Злобная карма?
     Те, кто не первый день в армии, наверное, слышали фразу из ряда крылатых: «Родине почетно служить в любом звании и в любой должности». Высокие слова, на них легко воспитывать кадетов и курсантов, но почему-то одни из офицеров и прапорщиков всю жизнь служат в местах, где времена года наступают в соответствии с календарными значениями, а другие – по двадцать и более лет тянут лямку там, где в году по шесть и более месяцев минусовая температура. «Наивные рассуждения», – улыбнутся многие из тех, кто от лейтенанта до полковника служил в Москве, Питере, Ростове…
     А я об этой дикой карме думал со смешанными чувствами, когда знакомился с биографией одного из офицеров службы ракетно-артиллерийского вооружения СибВО. Он прослужил в Забайкалье 26 лет в календарном исчислении. Приехал в Читу в 1980 году по замене из Группы советских войск в Германии молодой брюнет с капитанскими погонами и служит здесь до сих пор. Правда, сейчас он – поседевший полковник, начальник отдела этой самой службы РАВ.
     Если кто-то думает, что этот офицер все 26 лет просидел безвылазно в Чите, то ошибается. В Забайкалье немало «курортных» мест, которыми преподаватели военных вузов пугают курсантов-троечников. По этим «замечательным» местам до сих пор очень часто катается, то есть ездит в командировки полковник Сергей Акинин, а это о нем речь.
     В школу – на корыте
     Наверное, трудности у Акинина начались еще со школьных лет. Дело не в плохих оценках, парень учился нормально. Трудно было в зимнее время попасть в школу, чтобы получить знания. Приходилось ежедневно добираться туда на лыжах, а когда выли метели, взрослые возили детишек на санях, в которые впрягали лошадок.
     В марте таял снег и разливалась ближайшая речушка, небольшая, воды по пояс. Некоторым школярам, торопящимся на занятия, не хотелось делать крюк, чтобы пройти по мосту. Им интереснее было форсировать водную преграду. Пацаны садились в жестяные корыта, которые их мамы и бабушки использовали для стирки белья, и, подобно Одиссею, преодолевали речку. Такая веселая жизнь была у школьников 60-х из деревни Орлик, Чернского района Тульской области, где родились Сергей Акинин и его младшая сестра Тамара. Их отец работал бригадиром, а мать преподавала историю в школе.
     Когда Сергею исполнилось девять лет, родители сумели наскрести денег и купили дом в Туле.
     Ушки не болят?
     Выбор юноши будущей профессии определил большой интерес к начальной военной подготовке.
     – Мне нравились разборка и сборка автомата Калашникова, стрельба из малокалиберной винтовки ТОЗ, надевание индивидуальных средств защиты, строевая, – вспоминает Сергей Иванович. – Я мечтал о военной форме, она мне даже снилась.
     Но когда после 10-го класса Акинин пытался поступить в Тульское артиллерийское училище, его не взяли. Один из врачей сказал юноше, что у него что-то «не так» в ушной раковине. Что не так?
     – Чепуха, да и только, – улыбается полковник Акинин, вспоминая этот эпизод. – Никаких патологий в ушах у меня не было и нет, я всегда хорошо слышал и слышу до сих пор, что показали все последующие медицинские комиссии и диспансеризации, которые ежегодно прохожу. А тогда было сверху указание: ограничить до минимума поступление в училище местных ребят.
     Рослый крепкий парень не стал сидеть иждивенцем на шее у родителей, дожидаясь призыва в армию, а пошел осваивать одну из рабочих специальностей. И столь успешно, что за год дорос до слесаря 4-го разряда.
     Перед очередным призывом молодого рабочего вызвали в военкомат и, забыв про его «больные» уши, предложили поступать в военное училище. Сергей вновь захотел в Тульское высшее артиллерийское. В этот раз его не стали дурачить, а сказали как есть: нет набора для местных в Тульское, зато можешь поехать в Тамбовское ракетно-артиллерийское техническое.
     Небо прояснилось
     Наконец-то школьная мечта сбылась. В 1975 году Акинин получил диплом техника ракетно-артиллерийского вооружения, и ему было присвоено первое офицерское звание лейтенант. Вообще можно сказать, что для молодого офицера «небо прояснилось» – его распределили в Группу советских войск в Германии и в последующем назначили на должность начальника отдела армейского артиллерийского склада 1-й танковой армии.
     Это сейчас лейтенант послужит после училища с полгодика, максимум год, и его назначают командиром роты. А в то время подавляющему большинству молодых офицеров нужно было после вуза отпахать в войсках самое малое лет пять, чтобы получить роту. Лейтенанту Акинину хватило два года, чтобы при отборе нескольких кандидатур именно его назначили на капитанскую должность – командиром роты по ремонту артиллерийского вооружения армейской ремонтной мастерской. Работы хватало, так как боевая учеба в ГСВГ была интенсивной, артиллерийские системы редко остывали от залпов.
     Здесь вишни не растут…
     В 1980 году последовала плановая замена с направлением в распоряжение командующего войсками Забайкальского военного округа.
     – Меня определили в службу ракетно-артиллерийского вооружения округа, – вспоминает полковник Акинин. – В то время формировалось управление вооружения ЗабВО и был некомплект офицеров.
     Кадров не хватало, так как было немного желающих поехать в Забайкалье, особенно по такой специальности. Здешние климатические условия удивили своей суровостью капитана и его молодую супругу Люду, кстати, одноклассницу. Зимой температура прыгала от минус двадцати до минус пятидесяти. К тому же беспокоили «танцующие» воздушные массы. На полигоне Цугол, в окрестностях Борзи и в других «замечательных местах» типа населенного пункта Дасатуй этот ветер просто бешеный.
     – Даже небольшие камушки летают, – улыбается Сергей Иванович.
     Офицеры сочинили о Дасатуе злобную частушку, о рифме в которой нетрудно догадаться. Сейчас, говорят, в Дасатуе нет больше войск.
     Чита, казалось бы, защищена от воздушных масс горами, так как располагается в своеобразном огромном котловане, но когда на Байкале начинают таять льды и дует знаменитый баргузин, в столице Забайкалья господствуют песчаные бури. Избавиться от этого летящего со свистом песка невозможно. Его присутствие вы будете чувствовать везде – в волосах, за воротником, на зубах и в глазах… Но ведь кто-то должен служить России и здесь. Акинину это не нужно было объяснять. И когда он был лейтенантом, и когда капитаном, и когда дослужился до полковника. За 26 лет службы в Забайкалье у него были сотни командировок в мягко говоря необжитые места, а это значит, там прошла его служба. Где не цветут вишни и черешни, яблони и груши, где картошка родится размером с грецкие орехи, а кое-где вообще не растет, потому что на песчаной почве прижились лишь сосны и колючие кусты, а из норок выпрыгивают какие-то пучеглазые зверьки и смотрят на военных с удивлением…
     Еще во время службы в Германии Акинин понимал, что со своим средним техническим училищем он не сделает военной карьеры, в лучшем случае станет подполковником. Но даже не это главное, офицер чувствовал: не хватает знаний. Тяга к учебе была такая, что в последующие годы он успешно окончил не только Пензенское высшее артиллерийское инженерное училище (заочно), но и военную академию.
     Пески Монголии, болото и огонь Чечни
     17 лет полковник Акинин добросовестно исполняет обязанности начальника отдела службы ракетно-артиллерийского вооружения округа. Разумеется, точно так же, на совесть он служил до этого и на других должностях.
     В начале 90-х годов начался вывод войск из дружественной Монголии. На службу РАВ СибВО выпала колоссальная нагрузка. Нужно было посчитать и отправить на Родину каждую единицу техники, каждый боеприпас. Одни из машин шли песками Монголии к железнодорожным составам своим ходом, часть артиллерийских систем приходилось доставлять тяжеловесным инженерным транспортом. Привезли это в Забайкалье – и опять пересчитывать, создавать условия для хранения. Ни одно из мероприятий по вывозу техники и боеприпасов из Монголии не обошло стороной полковника Акинина. Он принимал в них самое живое участие.
     В 1999 году, когда в Чеченской Республике началась вторая вооруженная кампания по уничтожению крупных бандформирований, Сергей Иванович находился со 160-м танковым полком. В числе основных задач, которые офицер выполнял, – обеспечение экипажей
     боеприпасами, оказание помощи в восстановлении вышедшего из строя вооружения и военной техники и в списании безвозвратных потерь – танков, КШМ, взаимодействие со службой РАВ оперативной группировки…
     Чтобы оценить значимость равистов на войне, достаточно понять простую истину: снаряд не полетит в сторону врага, если его не доставить на огневую позицию. А если нет снарядов, о какой победе можно говорить? Тогда вся живая сила, как это жестоко ни звучит, либо превращается в пушечное мясо, либо войска покидают занятые с потерями рубежи.
     А кто вспоминает о специалистах службы РАВ, когда противник разбит и раздают ордена и медали? И кто, кроме них, знает, что они чувствуют, когда видят продырявленные кумулятивными гранатами «бока» и «кормы» танков, БМП и бронетранспортеров? В этих боевых машинах на расплавленном металле и обгоревших приборах – следы засохшей крови, пролитой нашими солдатами и офицерами. Эта кровь – боль в душе рависта на всю жизнь…
     Есть и у полковника Акинина награды – орден «За военные заслуги» и медаль Жукова.
     – Особенно трудно забыть чеченское бездорожье, грязь, – вспоминает полковник Акинин. – Она липла к сапогам, как тесто к рукам. Погода была пакостной – то дождь, то снег… А тут еще бандиты нападали на колонны с боеприпасами. Их прикрывали зенитные орудия ЗУ-23, из которых бойцы вели огонь как по воздушным, так и по наземным целям…
     От компаса – до «Точки»…
     В последние годы в СибВО боевой подготовки стало намного больше, чем это было, скажем, в 1995-2000 гг., когда войска экономили каждую каплю горючего. Тогда механики-водители не имели положенных по программам часов навода боевой и другой техники. Сейчас учений в округе много. На них обязательно привлекают специалистов службы РАВ.
     – Оказываем помощь в оборудовании полевых складов боеприпасов, полевых комнат для хранения оружия, – рассказывает полковник Акинин. – Проверяем техническое состояние вооружения, помогаем командирам, вооруженцам, расчетам и экипажам устранять неисправности… Взаимодействуем с Главным ракетным артиллерийским управлением, регулярно представляем им донесения по технике, собираем данные из войск по выходу из строя вооружения, эвакуируем его на сборные пункты поврежденных машин и восстанавливаем. Обеспечиваем войска всем необходимым, начиная с офицерской линейки и компаса и заканчивая тактическими ракетными комплексами «Точка».
     За время службы полковника Акинина в СибВО сменились 8 командующих войсками округа и 5 начальников службы РАВ. Сегодняшний начальник – генерал-майор Александр Филиппенко – не хочет отпускать на «гражданку» одного из лучших своих подчиненных – полковника Акинина. Хотя и сам Александр Алексеевич в должности уже 10 лет.
     Преемственность
     Сын полковника Акинина Максим пошел по стопам отца: тоже стал равистом. Он окончил Тульское высшее артиллерийское училище, куда в свое время так и «не пустили» его отца, и в прошлом году – инженерный факультет ракетно-артиллерийского вооружения Объединенной общевойсковой академии Вооруженных Сил РФ. Сегодня майор Максим Акинин – заместитель начальника службы РАВ одного из крупнейших общевойсковых объединений СибВО, чьи части дислоцируются в Забайкалье. И именно в тех местах, где почти нет растительности, лишь степи и сопки… А 26 лет тому назад трехлетний Максимка приехал со своими папой и мамой в Читу. Кстати, по окончании Тульского артучилища лейтенанта Акинина распределили для прохождения дальнейшей службы в Сибирский военный округ. Есть еще у полковника Акинина 23-летняя дочь, в прошлом году она окончила Чи-тинский филиал Иркутской экономической академии и сразу успешно начала трудовую деятельность.
     – Все-таки за 26 лет службы неужели вы не предпринимали попыток выбраться из этих «замечательных» мест? – интересуюсь я у Сергея Ивановича. – Это, считай, лучшие годы, молодые годы…
     – В 1989 году намеревался перевестись в Пермь, – признается офицер. – Мне даже предлагали там вышестоящую должность.
     – И почему не поехали?
     – А я сел и подумал, что уральская Пермь, что забайкальская Чита – для меня одинаково, – отвечает Сергей Иванович. – Мне же не предложили поближе к Европе.
     – А потом?
     – Подавал какие-то рапорты с просьбой перевести в места более цивилизованные, – вспоминает Сергей Иванович. – А с годами махнул рукой. Куда ехать? Здесь квартира, дети, жена проработала на Читинском молокозаводе 22 года, привыкла к коллективу… Но, когда выйду на пенсию, – через год закончится контракт, поеду в Тулу. Туда давно зовет меня к себе в помощники двоюродный брат Анатолий. Он директор предприятия по изготовлению пластиковых окон и дверей. А в Чите мне предлагают должность главного инженера одного из заводов, что в общем-то тоже неплохо. Но все-таки вернусь в родную Тулу… Устал я от этих песков и ветров…
     – Хорошо после них махнуть бы на море, – направляю я беседу в несколько иное русло.
     – За 26 лет я ни разу не ездил на море, хотя путевки предлагали. Все отпуска проводил в Туле у родителей. Отец 12 лет лежал парализованным, мать за ним ухаживала. Когда я приезжал, ей было легче.
     – А как здесь проводите свободное время? – интересуюсь у офицера.
     – Люблю зимнюю рыбалку на озерах. Окунь клюет размером с ладонь, цветастый такой, красивый – только успевай вытаскивать. С 1986 года увлекся охотой. Выезжаю с друзьями за 100-120 километров от Читы. Можно подстрелить даже косулю.
     – У вас, как у рависта, наверное, самый совершенный ствол? Какой-нибудь дальнобойный «люис» с забугорной оптикой…
     – Да, что вы, – улыбается Сергей Иванович. – Лучше русского оружия нет! Карабин у меня –
     ОП-СКС.
     Трудяга
     За годы работы в военной журналистике у меня выработалось определенное профессиональное чутье в оценке людей. Это сугубо личное мнение, поэтому оно, как правило, оставалось вне моих материалов, как говорится, за кадром, не для печати. После бесед с каждым человеком оставались эти личные впечатления, оседали в душе…
     После разговора с полковником Акининым, впрочем, и во время беседы с ним и его подчиненными, я постоянно ловил себя на мысли: передо мной – офицер-трудяга.
     Именно такие офицеры по-настоящему заботятся о боеготовности и боеспособности соединений и частей. На простых солдатах и на таких вот рабочих полковниках из далекой российской глубинки и держится наша Российская армия.