварийных ситуациях – будь то из-за поломок двигателей, сбоев в навигационном оборудовании или сложных погодных условиях. На наш взгляд, это вполне прагматическая и посильная задача, решение которой позволило бы снять риск ненужных осложнений в отношениях, предотвратило бы использование инцидентов в политизированных целях. Пока, к сожалению, наши партнеры не спешат с ответом.
- Запад утверждает, что расширение НАТО будет во благо всем и каждому, на что очень рассчитывают и некоторые из наших бывших республик, исторически, можно сказать, выполняющие роль нахлебников… А как к этому вопросу относится российский МИД?
- Наше отношение остается неизменным: мы по-прежнему убеждены, что инерционное расширение не имеет аргументированного обоснования и не способствует укреплению безопасности ни государств, вступающих в НАТО, ни самой этой организации, ни, конечно, России. Иными словами, натовское расширение – крупная ошибка всех, кто его задумал и реализовывает. Сегодня созданы такие алгоритмы взаимодействия с НАТО, которые позволяют любой стране сотрудничать по самому широкому спектру вопросов безопасности, в ряде областей военной и военно-технической деятельности, без формального вступления в альянс. Членство же в нем, среди прочего, сопряжено с распространением на новых членов обязательств по коллективной обороне.
- Обороне от кого? Особенно обороне на тех новых рубежах, на которые теперь выходит НАТО?
- Действительно, тут возникает очень много вопросов. Например, кто может представлять угрозу Украине и Грузии? Зачем в Тбилиси стремятся поскорее вступить в НАТО: чтобы внести реальный вклад в деятельность альянса в сфере региональной безопасности или для решения конъюнктурных задач в двусторонних отношениях с Россией? Задумаемся, чьи действия реально создают угрозу региональной стабильности? Во всяком случае со стороны Абхазии и Южной Осетии такой угрозы для региональной безопасности нет…
- Вопросов много, а каков на них ответ?
- Ответ однозначный: мы – за укрепление доверия в отношениях с НАТО, но против создания новых разделительных линий в Европе. Убеждены, что путь к укреплению стабильности на евроатлантическом пространстве пролегает через реализацию принципиально иных схем, чем расширение альянса. Государствам – членам НАТО, да и самим претендентам на членство в этой организации, следовало бы тщательно взвесить все «за» и «против», прежде чем принимать конкретные решения о дальнейшем расширении.
- Остается надеяться на то, что действительно возобладает чувство здравого смысла, ну и на искусство наших российских политиков и дипломатов, разумеется… Кстати, Сергей Викторович, как и почему вы решили стать дипломатом?
- МГИМО относительно случайно возник в моей биографии, потому что в школе у меня хорошо шли математика с физикой, я даже собирался поступать на физтех. Но мать работала в Министерстве внешней торговли, в доме часто бывали ее коллеги по загранкомандировкам, и поэтому каким-то образом МИД всегда присутствовал... Экзамены в МГИМО были на месяц раньше, чем в МГУ, и я решил попробовать… Как медалисту, мне надо было сдать два экзамена – сочинение и язык. Когда же я получил две «пятерки» и был принят, то поленился сдавать во второй вуз… Но, конечно же, не жалею, что выбрал эту профессию!
- Ну да, дослужившись до ранга министра иностранных дел…
- Не только поэтому. При всем моем уважительном отношении к другим специальностям, здесь все-таки больше возможностей для живой работы. Практически повседневно проходят контакты с зарубежными коллегами. А это, безусловно, предполагает очень хорошее знание своей собственной страны, ее реалий, тех интересов, которыми она живет, и, что еще особенно важно, – умение прогнозировать, как эти интересы будут преломляться через какой-то период времени.
- Вы говорите о необходимости определения курса российской внешней политики на длительную перспективу?
- Да, потому что хотя сегодня мы очень много времени уделяем разруливанию острых конфликтных ситуаций в самых разных точках мира, где так или иначе задействованы российские интересы, но ясно, что заключаемые договоренности, скажем с Евросоюзом, НАТО, США, Китаем или Индией, рассчитаны на длительную перспективу, и очень важно заложить в них такие формулировки, которые будут учитывать эволюцию наших интересов по мере того, как страна будет развиваться и укрепляться. Это требует глубокой межведомственной координации с блоком экономических ведомств, с нашими коллегами-силовиками, с научными кругами и вообще с теми, кто хорошо чувствует общественное мнение… Я к этому разряду отношу, конечно же, и серьезные средства массовой информации.
- Спасибо! Думается, что, прочитав изложение нашей беседы, кто-нибудь из молодых читателей «Красной звезды» захочет пойти по вашему, Сергей Викторович, пути. Вопрос для них: какими качествами должен обладать сегодня дипломатический работник?
- Очень трудно ответить на этот вопрос исчерпывающим образом. Нужны качества, на первый взгляд достаточно несовместимые. С одной стороны, в работе требуется очень серьезная дисциплина: у нас ведь жесткая иерархия. Разумеется, решения готовятся большим количеством людей, снизу вверх идут бумаги, утверждаются на уровне министра, докладываются президенту. Бывают какие-то решения, которые готовятся по поручению президента или по поручению министра, бывают идеи, которые рождаются внизу, но все равно проходят тот же путь. И когда принятые решения должны претворяться в жизнь, когда выполняются поручения, – здесь необходима безусловная дисциплина. Случаи отклонения от поставленных сроков, даже на несколько дней, в МИДе можно по пальцам пересчитать.
- Думаю, наши читатели к дисциплине приучены…
- Конечно! А второе качество, это, как сейчас говорят, – «креативность» – то есть творческий подход, постоянное стремление найти какое-то нестандартное решение проблемы, которой ты занимаешься. Поле для творчества очень широкое: мы не то, что позволяем, – требуем, чтобы наши сотрудники занимались творчеством. Пусть не все идеи пробивают себе дорогу в практическую политику, в практическую дипломатию, но без постоянной регенерации таких идей дипломатия просто зачахнет. Так что сочетание дисциплины и творческого подхода.
- Как понимаю, это основное. А еще что нужно знать и уметь будущему дипломату?
- Безусловно, надо знать языки, знать историю – и своей страны, и международных отношений. Нашему сотруднику нужно иметь хорошее проникновение в предмет под названием «дипломатия», быть знакомым с жизнью великих дипломатов – причем не только российских, но и зарубежных, знать те или иные их советы, пожелания своим последователям, ситуации, которые им приходилось урегулировать…
По-настоящему профессиональная работа дипломата невозможна без творческого осмысления истории, без четкого понимания того, что именно из опыта многих поколений наших предшественников, верой и правдой служивших Отечеству на дипломатическом поприще, может быть использовано сегодня.
- А можете объяснить это более наглядно?
- На мой взгляд, особый интерес в этой связи – наряду с другими – представляет период царствования Александра II. Тогда, после долгих лет реакции и застоя, в условиях тяжелейшего кризиса, вызванного поражением в Крымской войне 1853 – 1856 годов, в России были осуществлены решительные перемены, которые затронули практически все сферы жизни общества. Во внешней политике они неразрывно связаны с именем Александра Михайловича Горчакова, отдавшего дипломатической службе 65 лет, из них 25 – в качестве министра, канцлера иностранных дел.
- Пожалуй, самый блистательный выпускник Царскосельского лицея – после Пушкина…
- Полностью с вами согласен. Важнейшей задачей российской дипломатии Горчаков считал защиту национальных интересов страны. Искусный стратег и тактик, патриот и государственник в истинном значении этих слов, он исключительно политико-дипломатическими средствами добился восстановления престижа России. И в наши дни как никогда актуален отстаивавшийся Горчаковым тезис о неразрывной связи внутренней и внешней политики, необходимости по максимуму задействовать внешнеполитический потенциал страны для осуществления назревших социально-экономических преобразований. Речь прежде всего идет о создании наиболее благоприятных внешних условий для обеспечения надежной безопасности, устойчивого развития экономики, улучшения жизни людей.
- Действительно, тут ничего нового изобретать не нужно…
- Однако процитирую Александра Михайловича: «История – великая школа, богатая поучениями, но для того чтобы эти поучения не были простым усилием памяти, нужно применять к обстоятельствам, в которых находишься, извлекаемые из них уроки». Тут, как говорится, ни убавить ни прибавить… История, конечно же, не должна становиться предметом современной политики, но уроки из истории извлекать необходимо, чтобы учитывать их при построении политики сегодняшнего дня.
- Так что нашему молодому читателю стоит очень серьезно отнестись к выбору такого пути…
- Выбор всегда должен быть серьезным и осознанным. Но главным качеством дипломата – как и любого государственного служащего, военнослужащего, конечно же, – является патриотизм и любовь к Родине. Едва ли какое-то начинание может принести результат без глубокого убеждения в том, что ты все делаешь во благо своей страны, своего народа.
- Сейчас мы несколько раз подчеркнули понятие «современная дипломатия». Но можно ли действительно говорить о каких-то коренных отличиях дипломатии XXI века от дипломатии века ХХ, или это просто тешущая самолюбие разница в цифре?
- Главное отличие именно современной дипломатии заключается в том, что мир вышел на качественно новый этап глобализации. Эффективно реагировать на глобальные вызовы и угрозы, которые являются общими для всех государств, можно только в рамках многосторонней дипломатии, на путях самого широкого международного сотрудничества. Только таким образом можно найти общий знаменатель интересов различных государств, который бы послужил основой для совместных действий.
- То есть опять-таки то, о чем мы говорили раньше: координация общих усилий?
- Заметьте, разумных, конструктивных усилий. Как показал опыт Ирака, объективно сокращается значение военной силы, как и любых других мер принуждения, включая санкционные. Разумной альтернативы политико-дипломатическому урегулированию конфликтов и кризисных ситуаций нет. Решение дает вовлечение, а не изоляция «проблемных» государств. В пользу этого свидетельствуют многочисленные многосторонние форматы урегулирования имеющихся конфликтов. Это и шестисторонние переговоры по ядерной проблеме Корейского полуострова, и работа «шестерки» по ядерной программе Ирана, и «квартет» международных посредников в ближневосточном урегулировании. Россия активно участвует во всех этих переговорных процессах, продвигая в них свое видение реалистичных решений указанных проблем.
- И что, никаких иных возможностей, кроме переговоров, для воздействия на «проблемные», как вы сказали, государства не остается? Не призываю бряцать оружием, но хочется понять… Вот сейчас руководство иных государств, говоря словами баснописца, «лает на слона», а нам только и остается, что уговаривать их остепениться?
- Как отмечают эксперты, возрастает значение так называемой «мягкой силы», под которой понимаются факторы культурной, ценностной и внешнеполитической привлекательности государств, позволяющие добиваться желаемого поведения партнеров. Элемент привлекательности становится ключевым, а это значит, что действия государств в международных делах должны быть легитимными в глазах партнеров.
- К сожалению, как кажется, иных современных политиков привлекают не культурные ценности, а надежда, что их будут поддерживать, содержать и кормить...
- Есть конкретные политики, и есть народы… В процессе глобализации большое значение приобретает сохранение национальной самобытности, культурно-цивилизационных особенностей, которые становятся важным ресурсом развития. Прежде всего в этом значение линии на укрепление общего гуманитарного пространства СНГ. Поэтому в условиях, когда в число приоритетов мирового сообщества выдвигается задача поддержания межцивилизационного согласия, особое значение приобретает цивилизационная многовекторность внешней политики России, обусловленная многонациональным и многоконфессиональным характером нашего общества. В нашей внешнеполитической работе мы идем от жизни, от реальных потребностей российских граждан. Для укрепления их безопасности и благосостояния важно в полной мере реализовывать конкурентные преимущества России, которых немало. Главную ставку будем делать на инновационный прогресс отечественной экономики, вложения в развитие человеческих ресурсов, которые наряду с внутриполитической стабильностью становятся ключевым фактором развития.
- Можно понять, что направления дипломатической работы сегодня действительно существенно меняются…
- …Что позволяет ей идти в ногу со временем. Это, в частности, экономическая дипломатия, включая создание благоприятных политических предпосылок для продвижения отечественных компаний на внешние рынки, привлечения в нашу экономику иностранных инвестиций. Возрастает значение энергетического фактора, что дает нашей стране важное конкурентное преимущество. Меняется и сам характер внешнеполитического процесса. Во все возрастающей мере в него вовлекаются институты гражданского общества, деловые круги и политологическое сообщество. Свою роль играют политические партии, развивающие свои международные связи, и парламентская дипломатия. По большому счету речь идет об укреплении ресурсного обеспечения внешней политики и модернизации инструментария нашей дипломатии в соответствии с требованиями времени. На это, кстати, на июньском совещании послов ориентировал дипслужбу страны президент Владимир Владимирович Путин. В таком направлении мы и работаем – ведь только на этих путях можно обеспечить конкурентоспособность страны в глобализирующемся мире.
- Сергей Викторович, как вы считаете, почему, когда вы работали в Нью-Йорке, журналисты называли вас – есть у «Красной звезды» такая информация – самым убедительным дипломатом?
- Ну, мне так в глаза никто не говорил. И некоторые мои партнеры со мной часто не соглашались. Видимо, если я и убеждал их в чем-то, то они держали свою реакцию при себе… Хотя во многих случаях удавалось нашими аргументами – при поддержке Москвы, которая осуществляла соответствующую работу по столицам членов Совета Безопасности, – достигать результатов, которые, в общем, были добротными компромиссами. Они не ущемляли наших интересов, кое-где их в чем-то даже продвигали, но опять же не в ущерб интересам наших партнеров, потому что игра с нулевым результатом в современной политике уже невозможна…
- То есть журналисты прежде всего учитывали результаты вашей работы?
- Думаю, не только это. Наше представительство в Нью-Йорке с постоянным вниманием относилось к работе с прессой. Не было дня, чтобы я или мои заместители не встречались с журналистами и не рассказывали достаточно подробно о том, как мы оцениваем те или иные проблемы, выносившиеся на обсуждение Совета Безопасности. Наверное, открытость к общению с теми, кто информирует мировую общественность о работе ООН, помогала более четко и регулярно доносить точку зрения до читателей. Но уж насколько эта точка зрения была убедительна, в общем-то, судить не мне.
- Кстати, а вы читаете «Красную звезду»?
- Читаю, но не могу сказать, что каждый день, как, собственно, не могу этого сказать ни об одной другой газете. Я читаю выжимки, которые мои коллеги мне делают, в том числе из «Красной звезды». Сразу скажу, что недавно я обратил внимание на материал «Бизерта. Площадь Анастасии Ширинской» (рассказ об уникальной судьбе нашей соотечественницы опубликован в «КЗ» 7.12 с.г. – ред.). Российское посольство в Тунисе – в контакте с Анастасией Александровной, ее регулярно приглашают на наши приемы. А над площадью, названной ее именем, мы возьмем шефство. Это очень важно для исторической памяти, для того чтобы эта память жила и продолжалась в сегодняшних делах.
- Спасибо большое! Теперь вопрос личный. Чем вы занимаетесь в свободное время?
- Свободное время я прежде всего посвящаю спорту, потому что уже не помню, когда я жил без спорта… С малолетства играл в футбол, потом добавлялись другие увлечения, хотя футбол постоянно проходил со мной, куда бы я ни ездил, где бы я ни работал – в Москве или за границей, и продолжаю это делать сейчас.
- А с кем вы сейчас играете?
- С членами правительства, с депутатами государственной Думы... Есть у нас такая традиция – раз, а иногда два раза в неделю – собираться и соперничать друг с другом. Каких-то устоявшихся коллективов нет, но примерно правительство против парламентариев, с какими-то вариациями…
- Если обратиться к «большому футболу», как вы считаете, нормально ли, что он становится «наднациональным», а в результате этого спортивными кумирами молодого поколения становятся «легионеры», а не наши соотечественники?
- На мой взгляд, «глобализация» футбола – это нормально. Вряд ли имеет смысл пытаться ей противодействовать, ведь речь идет о пути взаимосближения, взаимообогащения, которым следует все человечество во всех сферах своей жизни. Нет ничего плохого в том, что спортивные школы разных стран и континентов, соприкасаясь, повышают конкурентоспособность друг друга. Это делает как мировой, так и национальный футбол более зрелищным, привлекательным, завоевывает множество новых болельщиков. И еще один важный момент. Как никакой другой вид спорта, футбол призван воспитывать молодежь в духе взаимоуважения, неприятия ксенофобии. Когда в одной команде на глазах тысяч поклонников играют люди различных национальностей и вероисповеданий, это рождает сильнейшее чувство обоюдной симпатии.
Вместе с тем хочу заметить, что отечественной футбольной школе есть чем гордиться. Мое поколение никогда не забудет спортивных подвигов братьев Старостиных, Всеволода Боброва, Льва Яшина, Константина Бескова, Никиты Симоняна, Игоря Нетто, Эдуарда Стрельцова, Валерия Воронина. Их имена навсегда останутся в истории не только нашего, но и мирового футбола. Жизненный путь этих людей может и должен быть востребован новыми поколениями россиян не только в плане спортивного мастерства, но и как образец служения Отечеству. И сегодня есть наши, российские кумиры, – Титов, Аршавин, Акинфеев, Погребняк, Игнашевич и другие. Наверное, нужны правила, которые поощряли бы повышение доли россиян в наших клубах. Ведь именно им отстаивать честь России на первенствах мира и Европы.
Мы, дипломаты, считаем возрождение лучших традиций российского футбола, в целом российского спорта крайне важным с точки зрения престижа нашей страны. Со своей стороны МИД России уделяет большое внимание развитию международных спортивных связей. Особо отмечу ту серьезную работу, которую мы проводим в поддержку заявки города Сочи на право принять у себя зимние Олимпийские игры 2014 года.
- Нам на это остается только надеяться – при вашем деятельном участии! Вернемся, однако, к вашему свободному времени…
- Я также люблю бывать в различных уголках России: летом у меня с моими друзьями есть традиция – сплавляться на плотах где-нибудь на Алтае; зимой пристрастился ездить в Сибирь. Если получается – поохотиться, нет – просто на лыжах походить и посмотреть, как это выглядит зимой, – я там в основном летом бывал, когда в стройотряды ездил в институте... Ну и, конечно, когда удается, – хорошая книга, театр. Кино совсем редко.
- Что вы сейчас читаете?
- Альманах «XXI век», который Стругацкие издают. Давно не читал ничего современного из такой вот полуфантастики – мне нравится. Думаю, что сегодня у нас есть немало хороших, интересных авторов.
- Вы, как сказали, поклонник бардовской песни?
- Да, очень ее люблю – Высоцкого, Городницкого, Клячкина, Кукина и Визбора, конечно же… Олега Митяева, с которым лично знаком, считаю его великолепным автором и исполнителем. Сейчас много новых авторов, всех очень трудно охватить, это надо на Грушинский фестиваль ехать, но времени не хватает…
- Вы ведь и сами, кажется, стихи пишете?
- Давно ничего не писал, но до того, как был назначен министром, выкраивались минутки для того, чтобы друзьям – к какой-то дате, к юбилею – написать песню для исполнения в узком кругу. Но, повторяю, к сожалению, сейчас со временем совсем уже плохо – надо либо футбол бросать, а тогда работать будет труднее…
- Ваш дипломатичный намек понял и не буду злоупотреблять вашим временем...
- Нет, тут без намеков! Это ведь в наших интересах, чтобы журналисты почаще обращались к внешнеполитической тематике, тем более когда это можно сделать через интервью. Поэтому я хочу от всей души передать огромный привет всем читателям «Красной звезды», пожелать всего самого доброго, успехов и здоровья!