Маршал театральной России. Вождь лицедеев. Олицетворение истории страны. Человек с абсолютной совестью…
     В день прощания с Михаилом Ульяновым, в четверг, этот ряд высочайших признаний его таланта был необычайно богатым, часто неожиданным и всякий раз пронзительно искренним. Не слова звучали – осиротевшие души кричали.
     К театру на Старом Арбате бесшумно двигалась, казалось, бесконечная очередь. Многие, отчаявшись пройти вовнутрь, где проходила гражданская панихида, смиренно ждали ее окончания перед расставленным ограждением, чтобы присутствовать хотя бы при выносе гроба с остывшим телом великого артиста.
     Михаил Ульянов скончался 26 марта, не дожив полгода до 80-летия. Одним из первых свое отношение к печальному событию выразил Владимир Путин, отметив в телеграмме, что из жизни ушел «великий артист, патриарх прославленной вахтанговской школы, перед талантом которого преклонялись миллионы».
     Ульянова похоронили на Новодевичьем кладбище, рядом с могилой другого великого россиянина – композитора Георгия Свиридова. При погребении ему были отданы воинские почести – такие же, какие отдаются офицерам и генералам. И в этом не было никакой натяжки, никакой фальши. Так с актером прощалась армия, одного из выдающихся полководцев которой многократно изображал на экране неистовый мастер сцены.
     Маршал Жуков – лишь один из блистательных образов, созданных Ульяновым. Очень многие из них, так или иначе, раскрывают характер военного человека. При этом в каждом характере нет и намека на штамп, на моду текущего момента. Для каждого героя актер умел находить такое своеобразие, такую необыкновенность, что перед зрителями возникала абсолютно конкретная человеческая натура – со всеми ее внутренними противоречиями, проявлениями силы, незаурядного ума, редчайшей сосредоточенности на поставленной цели.
     Ульяновский Егор Трубников, заметим, тоже ведь боевой офицер, «поднимавший батальоны на кинжальный огонь». Из блиндажей и траншей однорукий инвалид вернулся по своей воле и по своей совести на берег родной речки Курицы, в убогую деревню, измученные жители которой прозябали «в нищете и безделье». Оценив обстановку на месте, новый председатель пообещал, что «с этим будет покончено». И покончил, как мы видели по ходу фильма.
     Трубниковские методы по вышибанию из людей лени и необязательности потом стали предметом дискуссий. Некоторые критики даже возмущались выведению на широкий экран такой жестокости. Да и сам Ульянов не раз говорил, что в жизни он далек от образа Трубникова. Далек по своим душевным качествам актер был и от маршала Жукова, характер которого в чем-то был схожим с трубниковским. И от заводского руководителя Абрикосова («Частная жизнь»). И от директора Друянова (спектакль «День-деньской»), у которого было «три ордена Ленина и двенадцать выговоров разного калибра». Но играл-то их Ульянов достоверно, убедительно, так, будто сам прожил их жизни.
     Это и есть талант лицедея. Слово это не всем нравится, очевидно, вызывая какие-то ассоциации с другим словом – лицемер. Однако Ульянов его употреблял часто. Лет десять назад мне посчастливилось пообщаться с Михаилом Александровичем. Наша беседа заняла около часа, в течение которого актер минимум дважды делал небольшие отступления, разъясняя, что его профессия подразумевает обязательное умение «лицедействовать». При этом он упомянул несколько ролей, потребовавших от него, так сказать, кардинального перевоплощения: Цезарь, Антоний, Пилат, Ричард Третий, Наполеон, Степан Разин, Ленин, Сталин.
     Широкой публике Ульянов был известен, естественно, благодаря кино. Снявшись в «Добровольцах», он стал знаменитым и любимым. Этот фильм до сих пор смотрят со слезами на глазах. Как и другой киношедевр, где также был занят Ульянов, - «Дом, в котором я живу». В нем роль была небольшая, а характер получился запоминающийся. А какова личность командира эскадрильи Рассохина!
     В ряде последующих лент вахтанговец поднимался до самых вершин киноискусства. И опять же, заметим, армия не может себя считать обделенной вниманием. Генерал Чарнота во всем его кавалерийском блеске и во всей эмигрантской нищете – это такая фигура, такая натура, что просто уму непостижимо. Кстати, в той же нашей беседе Михаил Александрович скромно сказал, что он «лишь постарался изобразить то, что гениально прописано у Михаила Булгакова».
     Нынче по телевизору можно увидеть и услышать какую-нибудь «гламурную» девицу, задействованную в сериале латиноамериканского пошиба и в связи с этим манерно рассуждающую о своей «работе над образом». Комедия, да и только. Когда у Ульянова кто-то спросил, сколько, по его мнению, он сыграл ролей «мхатовского масштаба», он ответил: «Одну-две. А может быть, и того меньше». Что и говорить, требователен к себе был чрезвычайно. И никакой позы, никакой мании величия, отчего в артистическом мире страдает немало людей. Впрочем, равно как и в других областях государственной и общественной деятельности.
     Выступая на траурной церемонии в театре, художественный руководитель «Ленкома» Марк Захаров сказал, что Ульянова не испортила ни Звезда Героя, ни должность руководителя Союза театральных деятелей, ни членство в высоких партийных органах. Он всегда оставался надежным товарищем, к которому шли за помощью, зная, что он сделает все зависящее от него. И Ульянов делал, посещая различные кабинеты и пользуясь тем, что отказать ему в просьбе было трудно. При этом ни разу не просил за себя!
     О верности как главной черте характера Ульянова говорил и Кирилл Лавров. Этих двух великанов театра и кино многолетняя дружба стала связывать после того, как они поработали в «братском родстве» («Братья Карамазовы»).
     Михаил Ульянов прожил счастливую творческую жизнь. Он ушел, оставив нам своих героев. А это значит, что и сам он остается с нами.