на главную страницу

24 Января 2007 года

Криминал

Среда

Под крылом «Белого лебедя»

Евгений ЛИСАНОВ, «Красная звезда».



Ежедневно милицейские сводки теле- и газетных новостей пестрят сведениями о поимке тех или иных преступников. В основном речь идет о задержании мелкой «рыбешки»: мошенниках, воришках, хулиганах. Как правило, такого рода преступления раскрываются по горячим следам. А вот выловить акулу криминального мира – авторитета, «вора в законе» – куда сложнее. Такие лица сумочки и мобильники не отнимают. И с поличным их не возьмешь. Они ведут на первый взгляд вполне благопристойный образ жизни законопослушного гражданина. И все-таки они не застрахованы от тюрьмы.

     
«Не забуду мать родную»

     Следует отметить в этой связи, что количество задержаний «воров в законе», другой криминальной нечисти в последнее время заметно выросло. Поводом тому послужило обострение отношений с соседней Грузией, куда российские власти стали партиями депортировать ее национальный криминалитет, обосновавшийся в России. Как пояснили в правоохранительных органах, между Россией и Грузией существуют договоренности, согласно которым «воры в законе» высылаются на родину. Так, в марте прошлого года около дома 101 по Ярославскому шоссе сотрудники Главного управления МВД России по Центральному федеральному округу задержали 33-летнего подданного Грузии, «вора в законе» по кличке Цруци. Ранее судимый, он имел при себе пистолет и 4,5 грамма героина. Само собой, его экстрадировали на историческую родину.
     Возможно, к этой когорте возвращенцев присоединится и другой уроженец свободолюбивой мандариновой республики Небиеридзе по кличке Мамука. Этого криминального пахана вместе с дружком из солнечного Дагестана Абдуллой Даудовым по кличке Лимпус в апреле задержали сотрудники Управления по борьбе с оргпреступностью ГУВД Челябинской области. Их давно подозревали в нападении на зал игровых автоматов в Кыштыме. Угрожая бейсбольной битой работникам, преступники похитили около 30 тысяч рублей и разбили игровые автоматы. Кроме того, жертвами преступной группировки стали мелкие коммерсанты Кыштыма и Челябинска.
     Спецоперация по задержанию этих рецидивистов прошла одновременно в двух городах Южного Урала. Уроженца Грузии Небиеридзе Мамуку поймали в Калининском районе Челябинска, а его правую руку дагестанца Даудова Абдуллу – в кафе «Лотос» Кыштыма. Вместе с последним бойцы отряда милиции спецназначения задержали еще шестерых кавказцев, членов преступной группировки.
     Это не первая встреча южноуральских «авторитетов» с правоохранительными органами. В их криминальном багаже по нескольку судимостей. За вымогательство, незаконный оборот боеприпасов, угоны автотранспорта они уже отбывали наказания в местах не столь отдаленных.
     А в это время в Москве столичные оперативники тоже не сидели сложа руки. 36-летнего «вора в законе» Казбека Шахбулатова по кличке Казбек Рыжий правоохранительные органы разыскивали еще с июля прошлого года. Уроженец горного села Шалажи, он был лидером чеченской организованной преступной группировки. В Москве контролировал несколько преступных групп, состоящих из земляков. В основном они занимались угоном автотранспорта, разбойными нападениями, грабежами.
     Конец преступной карьере Каз-
     бека рыжего положили столичные убоповцы. Совместно с сотрудниками УГИБДД они остановили машину бандита на Ярославском шоссе для осмотра. При себе у Шахбулатова был небольшой пакетик с порошком. Экспертиза показала: в нем 10 граммов чистого героина.
     Как сообщили в правоохранительных органах, только в первом полугодии 2006 года к уголовной ответственности привлечены 20 лиц, причисляющих себя к «ворам в законе». Сотрудники Департамента по борьбе с организованной преступностью и терроризмом МВД РФ выявили девять воровских сходок.
     
По «законам» преступного мира

     Вообще-то «воры в законе», о которых так много говорят, появились отнюдь не в одночасье и не в последнее время. Сейчас трудно сказать, почему именно их стали называть «ворами в законе». Не зарегистрирован этот термин и в жаргоне дореволюционного преступного мира. Однако анализ данных, полученных при опросе самих «воров в законе», позволяет сделать вывод, что этот феномен возник в
     30-х гг. прошлого столетия в местах лишения свободы в результате борьбы за лидерство между различными категориями («мастями») преступников.
     В тот период в местах заключения среди так называемых профессиональных уголовников («жиганов», «урок», «блатарей» и др.) стала выделяться категория «масть», называвшая себя «ворами». Специализировались они на различных видах преступлений: «квартирные», «медвежатники» (взломщики сейфов), «городушники» (магазинные) и другие. Следует отметить при этом, что две трети из них были квартирными ворами. Правда, получить титул «вора в законе» мог отнюдь не каждый. Например, «голубятники», «чердачники» (похитители сохнущего белья), «воздушники» (кравшие продукты из ларьков) в силу незначительности совершенных преступлений авторитетом не пользовались и в сообщество не принимались.
     «Вором в законе» становился претендент, имевший преступный опыт и заслуги перед криминальным сообществом. Он не только брал на себя обязанность неукоснительно следовать воровским правилам, но и всем своим прошлым поведением доказывал приверженность им.
     Кандидату внушалась мысль об исключительной роли «вора в законе», его особом положении, его предназначении устанавливать справедливость и порядок в преступном мире. Был целый ритуал приема, не допускавший каких-либо отклонений от установленных правил.
     Вот какой любопытный случай произошел в середине прошлого столетия в одном из транзитно-пересыльных отделений Управления исправительно-трудовых колоний Красноярского края. В 10 камерах, где содержались «воры», организовать сходку условия изоляции, конечно же, не позволяли. Но сидельцы нашли выход из положения – посредством переписки. Рекомендующие новичка «воры» направляли по камерам записки («ксивы»). В них говорилось, что протеже («малютка») имеет определенные качества и заслуги. Приведем выдержки из одной «ксивы». В ней говорится, что у кандидата «поведение и стремления только воровские», что он «длительное время нарушал дисциплину и почти не выходил из барака усиленного режима, несколько месяцев по поручению воров (стилистика и грамматика сохра-
     нены. – Прим. автора) организовывал сбор денег с заключенных... Мы рады, что к нам в семью прибывают новые воры». Все камеры были «за» – прием состоялся.
     А на свободе зачисление в «воры» проходило куда торжественней, с определенным налетом помпезности. Даже существовала присяга, которая звучала примерно так: «Я, как пацан, стал на путь воровской жизни, клянусь перед ворами (стилистика и грамматика сохранены. – Прим. автора), которые находятся на сходке, быть достойным вором, не идти ни на какие аферы чекистов».
     Рецидивисты, перешедшие в категорию «воров», должны были беспрекословно выполнять требования воровского «закона» – определенных норм поведения. Этот свод правил регулировал взаимоотношения между членами преступной группы, определял основные направления деятельности сообщества в целом. Так, «вор» должен был беззаветно поддерживать воровские идеи. Не допускалось предательство, даже если оно совершено в условиях применения насилия или в беспомощном состоянии.
     Примечательно положение, согласно которому запрещалось заниматься общественно полезным трудом, иметь семью, поддерживать связи с родственниками. Это требование вводилось отнюдь не случайно. Вор, по представлениям криминального сообщества, должен заниматься только своим делом, не отвлекаясь на семейные заботы. Эдакие Иваны, не помнящие родства. В этой связи следует отметить одну примечательную деталь. Встречавшаяся у рецидивистов
     40 – 50-х гг. татуировка «не забуду мать родную» подразумевала воровскую семью, которая была для них как бы матерью. Ничего общего с родителями не имела и известная одноименная блатная песенка, ставшая своего рода гимном российского криминалитета тех лет.
     Не разрешалось вступать и в контакты с сотрудниками правоохранительных органов (кроме случаев, связанных со следствием или судом), выступать в качестве потерпевшего или свидетеля, признавать вину в совершении преступлений, получать какую-либо помощь от государства или его представителей. Не мог «вор» оскорбить или ударить себе подобных (правда, лиц, не входивших в сообщество, это требование не касалось).
     Понятно, что без обновления криминальной группы, вовлечения в нее новых членов такое сообщество обречено на вымирание. Поэтому обязанностью «вора в законе» было привлечение молодых «кадров». Новичков обольщали деньгами, культом силы, «воровской романтикой», свободной от обязательств перед обществом. Их приучали к водке, наркотикам, сводили с проститутками. С другой стороны, молодых били и шантажировали, заставляли брать вину на себя.
     Никогда не отличались отечественные братки и любовью, патриотизмом к стране, гражданами которой являлись. Да они вообще не считали ее Родиной, всячески подчеркивая свою обособленность, отстраненность от ее интересов, от жизни обычных людей. Простить могли лишь, что в детстве «вор» был пионером. А вот состоять в комсомоле или партии – уже непрощаемый грех. Не рекомендовалось читать газеты, вникать в вопросы политики, заниматься какой-то общественной деятельностью. Категорически запрещалось служить в армии, защищать интересы государства. Правда, и совершать такие преступления, как изнасилование, хулиганство, убийство (если это не относилось к защите воровского сообщества или чести «вора») тоже запрещалось.
     А вот играть в азартные игры «вор в законе» просто обязан был уметь. Ведь игры облегчали общение с другими залюченными, у которых «воры» выигрывали не только имущество, но часто и жизнь. Таким образом создавалась особая каста смертников для выполнения специальных поручений. Игры, в которых ставкой была жизнь, назывались «три звездочки» или «три косточки». Эта традиция сохранилась еще со времен царской сахалинской каторги. В случае проигрыша каждый должен был вовремя расплатиться. На «зоне», к слову, запрещалось проигрывать свой паек и выигрывать его у других.
     Оказавшись в местах заключения, «вор в законе» должен был следить за порядком, занимая административно-хозяйственные должности: мастер, бригадир, нарядчик, дневальный и т.д., выполнять любую работу, направленную на ужесточение режима содержания.
     Вместе с тем «воры в законе» организовывали акции протеста, неповиновения, противодействие администрации. И, отметим, иногда добивались своего, принуждая руководство идти на компромиссы. Были даже случаи, когда администрация лагерей обращалась за помощью к «ворам» для наведения общего порядка, выполнения производственного плана и т.д.
     По мнению специалистов, изучающих криминальную среду, все неформальные нормы поведения были направлены на сохранение и укрепление преступного сообщества, обеспечение паразитического образа жизни его членов.
     Нужно отметить вместе с тем, что «закон», установленный еще в приснопамятные 30 – 50-е гг. прошлого столетия, не был догмой, чем-то неизменным, раз и навсегда установленной нормой поведения. Он модифицировался и совершенствовался в зависимости от социально-политических, правовых условий в обществе.
     Правила устраивали отнюдь не всех членов криминальных организаций. Предателей ждала суровая расправа. За мелкие провинности (чаще за оскорбление старшего по статусу) наказывали публичной пощечиной. Бывало, что и исключали из сообщества (то есть «били по ушам»). В 40-е гг. широкое распространение получила самая жестокая санкция – смерть. Эта форма наказания применялась к членам группировок, изменившим самой «идее» воровского сообщества. Какую именно санкцию применить к провинившемуся, определяла сходка.
     Один некогда опасный рецидивист припомнил случай расправы с провинившимся, которая произошла в начале 50-х гг.
     Суд проходил на сходке в малаховском лесу Подмосковья, где собралось более 30 «воров». Под благовидным предлогом на сходку был приглашен и «подсудимый» – некто Седой. Ему предъявили обвинение: присвоение части денег при совершении карманной кражи. В ответ Седой умолял оставить его в живых, пусть даже «босяком». Решили единогласно – смерть. Старший – Дядя Ваня – дал Седому сигарету. Смертник закурил и попросил выпить. После недолгой дискуссии Дядя Ваня предложил не убивать виновного ножом – выстрел лучше. Поскольку все были без оружия, он послал одного из «воров» за пистолетом. Когда гонец вернулся с парабеллумом, Седой залпом выпил четыре стакана водки, но остался совершенно трезвым. И снова попросил о пощаде. Но члены сходки остались непоколебимы...
     
«Идейные» и отступники

     Особой вехой в жизни криминального сообщества стала Великая Отечественная. После 1941 года начался раскол сообщества «воров». Это связано, отмечают исследователи преступности, с сосредоточением в местах лишения свободы огромного количества криминальных элементов всех мастей, стремящихся к паразитическому образу жизни.
     Многие преступники, не пройдя, так сказать, идейно-теоретической подготовки, испытательного срока и не принятые сходкой, сами объявляли себя «ворами». Не зная воровских «законов», эти самозванцы грубо нарушали их, восстанавливая против себя прежних («идейных») «воров».
     Численное расширение сообщества сулило «ворам» много трудностей, связанных с противодействием им администрации в местах заключения и основной массы осужденных. «Общак» перестал удовлетворять их нужды. Размер дани возрос до двух третей заработка. Начался открытый грабеж заключенных. Понятно, что мириться с этим никто не хотел. К тому же в среде «воровского» сообщества начался процесс отхода от воровских традиций даже части коренных «воров». Их стали называть «отошедшими».
     Если до начала войны таковых почти не было («идейные» попросту уничтожали их), то позднее эта категория разрослась и «воры» были уже не в силах истреблять «отошедших». Именно в тот период «воров», придерживавшихся старых понятий, стали в обиходе называть «законниками» («ворами в законе»). Сами же «воры в законе» величали себя просто «ворами» или «честными ворами», а «отошедших» и самозванцев – «суками». Образовавшаяся довольно многочисленная прослойка самозванцев и «отошедших» всячески преследовалась авторитетами криминальной среды. Последние в свою очередь хорошо понимали, какая участь их ожидает, и не сидели сложа руки. Для самозащиты стали создавать свои группировки.
     Этот процесс обострился, когда в места лишения свободы стали возвращаться «воры», воевавшие на фронтах Великой Отечественной. Кроме того, в военный период в результате усилившегося давления со стороны администрации некоторые «воры» вынуждены были работать. Произошло то, чего еще не знала вековая история преступного мира: война разделила хранителей криминальной субкультуры на два враждующих, непримиримых лагеря.
     Между тем среди «отошедших» было достаточно много главарей и идеологов, которые никак не хотели мириться с новым для себя униженным положением, на которое их обрекли «идейные». Поэтому в 1948 году они провозгласили свой собственный воровской свод правил. Содержание нового «закона» в корне противоречило понятиям «честных воров». Так, например, авторитетам не запрещалось иметь семью, не осуждалась прошлая служба в армии, в тюрьмах и лагерях разрешалось работать старостами, нарядчиками, бригадирами. Тех, кто принял новые правила, стали называть «польскими ворами». Это оригинальное название имеет реальную подоплеку, корнями уходящую в суровые годы Великой Отечественной. По существующей версии, «польские» – это категория авторитетов, которые во время войны были мобилизованы в Красную Армию и воевали в штрафных ротах. Часть из них в составе фронта под командованием Рокоссовского принимала участие в освобождении Польши. Уточним: тут много придуманного. В 8-м отдельном штрафном батальоне 1-го Белорусского фронта воровских авторитетов никогда не было, а в армейские штрафные роты они могли попасть лишь за трусость либо преступления, совершенные уже в период военной службы.
     «Польские воры», как и другие категории «отошедших», подвергались гонениям со стороны «авторитетов» уголовной среды. Но они в свою очередь давали отпор. Под страхом смерти «поляки» заставляли «законников» соглашаться на ревизию принятых ранее воровских «законов». Придумывались даже специальные обряды: например, поцелуй лезвия ножа и др.
     Одновременно с «польскими ворами» в преступной среде появляется новая категория – «бандиты». Их называли по-разному: «махновцы», «один на льдине», «ломом подпоясанный» и т.д. Это изгнанные по тем или иным причинам из числа «воров в законе». Как правило, «бандиты» вынашивали планы мести своим бывшим коллегам-«ворам». Они выработали и обнародовали свой третий вариант воровских «законов». Никакой идейной платформы у «махновцев» не было. Их свод понятий включал лозунг кровной мести и враждебное обношение как к «польским ворам», так и к «законникам». «Бандиты» были разобщены, создаваемые ими группировки малочисленны.
     
Крутые решения

     К середине 50-х гг. прошлого века передел сфер влияния в преступном мире как на свободе, так и в местах лишения свободы принял такие масштабы, обострился настолько, что власть была уже не в состоянии закрывать глаза на явление, угрожавшее стабильности в обществе. В срочном порядке необходимо было принимать эффективные меры.
     Началом борьбы с организованной преступностью стало совместное постановление Совмина СССР и ЦК КПСС, принятое в 1956 году. Оно было призвано улучшить работу союзного МВД, в том числе и в области борьбы с преступными группировками. Органы внутренних дел тогда осуществили комплекс мер по ликвидации в местах заключения неформальных криминальных сообществ. А идейная и пропагандистская направленность этих мер заключалась в развенчании культа уголовно-воровских традиций, носителями которых как раз и были «воры в законе». Их изолировали в спецлагерях строгого режима, наиболее влиятельных перевели на тюремное содержание. Понятно, что столь жесткие меры пришлись не по душе криминальным авторитетам. В знак протеста они устраивали голодовки, предъявляли претензии к администрации, приглашали путем подачи жалоб в лагерь работников прокуратуры и руководящих сотрудников МВД.
     Нужно отметить, что предпринятые властями меры все-таки достигли цели. К началу 60-х гг. преступные группировки были формально ликвидированы. Работа правоохранительных органов в этом направлении постепенно пошла на спад в связи с официальным заявлением партии и правительства о якобы полной ликвидации в стране профессиональной и организованной преступности.
     Вместе с тем следует признать, что победа была достигнута в основном репрессивными мерами. Вылечить же организм, полностью очистив его от скверны криминала, так и не удалось: болезнь лишь была загнана внутрь. «Воры», затаившись, стали выжидать более благоприятных условий для активизации своей деятельности. А традиции и обычаи уголовной среды оставались неотъемлемой и доминирующей частью преступной субкультуры.
     
«Парилка» для верховодов

     Для уголовника попасть в число обитателей Соликамского единого помещения камерного типа «Белый лебедь» равносильно, что оказаться в преисподней. Во всяком случае так было до начала 90-х гг. прошлого века, когда одним из начальников Усольского управления лесных исправительно-трудовых учреждений (УЛИТУ), структурным подразделением которого является «Белый лебедь», был Иван Синицын (фамилия и имя изменены. – Прим. автора). Человек твердый, даже жесткий, но и справедливый. Крутой, как сейчас говорят. Его осужденные побаивались и... уважали.
     – В конце 40-х – начале 50-х гг. в лагерях царил форменный беспредел: шли постоянные разборки между «авторитетами» и «ссученными», – вспоминает Иван Васильевич. – Чуть ли не каждое утро в «зонах» находили по нескольку трупов заключенных.
     И тут же в оперчасть добровольно заявлялся какой-нибудь молодой блатной, желавший завоевать авторитет и получить звание «вора в законе», и брал вину на себя. При этом он ничем не рисковал – смертная казнь к тому времени была отменена. А схема была проста. На сходке главарь объявлял: «Вася мочит Петю, а Саша берет вину на себя». И последний делал так, как повелели, практически ничего не теряя – новый срок за убийство перекрывал первоначальный на считанные месяцы. Компенсацией же за «отвагу» было приобщение к воровской касте.
     Оперативники знали об этих подменах, но поделать ничего не могли. Так продолжалось до тех пор, пока снова не ввели смертную казнь. Убийства не прекратились, но их стало меньше. А по решению сходки вину признавали те, кто совершил преступление.
     Впрочем и другие бывали инциденты. Как-то на Колыме, на прииске «Случайный», произошло очередное ЧП. Начальника медсанчасти, капитана медицинской службы, фронтовичку изнасиловали уголовники. Этот случай переполнил чашу терпения Ивана Синицына, тогда еще молодого офицера. Он понимал, что ситуация может окончательно выйти из-под контроля администрации. Нужно было срочно наводить порядок. И порядок был наведен самыми суровыми мерами. На следующий день все заключенные вышли на работу.
     Одолеть лагерный беспредел начала 50-х оказалось задачей не из простых. Одних репрессивных мер было мало. Именно тогда у Ивана Синицына возникла идея создать учреждение, в котором содержались бы только «воры в законе». Но, работая начальником Управления исправительно-трудовых учреждений Ульяновского УВД, осуществить эту мечту Иван Васильевич не мог – не было правовой базы. А вот прокуратуре Пермской области, на территории которой находился Усольлаг, идея понравилась. По просьбе Синицына областная прокуратура обратилась за поддержкой в Генпрокуратуру. Там дали «добро». Задумка была простой: очистить лагеря от «воров в законе», собрав последних в одном месте. Таким сборным пунктом и стал «Белый лебедь», где «воров» ожидал весьма жесткий режим: одиночное заключение на год-два, а то и более, без каких-либо контактов и развлечений. Словом, полнейшая изоляция. Разрешалось лишь раз в неделю мыться в бане да посетить ларек. Настольной книгой здешних обитателей стала Библия, так сказать, для очищения души и приобщения к божественному.
     Понятно, что попасть в эту мрачноватую обитель за колючей проволокой желающих не находилось. Как-то в одном из подразделений, вспоминает генерал Синицын, где содержались «полосатики» (особо опасные рецидивисты. – Прим. автора), кто-то напал на вольнонаемного мастера. «Воры», словно сговорившись, пошли в отказ: мол, знать ничего по этому поводу не знаем, начальник. Пахан по кличке Питерский, услышав, что ему уготован «Белый лебедь», заявил, что «париться» за другого не желает. Спустя некоторое время стало известно имя того, кто напал на мастера.
     Мириться со своим положением, которое стало столь уязвимым, авторитеты отнюдь не желали. На одной из сходок они приняли решение любыми путями ликвидировать «Белый лебедь». И вот с воли и из колонии буквально посыпались жалобы во все мыслимые и немыслимые инстанции (от ЦК КПСС до радиостанции «Свобода»). Но многочисленные комиссии различных ведомств отступлений от закона не находили. «Белый лебедь» оставался грозой для лидеров преступного мира.
     Когда приходил большой этап, с каждым новым обитателем колонии ее начальник встречался лично. Разговаривали в основном о сути жизни. Сначала авторитет лишь ухмылялся: «Нет, начальник, не за того держишь». Но шло время, и даже такого рода люди соглашались на откровенные беседы, порой даже искали защиты у Синицына.
     Впрочем, не каждого «вора» можно было доставить в эту специфическую колонию без проблем. Некоторые пользовались столь значительным авторитетом среди заключенных, что начальство не решалось трогать их: в колонии могли начаться волнения. Таким авторитетом, к примеру, пользовался известный в свое время в преступном мире «вор в законе» по кличке Васька Бриллиант. В середине 80-х он верховодил в одной из сибирских «зон». Как-то одного из приближенных «авторитета» привезли с работы пьяным. Его, само собой, отправили в изолятор. Бриллиант поставил условие: «Если немедленно не освободишь моего человека, начальник, твои кишки намотаем на колючую проволоку». Дружка пришлось-таки освободить. А Синицына попросили взять «авторитета» к себе, в «Белый лебедь», так сказать, на перевоспитание. Но как это сделать, не вызвав брожения среди заключенных? Пошли на хитрость. Вспомнили, что пахан просится в больницу. Вот ему и сообщили, что пришел соответствующий наряд. «Зона» проводила вожака спокойно. Бриллант же отправился отнюдь не на больничную койку, а на нары в «Белый лебедь».
     
«Устал жить в «зоне»

     – Перевоспитать «вора», обратить его, так сказать, в обычную веру, – отметил в заключение нашей беседы бывший руководитель Усольского УЛИТУ Иван Синицын, – крайне сложно, почти невозможно.
     И тем не менее бывали случаи, когда «воры», помыкавшись по различным «зонам» львиную часть своей жизни, вставали на путь исправления, начинали нормальную жизнь. Заметную роль в этом воспитательном процессе играл «Белый лебедь».
     В 70-е гг. здесь обитал широко известный в преступном мире Владимир Кравцов по кличке Кравец. Неоднократно судимый, в местах лишения свободы он пробыл в общей сложности 18 лет. За убийство был приговорен к высшей мере наказания, замененной предельным сроком лишения свободы. Именно Кравцу Васька Бриллиант некогда передал воровскую «корону». Но и Кравец, отсидев в спецколонии не один год, со временем устал от жизни в «зоне». Вот какое слезливо-признательное письмо он написал на волю:
     «Мне тридцать восемь лет. Сидеть еще семь... Наступает в жизни какой-то предел, когда все-таки задумываешься: на что тратишь жизнь и жизнь ли это? (стилистика и грамматика сохранены. – Прим. автора). К этому подталкивает многое: время, условия, в которые я поставлен, отсутствие перспектив перейти к нормальной жизни, если не изменю поведения. И у меня такой момент наступил. Я устал жить в зоне. После этой «командировки» хочу пожить на свободе. Конечно, тяжелой физической работы делать не смогу – силы уже не те. Но читал в газетах, что сейчас можно заняться индивидуальным трудом. Говорят, скоро в колонии откроется швейное производство, еще успею научиться. Я ведь пока ничего, кроме как воровать, не умею. Хочу сказать молодым, кто стал на кривую дорожку: одумайтесь, не та это жизнь. Нет в ней романтики, одни лишь грязь и страдания. Это я вам говорю, бывший «вор».
     «Вор в законе» Василий Лоскутников по кличке Вася Бурят совершил четыре убийства. Своей жестокостью этот особо опасный рецидивист наводил ужас не только на обычных людей, но и на подельников. В местах лишения свободы тоже был злостным нарушителем дисциплины. Но даже он, побывав в «Белом лебеде», задумался о будущем. Вот что пишет в своей «маляве» на волю:
     «Я более 20 лет нахожусь в зонах, не освобождаясь (стилистика и грамматика сохранены. – Прим. автора). Десяток лет отсидел в одиночных камерах, почти столько же на тюремном режиме. В полной мере познал голод, холод изоляторов, несправедливость администрации колоний, следственных органов и судов. Всего не опишешь.
     Сейчас в третий раз на «Белом лебеде». Конечно, здесь не мед, но меня здесь никто не обругал и не ударил, не издевался надо мной. У меня нет больших симпатий к работникам органов МВД, но я никогда не скажу, что здесь сплошь безграмотные и пустые люди. Также не скажу, что они бездушные садисты.
     Говорят, что зона портит, «Белый лебедь» травмирует и прочее. Работать надо в зоне, читать литературу, участвовать в общественной жизни, а не «ловить» водку, наркотики и заниматься игрой в карты. Тогда зона не будет портить. Жаль, что поздно я это понял, слишком много потерял»...
     Конечно, многие матерые «воры в законе» даже после многолетней отсидки в «Белом лебеде» возвращались к преступной деятельности. И в письмах на волю осужденные искренни не всегда. Но были и такие, кто действительно раскаялся в содеянном, пересмотрел прежние жизненные принципы, отбросил «воровскую» мораль.
     
«Воры в законе» вышли из подполья

     Происшедшие за последние десятилетия радикальные изменения в экономической и политической жизни страны не только вызвали рост криминальной активности, но и полностью трансформировали сообщество «воров в законе». Условно их можно разделить на две категории. Одни строго придерживаются старых воровских «законов» (они получили название «нэпманские воры»), другие отчасти изменили старым понятиям, приспособив их к новым социально-экономическим условиям.
     Старых «воров» осталось очень мало, отмечают исследователи криминального мира. В большинстве своем это пожилые люди, многократно судимые за преступления имущественного характера. Они против сотрудничества с нынешними экономическими преступниками.
     А вот новые «воры» – их зеркальная противоположность. Они молоды, амбициозны, у них меньше судимостей. Как и в 40 – 50-е гг. прошлого века, титул «вора» они получили на сходках. (Впрочем, некоторые его попросту купили.) «Воры» новой формации хорошо усвоили воровские трудиции и обычаи. Вместе с тем они стараются тщательно маскировать свой антиобщественный образ жизни под внешне законопослушный. Изменилось и само понятие преступника данного типа. Занимая высшую ступень на иерархической лестнице преступного мира, они сами в большинстве своем отходят от краж, других преступлений, а направляют на это других лиц («пехоту»). Их деятельность связана в основном с решением организационных вопросов, подчас таких, за которые в прошлом сходка приговаривала к смерти. В частности, «воры в законе» устанавливают контакты с работниками правоохранительными органов, других административных учреждений. Они могут отступать от любых неформальных норм, лишь бы это шло на пользу им и их окружению. Нынешние «воры в законе» являются идеологами для участников преступных группировок, подчас выступая третейскими судьями в случае разногласий между преступными группами. Сегодня «воры в законе» контролируют ресторанный и игорный бизнес, проституцию, незаконный оборот наркотиков. Они сторонники тесного сотрудничества с экономическими преступниками.
     Следует отметить, что в 80 – 90-е гг. прошлого столетия между этими двумя группами «воров» велась подчас непримиримая борьба, которая в последние годы пошла на убыль. В ее основе стояло неприятие «старыми» новых воровских установок. Они обвиняли нынешнее поколение «воров» во лжи, корысти и пытались подорвать их авторитет в среде уголовников. «Новые» тоже не сидели сложа руки. Они пытались путем угроз и подкупа привлечь на свою сторону наиболее авторитетных «воров» старой формации, а порой и попросту убирали последних. В результате победили молодые, «старые» же вымирают как мамонты.
     По мнению специалистов, изучающих современный преступный мир, изменения последних лет сильно повлияли на идеологию нынешних воровских сообществ и воровские «законы». Нынешние понятия стали более либеральными. То, что раньше считалось поступком, несовместимым со статусом «вора», сейчас совершается в порядке вещей. «Авторитету», к примеру, разрешается жениться, вступать в самодеятельные организации, контактировать с администрацией. Многие «воры в законе» выходят из подполья. Они пытаются легализовать свой бизнес, проникнуть в промышленность, используя коррумпированные связи и подставных лиц, внедряются во властные структуры.
     Более «демократичными», так сказать, гуманными стали и санкции по отношению к провинившимся. Физические меры воздействия все чаще заменяются мерами материального характера. Причем сумма штрафа определяется в зависимости от тяжести совершенного проступка. Вот лишь один пример.
     «Вор в законе», вернувшись из мест не столь отдаленных, решил самовольно попользоваться деньжатами «общака». Он обзавелся домом, престижной машиной. Недостачу, само собой, очень скоро выявили, как, впрочем, и самого виновника происшедшего. Братки, посовещавшись, решили наказать проворовавшегося коллегу рублем: обязали вернуть сумму в полтора раза большую, чем была украдена.
     
Вместо эпилога

     По оперативным учетам, в настоящее время на территории России постоянно проживают 163 «вора в законе», а по справочному учету их число достигает 1.000 человек. Больше всего представителей этой категории преступного мира обитает в Москве, Санкт-Петербурге, в Тверской, Московской, Ленинградской областях, Ставропольском и Краснодарском краях. Наибольшую активность преступные «авторитеты» проявляют в Москве и Московской области, Центральном, Южном и Сибирском федеральных округах. Существенно активизировалась деятельность «воров в законе» – выходцев из Закавказья. Последние действуют в крупных промышленных центрах, стремясь к переделу сфер влияния и контролю за высокодоходными отраслями экономики.
     Негативные процессы наметились и в местах лишения свободы. В Федеральной службе исполнения наказаний России отметили, что в последние годы активизировались попытки представителей криминальных кругов («воров в законе», других авторитетов криминального мира) дестабилизировать обстановку в учреждениях уголовно-исполнительной системы. Так, «воры в законе» и иные лидеры преступной среды предпринимают целенаправленные действия по восстановлению утраченного контроля за деятельностью исправительных колоний, СИЗО, тюрем. Основные причины этих попыток – желание повысить свое влияние в криминальной среде, привлечь на свою сторону занимающих нейтральную позицию, втянув их в орбиту своих интересов, добиться для себя послаблений в условиях содержания и др.
     При этом применяются самые разные методы воздействия на администрацию, в том числе и проверенные десятилетиями. Одним из самых эффективных средств шантажа является, как и прежде, одновременный и массовый отказ от пищи. Широкое распространение получило направление жалоб и заявлений в общественные организации, комитеты по защите прав человека, средства массовой информации. При этом поводом для обострения ситуации в учреждении могут стать режимно-обыскные мероприятия или факты применения физической силы и спецсредств к лицам, злостно не выполняющим законные требования руководства.
     Подыживая вышесказанное, можно сделать вывод, что влияние лидеров и авторитетов уголовной среды на развитие организованной преступности, а также на процессы, происходящие в экономической, социальной и иных сферах жизнедеятельности государства, в последние годы заметно возросло, что отрицательно сказывается на социально-экономических преобразованиях в стране, морально-психологической атмосфере в обществе.
     На снимках:
     «Вору в законе» Теймуразу Джалагании метла очень к лицу.
     Здание администрации, ведающей колонией «Белый лебедь».



Назад

Полное или частичное воспроизведение материалов сервера без ссылки и упоминания имени автора запрещено и является нарушением российского и международного законодательства

Rambler TOP 100 Яndex