Возвышаясь над окрестностями древнейшего в Азербайджане города Габала, селениями, полями и пастбищами, словно паруса огромного фрегата белеют приемник и передатчик радиолокационной станции (РЛС) «Дарьял». Кажется, что хребет Большого Кавказа гигантской снежной волной обрушится на корабль-станцию и разметает его по бескрайним просторам юго-восточной части Закавказья. Однако все замерло неподвижно. Глядя на эти паруса, хочется помечтать, окунуться в легенды и мифы о древних атлантах или исполинах, оставивших свой корабль как свидетельство подвигов. Впрочем, руины легендарного храма богини Селены, находящиеся возле воинской части, также создают фантастический колорит. Древнее городище Чухур-Кабала, столица исчезнувшей с карты страны Кавказской Албании, расположено всего в нескольких километрах от РЛС.
     По сравнению с древними соседями-развалинами Габалинская радиолокационная станция совсем молода, ей всего-то 30 лет… Однако для «Дарьяла» - это целая эпоха, о которой необходимо рассказать подробно. В начале 70-х годов прошлого века Советский Союз достиг военного паритета с США. Имея примерно равное количество средств уничтожения, стороны боролись за более выгодные стратегические позиции их размещения и создавали оружие защиты от носителей ядерных зарядов. Американцы разрабатывали проект создания базы атомных подводных лодок на острове Диега-Гарсиа в Индийском океане. СССР ответил строительством в Азербайджане радиолокационной станции нового поколения «Дарьял». Объект под номером 754 создавался в рекордно короткие сроки — пришлось наверстывать упущенное время. Решение о возведении станции было принято в 1972 году, но недостаток сил и средств оттянул начало строительства на пять лет. Из Украины в поселок Куткашен (ныне Габала) было переброшено управление инженерных работ. Создание РЛС велось в обстановке строжайшей секретности, легенда прикрытия – станция ионосферной связи. Фантастические темпы строительства невольно навевают параллели, связанные с Вавилоном. Станция вырастала на глазах. Большую роль в создании «Дарьяла» сыграли именно молодые офицеры, энтузиазм которых был сумасшедшим. Неслучайно часть прозвали «лейтенантской». Выпускники военных вузов приезжали налегке, как говорится, с чемоданами и амбициями, и уже через несколько лет многие из них были назначены на должности старших офицеров.
     Лейтенантам приходилось осваивать новое оборудование практически с нуля. Естественно, станция не предусматривалась учебными программами. Помогало солидное базовое образование. Военные училища выпускали настоящих специалистов, владеющих методикой приобретения знаний, все остальное было делом времени. В 1984 году часть заступила на опытное дежурство, а в феврале 1985-го — на боевое. РЛС была действительно уникальной. За реализацию проекта «Дарьял» группа ученых и военнослужащих была удостоена Государственной премии СССР, в их числе главный инженер части полковник Владимир Малущенко. Уже через четыре года станция подтвердила свое техническое совершенство, обнаружив 139 боевых пусков иракских «Скадов» по городам Ирана в период ирано-иракской войны. Военно-политическое руководство СССР оповещалось о ракетной атаке на тот или иной город Ирана до падения ракеты. До сих пор Габалинский узел является единственным в системе РКО, имеющим такой опыт работы по боевым пускам. С момента заступления узла на боевое дежурство надежность южного радиолокационного щита не вызывает опасений. Хотя потрясения и разруха, пришедшие в конце восьмидесятых - начале девяностых годов, стали для него серьезным испытанием. Кадровый некомплект узла был критическим, моральное состояние личного состава - подавленным… Поэтому командующему объединением генерал-лейтенанту Анатолию Соколову приходилось бороться за каждого офицера. Он понимал важность и необходимость выстоять и старался встретиться с каждым военнослужащим, собиравшимся покинуть Габалинскую РЛС. Тем не менее многие офицеры всерьез поговаривали о ликвидации станции. И, пожалуй, в самый тяжелый для нее момент командиром части был назначен полковник Владимир Котенко. Он всевозможными способами благоустраивал городок.
     - Ну скажите, о каком закрытии может идти речь, если мы высаживаем деревья и мостим дороги? – задавал риторический вопрос всем сомневающимся полковник Котенко.
     Так командир части вселял уверенность в своих подчиненных.
     Однако в начале 1990-х обстановка в Азербайджане была крайне накалена. Карабахский конфликт уносил тысячи жизней. По дорогам республики потянулись караваны беженцев. Внутренние противоречия усугубляли ситуацию. Борьба за власть носила ожесточенный характер. Возникали вооруженные формирования, которые состояли, как правило, из бывших военнослужащих Советской армии. Не обошлось и без открытых боестолкновений… В надежде поживиться военным транспортом 17 мая 1992 года бандиты напали на военный городок. В бой с ними вступили офицеры противодиверсионной группы «Луна». Для командира группы капитана Александра Васильева этот день стал последним. Стоит оговориться, что эти нападения не были выражением настроений местного населения. Азербайджанцы всегда с теплом и радушием относились к военным, а у криминала нет национальности. С помощью местных властей преступники были задержаны и преданы суду…
     Вспоминая о постперестроечном времени, командарм напишет, что Владимиру Котенко приходилось не только командовать, но и решать инженерные, хозяйственные и дипломатические вопросы. Неслучайно о полковнике Котенко говорят как о самом «долгом» командире. Он возглавлял узел в течение девяти лет.
     Когда часть была уже на подъеме, на улицах городка появились детские коляски. После нескольких лет демографического затишья наступил бум рождаемости. Казалось, что Габала избавилась от репутации «проклятого места». Офицеры спокойно воспринимали назначение в этот гарнизон. Но «грянул» август 1998-го… Если в России рубль упал, то в Азербайджане все обстояло иначе. Манат выстоял в эпоху финансового обвала, а денежное довольствие военнослужащих выплачивалось в рублях... Особенно трудно приходилось семьям молодых офицеров. Лейтенантские жены под любым предлогом ложились в госпиталь «на казенные харчи». Решением габалинской проблемы занялся новый командующий объединением генерал-лейтенант Сергей Мартынов. Командарм детально разбирался в сложившейся ситуации, но ничего не обещал. Его речь была предельно лаконична. «Мы попробуем...» - говорил он. И все-таки генерал-лейтенанту Мартынову в это нелегкое для Габалинской РЛС время удалось спасти узел. Уже через месяц после его посещения все проблемы были решены.
     Казалось, что трудности миновали. Но радиолокационную станцию «Дарьял» ожидал информационный террор. В средствах массовой информации, реже в российских, чаще в азербайджанских, появлялись материалы с громкими заголовками. РЛС объявлялась азербайджанским Чернобылем, публиковались жуткие цифры детской смертности. А заявления о повышенном радиационном фоне и странном тумане вокруг объекта стали, можно сказать, информационными бомбами. Фабулой сенсационных статей было, как правило, требование о закрытии «Дарьяла». Интенсивность таких материалов значительно усиливалась с приближением выборов разного уровня. Кроме того, статус объекта определен не был, и это подливало масло в огонь. Однако 25 января 2002 года в Москве президенты Азербайджана и России подписали Договор об использовании РЛС. С тех пор страсти по «габалинскому монстру» потихоньку улеглись.
     Сегодня у коллектива радиолокационной станции «Дарьял» для гордости есть все основания. Она была признана лучшей в объединении РКО по итогам двух последних лет, и в январе 2006 года узел посетил министр обороны РФ, который дал высокую оценку личному составу Габалинской РЛС.